– Знаешь, – сказал он. – Где-то чего-то похожего я ожидал. Сам не знаю почему. После твоего неожиданного появления и последующего, столь же неожиданного исчезновения, невольно пришлось шевелить мозгами. И это шевеление привело меня к выводу, что не все в твоих словах, которые ты мне сказал той ночью, было полным бредом. А уж когда я узнал о чудесном спасении экипажа МКС… Короче, ребята, я рад помочь. Машенька, располагайся. Мы с Лёней старые друзья и стесняться тебе нечего. Поживи, отдохни, воздухом настоящим подыши. А то в Москве вашей не воздух, а сплошная отрава. Впрочем, в Киеве не многим лучше. А завтра мы за грибами сходим. Как ты к грибам относишься? Как раз опята пошли. В общем, Лёня, давай, занимайся мамой и сестрой и не о чём не беспокойся. Ты правильно сделал, что доставил Машу сюда. Лучшего места, чтобы спрятать хорошего человека, трудно представить.
За всеми этими заботами время пролетело быстро. Стрелка часов как раз вплотную подбиралась к трём, и я находился у себя дома, раздумывая, что бы ещё предпринять, когда позвонил весёлый фээсбешник Валера и назначил мне срочную встречу на углу Покровского бульвара и Большого Трехсвятительского переулка.
Это место я знал хорошо – жила там когда-то одна моя знакомая – и через тридцать секунд оказался на бульваре, до икоты напугав какую-то весьма обширных размеров даму с таксой своим внезапным появлением из воздуха. Не знаю уж, что дама и её такса подумали, но удалились они в сторону Чистых прудов с весьма значительной скоростью.
Валера уже сидел на ближайшей лавочке с газетой «Известия» в руках.
Классический вариант.
Я сел рядом и спросил:
– Ну, что за конспирация?
– Плохи дела, – вздохнул он. – Плохи дела, Лёня.
– Что такое? Начальство бумажку на арест бандитов не подписывает?
– Ага. Почти. Слушай, ничего, если я на «ты»? А то как-то совсем неудобно разговаривать.
– Ничего, ничего. Ты, главное, в печь не суй, а там хоть горшком называй.
– Боюсь, всё-таки в печь.
– Начинается…
– Увы. Так вот. Если коротко, то мы до этого твоего Михаила дотянуться не можем. То есть я с Григорием и наше прямое начальство.
– Как это не можете? Он что, министр внутренних дел?
– Если бы министр… Видишь ли, наших долбанных интриг тебе всё равно не понять, поэтому я и рассказывать не буду. Одно скажу. Тех, кто может сейчас хоть как-то этого Михаила ущучить, сейчас в стране нет. И довольно долго ещё не будет.
– Погоди, а как же мои мама и сестра? Они ведь в заложниках! Это же обычное дело – помощь и защита граждан! При чём здесь Михаил, там или не Михаил… Бандиты похитили двух честных граждан. Спасайте. Это же ваша работа!
– Бандиты… То, что я тебе сейчас скажу, на самом деле считай, что я не говорил. Услышишь – и забудь. Понял?
– Чего уж тут не понять…
– Не бандиты это.
– А кто?
Валера молчал.
– ФСБ? – догадался я. – Так это ваши?!
Едва заметный кивок головы.
– Ну вы и суки, – сказал я. – Какие же вы суки, всё-таки, Валера. Я ведь вам поверил…. Эх, дурак, одно слово. И что мне делать? Нет, ты скажи. Что мне теперь делать?!
– Не ори, – тихо сказал он. – Не ори, пожалуйста.
– ……!!
– Я выяснил, где их держат. Элитный дачный посёлок Липники возле своего города знаешь?
– Знаю.
– Хорошо знаешь?
– Чтобы хорошо его знать, там надо жить. Знаю, где находится. Ну, и был внутри один раз. В гостях у приятеля.
– Этого достаточно. Слушай тогда сюда, как говорят в Одессе. Слушай и запоминай.
Я лежал на пригорке за толстой сосной и в бинокль разглядывал элитный дачный посёлок Липники.
Давно, давно я не был в родных краях. Вон как за эти полтора года разросся посёлок – не узнать. Было каких-то два десятка монстров-дворцов, а теперь… Богатеют люди. Бандиты, конечно, в основном, да власть местная. Но есть, наверное, тут дома и честных бизнесменов. Относительно честных, конечно. Да, богатеют. И вкус приобретают. Вон уже и благородная сдержанность в линиях фасадов появилась и даже изящество некоторое с претензией на стиль. Ладно, мне сейчас не до рассматривания архитектурных изысков. Мне сейчас нужно найти на краю посёлка двухэтажный белый особняк с красной черепичной крышей и тарелкой спутниковой антенны… Чёрт, да таких тут несколько! Вон тот белый двухэтажный, и этот… И крыша у них черепичная красная, и спутниковые антенны имеются! Погоди. Спокойно. У тебя же есть примерная схема, которую дал Валера. Достань и посмотри. Так. Особняк на самом краю посёлка, у леса. Значит, ни тот, ни этот не подходят. А подходит под описание и схему… Да, точно. Вон он. Помнится ещё Валера говорил, что у него высокая каминная труба. Есть такая? Есть. Только у него, кстати, и есть. У всех остальных белых и черепичных трубы ниже. Так что, он? Он. Других всё равно нет, значит, будем считать, что он. Ну а там, как карта ляжет.
Уже начинало смеркаться, когда я, решился. Есть ли в комнатах охрана, где именно она расположена и в каком количестве, мне всё равно рассмотреть не удалось: все окна были забраны изнутри плотными жалюзи. Зато удалось увидеть главное – маму и сестру Любу. С пригорка особняк просматривался не очень хорошо даже в бинокль, потому как стоял на самом краю посёлка и его закрывали от обзора другие строения. Но мне пришла в голову счастливая мысль устроиться на самой верхушке сосны и оттуда я все прекрасно разглядел. Мама и Люба как раз прогуливались во дворе под охраной двоих, облачённых в спортивные костюмы, коротко стриженых крепких на вид молодых мужчин. Бинокль был мощный, и у меня защемило сердце: мама выглядела постаревшей и печальной, а моя младшая сестрёнка – обычно стройная и звонкая – непривычно сутулилась и как-то опасливо и затравлено поглядывала по сторонам.
Ну, гады, подумал я, подождите. Сейчас я вам покажу, на чьей стороне сила. В клочья порву сволочей.
Действовать надо было быстро, пока маму и сестру не увели внутрь дома, планировка, которого мне была неизвестна. И я начал действовать.
Когда перед тобой из ниоткуда появляется человек, летящий ногами тебе прямо в лицо, увернуться практически невозможно. Даже не знаю, кто бы смог. Возможно, Мохаммед Али в лучшие свои годы. Но охраннику до Мохаммеда Али было явно далеко. Он так и отлетел к стене дома, где и замер с разбитой в кровь мордой в нелепой позе. У второго для соответствующей реакции на происходящее было чуть больше времени, но он тоже не успел. То есть единственное, что он успел, – это цапнуть правой рукой под мышкой несуществующий пистолет. Я уложил его тоже ударом ногами, переместившись в пространстве таким образом, чтобы удар получился очень сильным (сам я, без помощи нуль-т, такой удар в жизни бы не сумел нанести), но ударил на этот раз не в лицо, а в живот, целясь в солнечное сплетение. И попал. Утвердился на земле, оглянулся.
