– Да, на палубе, думаю, похуже будет, – повеселел я. – Трюм хоть с грузом, а не с грязью.
Мы кое-как отыскали относительно чистый участок палубы рядом с надстройкой, где обнаружился люк. Распахнув его, мы вгляделись в темный зев трюма. Трюм почти под завязку был набит сетками с плодами.
– Две тонны! – простонал я. – Да тут их не меньше двадцати! Ты что, издеваешься над командиром?
– Никак нет, сэр, – отрапортовал орк, как-то слишком бодро. – Сам был обманут коварным капитаном.
– И где тут схорониться? – свирепо спросил я.
– Ну… Как-нибудь втиснешься. Бананы же не каменные.
– А кто потом штраф за порчу товара заплатит? Ты, что ли?
Лезть сразу в темное нутро я не стал, не было смысла. Все равно первые гоблины на корабле должны были появиться не раньше восьми утра, так что у нас было еще часа два. Но без десяти восемь я проснулся и, горестно вздыхая, пробрался в трюм. К моему удивлению, возле переборки обнаружилось относительно свободное местечко размером с гроб олигарха, где я и устроился, расстелив грязноватую мешковину.
Вскоре по палубе загрохотали шаги, и я расслышал короткие реплики Зака, который вполголоса что-то разъяснял капитану. Подошли и другие желающие стать матросами. Сколько их было, я не сумел определить, но большинство капитан отшил.
Местные гоблины были очень недовольны и выкрикивали претензии в адрес Зака. По их мнению, орк отнял у них работу. Но этим дело не ограничилось. Перед самым отплытием на берегу раздался пронзительный визг, и на борт влетела какая-то девица. Судя по всему, она вцепилась в Зака, потому что мне удалось разобрать несколько фраз вроде: «Где мои абрикосы?», «Негодяй, ты меня бросил!» и тому подобных.
Бывший жених, конечно, также не молчал. Я расслышал его экспрессивные вопли «You’re stupid cunt!», «Who the fuck are you?» и прочие в том же духе. По счастью, гоблины не понимали американского сленга.
Наконец после короткой борьбы нежеланную пассажирку вытолкали на пристань и отчалили. Вслед кораблю понеслись гневное улюлюканье зевак и страшные проклятия девушки. Их, впрочем, быстро заглушило тарахтение парового двигателя. Вскоре со стороны щелей в палубе потянуло гарью и дымом, летящим из прокопченной трубы.
«Гордость джунглей» набрала ход, из-за щелястой переборки доносилось мирное шипение двигательных агрегатов. Я сам не заметил, как вновь задремал. Умный солдат, пусть даже диверсант, никогда не будет бодрствовать, если можно поспать.
* * *
Стоя над тушей крокодила, череп которого был опален разрядом боевого жезла, Люсьен сделал вывод, что соратники избегают открытой встречи с гомункулусом умышленно. Тактически и даже стратегически такой подход был верен: две диверсионные группы вдвое надежнее, чем одна. Кроме того, соседство поврежденного гомункулуса легко демаскирует Стволова с Маггутом, изображающих мирных жителей. И еще он понял, что мог прийти к такому заключению и раньше, если бы не серьезные повреждения, полученные им при столкновении с деревом и взрыве планера.
Как в таком случае следует поступить? Отказаться от выполнения миссии невозможно. Иной программы в текущий момент в него просто не заложено. Прекратить собственное функционирование? Нерационально. Оставался лишь один вариант действий: следовать за сержантом и рядовым скрытно, как они того, очевидно, желают. И быть в любой миг готовым пустить в ход оставшуюся немалую силу, по возможности раздобыв перед тем хоть какое-нибудь оружие.
Аборигены не должны знать, что Стволова и Маггута сопровождает могучий помощник и телохранитель, – рассудил гомункулус и ступил в воду. Он должен стать невидимкой.
Его путь лежал вниз по течению.
Глава 8
В течение дня я несколько раз просыпался, чтобы закусить консервами, отпить из калебасы и справить малую нужду. Оправляться под фрукты было как-то непривычно, но я успокоил себя тем, что настоящему диверсанту не пристало изображать джентльмена. Один раз даже сковырнул банан, но тот оказался таким зеленым и жестким, что есть его было невозможно. К тому же от немытого фрукта можно легко заработать расстройство желудка. Я затолкал надкусанный плод в середину сетки.
От скуки я взялся рассматривать древний артефакт, хоть орк и запретил трогать свою драгоценность, чтобы ненароком не повредить. Никаких чудес мне почему-то не явилось, ртутное содержимое емкости оставалось стабильным все время, словно исчерпало энергию трансформаций или впало в анабиоз.
«Как видно, здесь слишком темно. Или шумно. Или дымно», – решил я.
Часов около пяти вечера снаружи стали доноситься не только корабельные звуки, но и посторонние – какие-то сирены, скрежет, рев. А потом и «Гордость джунглей» разразилась собственными гудками. Видимо, судно приближалось к пристани Дхема.
Вскоре корпус корабля принялся колотиться обо что-то твердое гребными колесами, как будто втискиваясь в узкий лаз. Затем судно вздрогнуло и остановилось. Люк над моей головой лязгнул, и вниз полез незнакомый гоблин. Наверное, он собирался метать мешки на палубу. Я поразмыслил и решил открыться.
– Матерь грязи! – пролепетал матрос, когда я вырос перед ним, словно чертик из табакерки.
Грузчик вылетел обратно, оглашая судно паническими криками. В светлый проем люка сразу заглянул суровый орк с повязкой поперек глаза. Спрыгнув на гору фруктов, он решительно подвалил ко мне.
– Так ты гоблин, что ли? – удивился капитан. – А дружок твой сказал, что ты человек, который сбежал из рабства у таха.
– Шкипер Скумбог, помощь нужна? – спросил сверху Зак. – А то тут ребята волнуются.
– Никогда не называй меня шкипером, ублюдок! – рассвирепел капитан. Затем ткнул меня пальцем в живот. – Эй, гони пушку, а то разгружаться пора.
– Какую пушку? – удивился я. – Мы ни о чем таком не договаривались.
– Кто с тобой договариваться станет, раб? Все, кончай ерепениться. Давай сюда поясной жезл, а то живо сдам в полицию.
Я поднял глаза и встретился с извиняющимся взглядом Зака, который свесился в трюм и сокрушенно качал головой.
– Прости, дружище, пришлось пообещать ему твое оружие. Иначе ты никак не попал бы на корабль. Связываться с беглыми рабами вроде тебя рискованно. Даже для таких смелых орков, как капитан Скумбог. Кстати, где это ты успел так загореть? Прямо до черноты.
Скрипнув зубами, я расстегнул кобуру и достал жезл, доброй тяжестью легший в ладонь. Хоть и жаль расставаться с верным боевым другом, деваться было некуда. Не пререкаться же со шкипером Скумбогом, рискуя познакомиться с местной полицией. Тогда-то уж точно не избежать настоящей каменной кутузки, откуда не вызволит и целая толпа любвеобильных девушек.
– Кобуру тоже давай, – потребовал Скумбог, заполучив оружие.
Впрочем, был в этом и положительный момент. Когда спустя час, измотанный до последней степени – пришлось метать наверх сетки с плодами, пока остальные грузчики, прохлаждаясь на палубе, перебрасывали их по цепочке в грузовик, – я выбрался на воздух из трюма и побрел по трапу вслед за бодрым Заком, лишняя тяжесть на поясе наверняка свалила бы меня наземь.
