Он в упор, не скрываясь, разглядывал хозяина. Примерно одних
лет с Мазуром, в движениях практически спокоен, лицо то ли худое, то ли кажется
таковым, лысины нет, шатен, глаза близко посаженные, светло-синие... Голову
можно прозакладывать, что прежде они никогда не встречались. Не из слабых
мужичок – в плане прежде всего отнюдь не физическом, хотя и мышцей крепок...
– Прошу. – Хозяин подал ему бокал. – Без
всяких этих буржуйских содовых, конечно? Давайте знакомиться, Кирилл
Степанович. Меня зовут Николай Фомич. Я здесь главный. Имею в виду не только
эту симпатичную усадьбу, но и вообще, как бы это сказать... – Он сделал
обеими руками плавный жест. – У властей есть свой главный, у милиции,
у пожарных... и так далее. А я, знаете ли, в с в о е й сфере... Пахан я
здесь, простите за вульгарность. Сейчас употребляются разные другие словеса...
но стоит ли зря воздух сотрясать? С м о т р ю я за этими краями. Вам пояснить?
– Да нет, – сказал Мазур. – Газетки
почитываем. Можно ли будет осведомиться, как ваше уважаемое погоняло?
– Гвоздь, – с милой, светской улыбкой ответил
хозяин без заминки. – Изволили слышать?
– Не приходилось как-то, простите великодушно.
– Ну, что поделать. У каждого своя тусовка... Я и сам
не ожидал, что наши дорожки этаким вот образом пересекутся. – Он не
вернулся на свое место, уселся на стул напротив Мазура. – Итак? Крепенько
меня, грешного, возненавидели, а?
Он улыбался как ни в чем не бывало, держа у губ бокал, но
глаза были холодные, умные и совершенно не отягощенные какими бы то ни было
человеческими чувствами.
– Ненависть и прочее – это все эмоции, – подумав,
ответил Мазур. – Я всю жизнь старался избегать ненужной лирики...
Любви я к вам питать не могу, это, надеюсь, ясно?
– Ну, что поделать... Не любите, дело хозяйское. Вы и
не пробуете возмущаться, я вижу...
– А какой смысл? – усмехнулся Мазур.
– Правильно, никакого смысла... – Гвоздь наконец
отпил глоток, и немаленький. Он не был так уж спокоен, как старался
изобразить. – Хотите, объясню, почему л ю б о е возмущение следует
исключить? Окончательно и бесповоротно? Потому что вы – не интеллигент со
скрипочкой. Вы, пользуясь старинным словом, матерый живорез. И не всегда
вытряхивали душу из человека исключительно по приказу начальства... Я о вас
много знаю, представьте. Времена нынче такие, можно собрать информацию о ком
угодно, это лет пятнадцать назад я бы со страху помер при одной мысли о том,
чтобы в своих целях использовать такого, как вы. А нынче многое изменилось... Так
вот. Помните такого человечка по кличке Крест? Вы с ним сталкивались лет шесть
назад, в нашей милой губернии.
– Предположим, – осторожно сказал Мазур.
– Значит, помните... Вы тогда попали в... трудные
жизненные обстоятельства. И заключили с означенным Крестом полюбовную сделку.
Он вам уговорился помочь, а вы – ему. И пристукнули вы с ним на пару тройку
криминальных элементов, забрали у них неограненные алмазики, которые честно
поделили... Кстати, что вы со своей-то долей тогда сделали?
– Выкинул в реку, – со злорадством сказал Мазур.
Гвоздь поднял брови:
– Ну да? Впрочем, хозяин – барин. А совесть вас не
мучила потом?
– Представьте себе, нет, – резко сказал Мазур.
– Ага, и я знаю, почему. Те ребятки не в библиотеку
шли, не на симфонический концерт, высокой пробы уголовнички, сидевшие на шее у
советского... тьфу, черт, российского общества. Алмазы кравшие у родной страны.
А потому их как-то и можно было пришить к чертовой матери без всяких внутренних
колебаний. И потом... Потом кто-то очень качественно л и к в и д н у л хозяина
некоей таежной заимки, который, вот совпадение, сделал вам очень много
пакостей... Бога ради, я не спрашиваю, кто... У меня мысли идут в другом
направлении. Коли уж вы, Кирилл Степанович, порою живете не по закону, а по п о
н я т и я м, ну в точности, как мы, то нельзя возмущаться, если однажды кто-то
с вами сыграет не по кодексам, а по тем же понятиям... Закон джунглей. Вы сами
по нему живете...
– Я, по-моему, возмущения не высказывал ни в устной, ни
в письменной форме, – сказал Мазур. – Давайте поконкретнее.
– Извольте. Сначала, уж не обессудьте, прикинем р а с к
л а д. Прокачаем, что будет, если вы откажетесь на меня работать или сработаете
плохо. Девочка ваша в полном комфорте и безопасности. Мы же не шпанка, мы люди
серьезные, пальцем ее пока что никто не тронет и слова грубого не скажет. Лично
контролирую. Ну, а если... – Он сделал скорбную физиономию. – Если вы
откажетесь или провалите дело, как-то само собой получится, что найдут ее
мертвой на той квартирке, и на ноже будут ваши пальчики, и будет там разбросана
масса ваших вещичек, в том числе и с отпечатками... Мотивировка? Да вот вам
прекрасная мотивировка... – Он сдвинул в сторону черную папку и ловко,
словно карты сдавал, веером кинул перед Мазуром пачку цветных фотографий. –
Вон как вы ее, лапочку, в купе охаживаете: и так, и сяк, туды-сюды...
Улавливаете? Это банальная, совсем не редкая история: стареющий мужик и
ветреная девочка... В нашем с вами возрасте случаются заскоки. Вы к ней в о с п
ы л а л и, а она, поиграв чуток в любовь, послала вас к чертовой матери. Вы за
ножик сгоряча – и покроили девочку в куски. Бога ради, простите за коварство, я
не садист и не маньяк, просто жизнь заставляет – как вас в свое время она
заставила с Крестом на мокрое дело идти... Одним словом, окажетесь вы в дерьме
по самые уши. И даже если каким-то чудом выкрутитесь, то папаша ейный вас в
покое ни за что не оставит, самосудом голову скрутит, не говоря уж о
погубленной карьере... Он-то будет твердо уверен, что все именно так и
обстояло, как любой на его месте... Вы обдумайте все и согласитесь, что ловушка
подготовлена хорошая.
– Я и не собираюсь обдумывать, – сказал
Мазур. – И так ясно, что блефом тут не пахнет...
– Уж безусловно. Я по натуре человек не злой. Но когда
вопрос стоит именно таким образом – мне живым остаться или этой милой девочке –
я, уж простите, себя, любимого, выбираю...
– Вам что, нужно кого-нибудь убить? – напрямую
спросил Мазур.
– Ну что вы... Это мелко. В э т о м плане на вас свет
клином не сошелся, уж простите на грубом слове. В наше время убивцев
предостаточно, и весьма опытных. Ради такого пустяка, как заказуха, не стал бы
я огород городить, спеца вроде вас в ловушку заманивать... Кирилл Степанович,
вы понимаете, что нет у вас никакого выбора?
– Понимаю, – сказал Мазур, глядя в сторону.
– Вот и отлично. Теперь – о пряниках. Если все пройдет
гладко, я вас вовсе не собираюсь убивать. Нет необходимости. Все равно вы
правды не найдете из-за отсутствия твердых доказательств. Ну, кто докажет, что
вас силком умыкнули и взаперти держали? Это вы тоже должны понимать...
– Понимаю, – сказал Мазур.
– Вот и отлично. Итак, если все кончится благополучно,
вы, как в голливудском фильме, можете уйти на все четыре стороны с красавицей в
обнимку, а то и с потяжелевшим карманом – всякий труд должен оплачиваться...
Верите вы мне или нет, но з р я я в жизни никого не убил. Вам ведь тоже потом
как-то не в цвет будет распространяться о том, как на местного пахана работали
во глубине сибирских руд...
