Звук пропал. Триша выключила плейер, вытащила наушники из
ушей. Они по-прежнему ищут ее? Скорее всего. Да, у нее сложилось впечатление,
что прошедший день, вместо того чтобы прочесывать лес, они толпились вокруг
этого Маззероле.
– Что за кретины. – Триша печально покачала головой и убрала
«Уокмен» в рюкзак. Легла на сосновые ветки, расправила пончо, поерзала,
устраиваясь поудобнее. Ветер все дул, и Триша порадовалась тому, что лежит
между каменными выступами. Вечер выдался холодным, а к утру она могла просто
закоченеть.
Над головой, на черном небе сверкали мириады звезд, как она
и ожидала. Столько она еще ни разу не видела. Триша знала, что они чуть померкнут,
когда взойдет луна, но пока сияли так ярко, что слепили глаза. Как обычно,
Триша задумалась о том, а есть ли среди них такие, что согревают своим теплом
живых существ? Вращаются ли вокруг них планеты, поросшие джунглями, в которых
водятся неведомые животные? Построены ли на этих планетах пирамиды? Правят ли
ими короли? Живут ли на них гиганты? Играют ли там в некое подобие бейсбола?
– Куда вы позвоните, если у вас разобьется лобовое стекло? –
просюсюкала Триша. – По телефону 1-800-54…
Она замолчала, шумно втянула воздух. Белая полоса прочертила
небо: упала звезда. Полоса тянулась и тянулась, а потом разом исчезла. Не
звезда, конечно, не настоящая звезда – метеорит.
За первым метеоритом небо прочертил второй, третий. Триша
села, лохмотья пончо, которыми она прикрывалась, упали на колени, глаза широко
раскрылись. Четвертый метеорит, пятый, эти полетели в другом направлении. Перед
ней разворачивалось захватывающее зрелище: метеоритный дождь.
Должно быть, небо только и ждало, чтобы она это поняла, в
следующее мгновение его избороздили ослепительно белые полосы. Триша смотрела
во все глаза, крест-накрест сложив руки на груди, обхватив плечи нервными, с
обкусанными ногтями пальцами. Она не видела ничего подобного, не могла даже
представить себе, что такое вообще возможно.
– О, Том, – прошептала она дрожащим от волнения голосом. –
О, Том, ты только посмотри. Ты видишь?
В большинстве своем полоски напоминали белые вспышки,
которые появлялись, чтобы тут же исчезнуть. Но некоторые, может, пять, а может,
восемь, прочерчивали полнебосвода. Триша млела от восторга.
Но вот звездопад начал сходить на нет. Триша легла, вновь
укрылась пончо, вновь устроилась поудобнее, насколько может быть удобно искусанному
телу на матраце из сосновых веток. При этом она продолжала ловить взглядом
отдельные вспышки. Маленькие камушки, притянутые земной гравитацией, попадали в
атмосферу, сначала раскалялись докрасна, а потом, по мере того, как атмосфера
становилась все плотнее, сгорали дотла белым огнем. Триша и заснула, наблюдая
за метеоритами.
И сны в ту ночь ей снились яркие, но отрывочные: тот же
метеоритный дождь, только в голове. Запомнила она, однако, только один, тот
самый, что приснился ей аккурат перед тем, как она проснулась глубокой ночью,
замерзшая, кашляя, свернувшись в клубок, колени аж прижались к подбородку, и
дрожа всем телом.
В этом сне она и Том Гордон оказались на заброшенном
пастбище, которое уже начало зарастать кустами и деревьями. Том стоял около
столбика, высотой немного выше колена. Из верхнего торца столбика торчал
старый, ржавый рым-болт. Том раскачивал его пальцами. Он был в теплой куртке,
надетой поверх серой униформы для выездных матчей. Естественно, на следующий
день ему предстояло играть в Окленде. Она спросила Тома, чего он вскидывает
руку к небу. Она, конечно, знала, но все равно спросила. Возможно, потому, что
это хотел знать Уолт из Фремингхэма, а такие кретины, как Уолт, никогда не
поверили бы маленькой девочке, заблудившейся в лесу; Уолт хотел услышать ответ
из уст самого финишера.
– Я вскидываю руку к небу, потому что Бог привык выходить на
поле во второй половине девятого иннинга, – ответил Том, продолжая раскачивать
рым-болт. Куда вы позвоните, если у вас не вытаскивается рым-болт? Разумеется,
по телефону 1-800-54-RINGBOLT
[25]
. – Особенно если все базы заняты игроками
соперника и на твоем счету только один аут. – При этих словах в лесу что-то
застучало. Стук этот становился все громче и громче, и Триша открыла глаза.
Поняла, что стучат ее зубы.
Девочка медленно поднялась, морщась от боли: тело не желало
шевелиться. Особенно возмущались ноги и поясница. Внезапный порыв ветра, не
легкое дуновение, именно порыв, едва не сшиб ее с ног. Триша задумалась, а
сколько килограмм она потеряла. Еще одна такая неделя, – подумала она, – и меня
можно будет запускать вместо воздушного змея. Зацепив ниткой за джинсы. Она уже
начала смеяться, но смех тут же перешел в приступ кашля. Триша стояла, чуть
наклонившись вперед, наклонив голову, уперевшись руками в колени, и кашляла.
Кашель начинался где-то глубоко и вылетал изо рта отрывочными, лающими звуками.
Отлично. Великолепно. Она приложила ладонь ко лбу, но не
смогла определить, есть у нее температура или нет.
С трудом переставляя широко расставленные ноги (так меньше
болели ягодицы), Триша подошла к сосенкам, наломала новые ветки, которыми
решила накрыться, как одеялом. Отнесла одну охапку. Взяла вторую, остановилась
на полпути между сосенками и своей «кроватью». Повернулась вокруг оси под
сверкающими ночными звездами.
– Оставь меня, а? – крикнула она и вновь закашлялась. А
когда приступ прошел, добавила, уже тихим голосом: – Чего бы тебе не
угомониться? Дай мне хоть минуту покоя, пожалуйста!
Никакого ответа. Полная тишина, если не считать пения ветра
в кронах сосен… а потом ворчание. Едва слышное, без слов. Человек так ворчать
не мог. Триша застыла, обхватив пахнущие смолой ветки. По ее телу побежали
мурашки. Откуда донеслось это ворчание? С этого берега ручья? С
противоположного? Из-за сосен? Ужасная мысль пришла в голову: конечно же из-за
сосен. Зверь наблюдал за ней, затаившись в сосняке. И когда она ломала ветки,
он находился совсем рядом, может, на расстоянии вытянутой руки.
Триша опять закашлялась, зашагала к «кровати». Залезла под
принесенные ветки, постаралась равномерно разложить их на себе. Застонала от
боли, когда одна ткнулась в бедро, в то самое место, куда Тришу укусили две или
три осы, потом замерла. Она чувствовала, что он приближается, выскользнул из
сосняка, направляется к ней. Необычный зверь, как назвала его наглая паршивка,
Бог Заблудившихся, по определению осоголового священника. Как его ни называй,
владыка теней, император подвалов, кошмарное существо, которое у каждого
ребенка свое, которого он боится больше всего на свете. Кто бы он ни был, ему
надоело ходить вокруг да около, игры для него закончились. Он пришел, чтобы
скинуть ветки, которыми она укрылась, и сожрать ее заживо.
Кашляя и дрожа, оборвав все связи с реальным миром, утратив
способность мыслить логически (временно обезумев, иначе и не скажешь), Триша
заложила руки за голову и ждала того момента, когда когти зверя раздерут ее на
куски и отправят в зубастую пасть. Так она и уснула, а когда проснулась ранним
утром, во вторник, руки ее совершенно затекли, и поначалу она не могла
повернуть шею: если Триша хотела посмотреть направо или налево, то
поворачивалась всем телом.
