– Я этого попросту не могу знать. По недостатку точной
и конкретной информации. На вашем месте никак не могу оказаться, а потому не в
состоянии и делать выводы...
– Хорошо, – сказала она с бледной улыбкой. –
Я вам сейчас постараюсь изобразить мое место, мое положение и мое
самочувствие... Все, в общем, укладывается в классическую, банальную формулу:
дура девка была, когда замуж выходила... Поверила. Купилась. Нашла тихую,
понимаете ли, пристань... Дело даже не в том, что он оказался не просто
коммерсантом, а законником. Совсем не в том. Беда в том, что он лагерными привычками
пропитался настолько... Не гадайте, не гадайте, я сама расскажу. Вы человек
взрослый, жизнь повидали, в обморок не упадете... Так вот, за шесть с лишним
лет моего замужества меня, простите за подробности, нормальным образом имели не
более раза в год, с превеликой неохотой, когда мои слезные просьбы о нормальном
сексе уж настолько достанут... Все остальное время я либо на животе лежу, либо
на коленках стою, и не в уютной спаленке, знаете ли. Разоблачаться так
разоблачаться. Простите за полную откровенность и за вульгарность речей, но
иначе вы моего положения просто не поймете... В поместье, в главном особняке, в
подвале есть такая комнатка... Оформленная под камеру. Решетки на окне, нары из
неструганых досок. Пару раз в неделю, как минимум, мне там приходится сидеть в
обличье юного смазливого зэка самого что ни на есть мужского пола – волосы под
шапкой упрятаны, роба, штаны, даже трусы мужские. Молоденький такой
смазливенький зэк, понимаете ли, мечта активного пидера. Ну вот... Как легко
догадаться, заявляется в камеру битый-перебитый камерный авторитет по кличке
Гвоздь и начинает новичка домогаться – когда лаской, когда легонько
постукивая по почкам. Только кончается всегда одинаково, раком ставят и – в
очко со всем усердием... Я вас не шокировала?
– Не особенно, – сказал Мазур, глядя в сторону.
– Вот так. Женского, пардон, органа как бы и не
существует – то в очко, то, как говорится, за щеку, причем в рот еще и
доминошки вставляются для облегчения процесса. Целые спектакли разыгрываются:
на мужское имя откликаюсь, монологи закатываю, а в последнее время меня еще и
вертухайским сержантом одевают, усики даже приклеивают... Весело, правда? Ну,
что вы молчите?
– Не особенно, – повторил Мазур.
– Да уж, надо полагать... Вы знаете, иногда форменным
образом, как говорится, едет крыша. Начинает казаться уже, что ты не женщина, а
этот самый молоденький пидер с зоны... Но самое грустное в том, что выхода из
этого положения нет. Ну какой тут может быть развод? Мне лишь однажды веселым и
игривым тоном обрисовали возможные последствия малейшей попытки к разводу – и
этого хватило... И признаюсь вам честно: самая заветная мечта – чтобы грохнул
его кто-нибудь...
– Можно еще один нескромный вопрос? – спросил
Мазур, по-прежнему избегая на нее смотреть. – А вы сами... не пытались?
Она поняла мгновенно:
– Нет. Я свои силы и возможности оцениваю трезво. У
меня ни за что не получится э т о организовать и потом остаться вне подозрений.
Остается на фортуну надеяться... Если, паче чаяния, е г о кто-нибудь пришьет,
я, конечно, потеряю очень и очень многое, почти все. О наследстве и думать
нечего...
– Почему?
– Господи, старомодный вы мой... – рассмеялась
Лара так печально, что у него защемило сердце. – Разумеется, по закону я –
полноправная наследница. Только закон законом, а понятия понятиями. Все
моментально приберет к рукам с т а я. Прецедентов масса. Никто меня, конечно,
не тронет – если буду держать язык за зубами и знать свое место. Останется мне,
прикидывая... ну, квартирка, машина и те карманные деньги, что лежали в
сумочке. Ну и черт с ним. Главное, буду свободна. Вот только не похоже что-то,
чтобы его собирался кто-то убрать... Как вы думаете?
– Вот именно, не похоже, – сказал Мазур медленно.
– Как знать... Как знать... В последнее время, мне
кажется, все как раз и идет к тому, чтобы с ним разделаться. Причем
инициатор... вы только не падайте... впрочем, вы и так лежите... инициатор,
очень похоже – наша милая Томочка.
– Вы серьезно, Лара? – спросил Мазур.
– Абсолютно. Вы с ней, конечно, не знакомы, она сейчас
где-то в тайге... Но слышать-то должны были?
– Слышать, конечно, слышал, – сказал Мазур. –
По моим сведениям – девчонка как девчонка. Будущий археолог и все такое...
– Ага, – грустно улыбнулась Лара. – Между
прочим, этот будущий археолог ох как непрост... Она прочно повязана с «черными
копателями». Не слышали о таких в столице? Зря... Весьма даже прибыльный
бизнес. У нас в Сибири масса древних захоронений и курганов. У нищей науки руки
до них не доходят – зато черные там трудятся, как прежние ударники
коммунистического труда. Есть каналы нелегальной переброски – через южную
границу, которой и не существует вовсе. Китайцы платят приличные деньги за
любой старинный предмет, связанный с их предками – а в наших курганах эти
вещички выгребают ведрами, торговля с Китаем в средневековье шла обширная.
Я как-никак дипломированный искусствовед, мне эти вещи преподавали еще на
первом курсе – я имею в виду, конечно, не обычаи и практику «??ерных копателей»,
а древние китайско-сибирские связи, торговые пути... Так вот, наша Тамарочка
года полтора как работает с этой милой компанией. У нее в друзьях числятся
оч-чень интересные китайцы, она с ними даже в Шантарске засветилась...
– Интересно, вы-то откуда знаете? – небрежно
спросил Мазур.
Лара пытливо посмотрела на него, подумала, бесшабашно
махнула рукой:
– А, в конце концов, вы и так обо мне узнали столько...
Вова Котовский. Что вы примолкли? Хорошо, я сама за вас немой вопрос задам и
вслух отвечу... Ага. Я с ним, извините, э т о... – она послала Мазуру,
пожалуй, вовсе не печальный, а даже чуточку лукавый взгляд. – Поймите меня
правильно. Я не потаскуха, я нормальная молодая баба. Несмотря на все эти
подвальные шоу, трахаться по-нормальному хочется так, что зубы сводит. Вот однажды
и случилось... Вова отсидел не меньше моего повелителя, но, в отличие от него,
мужик абсолютно нормальный, ни разу не пытался...
– Любопытно, – хмыкнул Мазур. – Как же
удается...
– Потом объясню. Это сейчас несущественно... Важнее
другое: у Вовы в квартире целое досье на нашу милую Тамарочку. С данными
наружного наблюдения, фотографиями и даже парочкой видеокассет. Нет конкретных
улик, но она, Вова клянется, что-то готовит... Когда начались эти убийства, я
окончательно уверилась... Понимаете, если после этих пяти смертей кто-то
пальнет в затылок и Коле, это будет выглядеть естественнейшим завершением
процесса: передел собственности, борьба за сферы влияния... Виновников будут
искать в совершенно другом направлении.
– Подождите, – сказал Мазур. – Подождите,
Лара, что-то нелогично у нас получается... Если Николая убьют, Тома окажется в
том же пиковом положении, что и вы. Наследства во всем его немалом объеме ей не
видать, как своих ушей...
