Не отдавая себе отчета в том, что делает, словно автомат,
Триша отвела левую ногу назад, приставила к правой, и тут все ее тело пришло в
движение. Она выполняла бросок, не тот, которому учил ее отец на заднем дворе,
другой, который она разучила, наблюдая за Томом Гордона по телевизору. Вновь
шагнула вперед, подняла правую руку к правому уху, затем занесла ее за голову,
далеко за голову, потому что иначе мяч не наберет нужной скорости. А уж этот
бросок должен быть отменным, иначе победы не жди. Существо-медведь неуклюже
отступило на шаг. Может, роящиеся в глазах твари приняли бейсбольный мяч в ее
руке за оружие? Или его застало врасплох ее неожиданное, агрессивное движение?
Она вскинула руку, шагнула вперед, тогда как он ожидал, что она сначала
отступит, а потом побежит. Существо что-то прорычало. Возможно, поведение Триши
привело его в замешательство. Из пасти выдуло несколько ос, прямо-таки живой
пар. Существо взмахнуло передней лапой, чтобы удержать равновесие. И в тот
момент, когда оно пыталось устоять на задних лапах, прогремел выстрел.
Мужчину, который оказался в лесу в то утро, первого
человека, который повстречался Трише Макфарленд за последние девять дней, так
потрясло увиденное, что он даже не стал лгать полиции, отвечая на вопрос, а
чего он отправился в лес с крупнокалиберным самозарядным карабином. Звали его
Тревис Херрик, и он решил подстрелить оленя, прекрасно зная, что до начала
охотничьего сезона еще очень далеко. Тревис Херрик относился к тем людям,
которые не считают необходимым тратить деньги на еду, если последнюю можно
раздобыть иным способом. А деньгам можно найти более интересное и полезное
применение: к примеру, купить на них лотерейных билетов и пива. В любом случае
его не привлекли к суду и даже не оштрафовали, и он не убил существо, стоявшее
перед маленькой девочкой, которая, по его разумению, проявила чудеса храбрости.
– Если б она двинулась с места, когда он подошел к ней, он
бы разорвал ее на куски, – рассказывал потом Тревис Херрик. – Просто
удивительно, что он сразу этого не сделал. Она замерла, словно превратилась в
статую, и, должно быть, остановила его взглядом, как Тарзан в старых фильмах о
джунглях. Я поднялся на холм и увидел их обоих. Наблюдал за ними секунд
двадцать. Может, даже минуту, в таких ситуациях никогда не знаешь, сколько
прошло времени, но стрелять не мог. Слишком близко они стояли. Я боялся попасть
в девочку. А потом внезапно она двинулась на него. Что-то она держала в руке и
собралась бросить это что-то, как бейсбольный мяч. Выполняла бросок, как
заправский питчер. Наверное, ее действия стали для медведя полной
неожиданностью. Он отступил назад и потерял равновесие. Я сразу понял, что это
единственный шанс, чтобы спасти девочку. Поднял карабин и выстрелил.
Никакого суда, никакого штрафа. За свои подвиги Тревис
Херрик стал почетным гостем парада, проведенного Четвертого июля
[34]
1998 года
в Графтон-Нотч. Вот так-то, а вы скажете – браконьер.
Триша услышала ружейный выстрел, сразу поняла, что сие
означает, и увидела, как одно из стоящих торчком ушей разлетелось маленькими
ошметками, словно порванный в клочки листок. Она увидела не только ошметки, но
и маленькие красные капельки, прямо-таки ягоды митчеллы, которые по крутым
дугам спикировали на дорогу. В тот же самый момент она увидела, что
существо-медведь стало обычным медведем с огромными, остекленевшими глазами, в
которых застыло изумление. А может, он и всегда был обычным медведем.
Да только в глубине души Триша знала, что это не так.
Она не остановилась, и череда ее телодвижений завершилась
броском. Мяч угодил медведю между глаз, и Триша увидела (вот и верь потом, что
галлюцинаций наяву не бывает), как из него выскочили две батарейки
«Энерджайзер» и упали на хардпэн.
– Третий страйк! – воскликнула Триша, и от этого хриплого,
победного вскрика раненый медведь развернулся и со всех лап помчался прочь,
марая хардпэн брызжущей из раны кровью. Прогремел второй выстрел, и Триша
услышала, как пуля пролетела в футе от ее правого уха. Взбила дорожную пыль в
нескольких ярдах от медведя, который тут же метнулся налево и нырнул в лес.
Несколько мгновений она видела, как колышутся, будто от страха, молоденькие деревья.
Потом успокоились и они. Медведь исчез.
Триша повернулась, ее качнуло, и тут она увидела бегущего к
ней невысокого мужчину в зеленых, с заплатами штанах, зеленых резиновых сапогах
и широкой вылинявшей футболке. Обширная лысина, длинные, до плеч волосы,
маленькие очки без оправы, поблескивающие на солнце. Карабин он держал
вертикально, подняв ствол высоко над головой, словно скачущий индеец в старом
фильме. Тришу не удивило, что на футболке эмблема «Бостон Ред сокс». В Новой
Англии у каждого мужчины была хоть одна такая футболка.
– Эй, девочка! – воскликнул он. – Господи, девочка, с тобой
все в порядке? Святый Боже, это же был гребаный медведь, с тобой все в порядке?
Триша шагнула к нему. Ее шатало.
– Третий страйк, – повторила она, но слова не слетели с ее
губ. Ту капельку сил, что еще оставалась при ней, она израсходовала на
последний вскрик. И теперь не могла даже шептать. – Третий страйк. Мой крученый
бросок оставил его не у дел.
– Что? – Мужчина остановился перед ней. – Я тебя не
расслышал, милая, повтори.
– Вы видели? – Она вела речь про свой великолепный бросок,
бросок, позволивший удержать победный счет. – Вы видели?
– Я… я видел. – По правде говоря, Тревис Херрик не знал, что
именно он видел. В те несколько секунд, которые девочка и медведь провели,
застыв, как памятники, глядя друг на друга, у него сложилось ощущение, что это
вовсе и не медведь, но об этом Тревис Херрик никому не сказал. Люди знали, что
он не прочь выпить, они могли подумать, что он рехнулся. А теперь он видел
перед собой маленькую девочку, едва державшуюся на ногах, исхудавшую до
невозможности, в рваной, грязной одежде. Он не мог вспомнить, как ее зовут, но
знал, кто она такая. Еще бы, несколько дней ее фотография не сходила с экрана
телевизора, да и по радио о ней постоянно говорили. Он только не мог понять, каким
чудом она оказалась так далеко к северо-западу, но он знал, кто стоит перед
ним.
У Триши подкосились ноги, и она бы упала, если бы Херрик не
успел ее поддержать. При этом его карабин («Крэг», калибра 350) выстрелил у
самого уха Триши, оглушив ее. Но девочка даже ухом не повела. Подумаешь,
стреляют.
– Вы видели? – снова спросила она, не слыша собственного
голоса, не зная, говорит ли она. Ей показалось, что невысокий мужчина
совершенно сбит с толку, испуган и не так уж умен, но при этом, похоже, человек
добрый. – Мой крученый бросок оставил его не у дел, вы видели?
