Раздался хруст закостеневших суставов, и Джубал, подняв голову, уставился на Зиндерманна налитыми кровью глазами.
– Оглянись, – прохрипел он.
Эуфратия Киилер перестала делать снимки. И убрала свой пиктер. То, что они увидели в узких мрачных туннелях, было недостойно записи. Она никогда и представить себе не могла, что человеческие тела можно изуродовать до такой степени. От запаха крови, стойко державшегося в холодном воздухе, несмотря на ветер, ее подташнивало, хотя Киилер и не снимала кислородную маску.
– Я хочу поскорее вернуться, – сказал ван Крастен. Он весь дрожал и был очень мрачным. – Здесь нет никакой музыки. Кроме того, меня тошнит.
Эуфратия была близка к тому, чтобы согласиться.
– Нет, – сдавленным, но решительным голосом возразил Бродин Флоран. – Мы должны увидеть все до конца. Мы – избранные летописцы. Это наш долг.
Эуфратия видела, что Флоран из последних сил борется с тошнотой, но его решимость ей понравилась. Это их долг. Для этого их и привезли сюда. Стать очевидцами и сохранить воспоминания о Великом Походе Человечества. О том, как все происходило.
Она снова вытащила из рюкзака пиктер и сделала наугад несколько снимков. Киилер не снимала мертвых, это было бы непорядочно. Ей хватило крови на стенах, струящегося на сквозняке дыма и пустых оболочек от снарядов, усыпавших черный каменный пол.
Следом за тремя летописцами в туннеле появилась группа солдат, занимавшихся уборкой тел. Кое-кто с любопытством поглядывал на троицу.
– Вы заблудились? – спросил один из солдат.
– Нет, совсем нет. Нам позволено здесь находиться, – ответил Флоран.
– И зачем это вам надо? – удивился второй солдат.
Эуфратия сделала серию пиктов, запечатлев силуэты солдат, собиравших трупы на пересечении двух туннелей. От этого зрелища ее пробирала дрожь, и Киилер надеялась, что ее пикты вызовут у зрителей такую же реакцию.
– Я хочу вернуться, – снова сказал ван Крастен.
– Не отставай, а то потеряешься, – предупредила его Киилер.
– Меня сейчас стошнит, – признался ван Крастен.
Он уже отвернулся и нагнулся, как вдруг по туннелям прокатился пронзительный душераздирающий крик.
– Что это может быть? – прошептала Эуфратия.
Джубал поднялся. Связывающие его веревки упали. Он испустил вопль, потом еще один. Душераздирающие крики разнеслись по пещере и эхом прокатились по туннелям.
Зиндерманн в полной панике отшатнулся назад. Локен прыгнул вперед и попытался остановить возродившегося безумца.
Одним сокрушительным ударом кулака Джубал остановил Локена, и тот с громким плеском рухнул в бассейн.
Джубал повернулся, сделал еще шаг. Из его полураскрытого рта стекала слюна, налитые кровью глаза вращались, словно стрелка компаса на Северном полюсе.
– Прошу… пожалуйста… – бессвязно пробормотал Зиндерманн и попятился назад.
– Смотри. Вокруг.
Слова с трудом слетали со слюнявых губ Джубала. Едва передвигая ноги, он продолжал двигаться вперед. С ним происходило что-то непонятное и ужасное. Тело стало разбухать и надуваться, да так стремительно, что доспехи затрещали и развалились. Бронированные пластины отскакивали и со стуком падали на пол, обнажая разбухшую плоть, пораженную гангреной и фиброзные наросты. Тело приобрело мертвенно-голубоватый оттенок. Лицо деформировалось, стало одутловатым и сизовато-серым, длинный извивающийся язык вывалился из-под тронутых гниением губ.
Он торжествующе поднял свои мясистые, рыхлые руки, вытянул пальцы и продемонстрировал отросшие черные изогнутые когти, покрытые пятнами лишаев.
– Самус здесь, – медленно прохрипел он.
При виде уродливого монстра Зиндерманн упал на колени. От Джубала несло отвратительной вонью гниющей плоти и болезни. Он шагнул вперед. Ужасная фигура расплывалась в тусклом желтом свечении, словно чудовище лишь частично пребывало в этой реальности.
Пролетел болтерный снаряд, попал в правое плечо монстра и разорвался под затвердевшей оболочкой, заменившей человеческую кожу. Во все стороны полетели клочки плоти и брызги гноя. Неро Випус, стоя у входа в пещеру, прицелился во второй раз.
Существо, которое когда-то было Ксавье Джубалом, схватило Зиндерманна и швырнуло в Випуса. От столкновения они оба ударились о стену. Випус, бросив оружие, постарался поддержать Зиндерманна и уберечь хрупкие кости пожилого итератора от переломов.
Монстр протиснулся мимо них в туннель, а за ним тянулась цепочка следов крови и зловонной бесцветной жидкости.
Эуфратия увидела приближавшееся к ним существо и не могла решить: то ли закричать, то ли поднять пиктер. В конце концов, она сделала и то и другое. Ван Крастен потерял контроль над своим телом и упал посреди лужи только что вылетевшей из него рвоты. Бродни Флоран просто отшатнулся, беззвучно шевеля губами.
Джубал-оборотень продолжал двигаться к ним по туннелю. Он был огромным и продолжал деформироваться, а кожа покрывалась все новыми язвами и болячками. Тело так раздулось, что те немногие части, которые остались от белых доспехов, волочились за ним по полу, словно металлические лохмотья. Странные пятна и трещины испещрили его плоть. Лицо Джубала сменилось собачьей мордой, и только человеческие зубы торчали наружу ужасающим напоминанием о прошлом, но их постепенно сменяли тонкие, словно иглы, клыки. Они быстро росли, и вскоре рот перестал закрываться. Глаза превратились в озера кипящей крови. Прерывистые вспышки желтого света окружали фигуру, отбрасывая нелепые тени. В таком освещении казалось, что Джубал двигается нелепыми толчками, словно отснятый на пиктере клип, запущенный с неверной скоростью.
Монстр схватил Толемью ван Крастена и мощным ударом швырнул его в стену, словно тряпочную игрушку. Когда летописец сполз по стене на пол, от его тела выше груди почти ничего не осталось.
– О Терра! – вскрикнула Киилер, и ее тотчас стошнило.
Бродин Флоран шагнул навстречу чудовищу и резко развел руки в знамении аквилы.
– Убирайся! – выкрикнул он. – Убирайся!
Джубал-оборотень рванулся вперед, невообразимо широко распахнул рот и откусил голову Флорана вместе с верхней частью туловища. Останки его тела свалились на пол, извергая потоки крови, словно поливочный шланг.
Эуфратия Киилер рухнула на колени. Ужас сковал ее тело и пригвоздил к полу. Она покорилась своей судьбе, хотя и не представляла себе, с чем столкнулась. В последние мгновения жизни она утешила себя мыслью, что не унизила себя перед лицом ужасной опасности и ее одежда осталась сухой.
10
ВОИТЕЛЬ И ЕГО СЫН
НЕЗАВИСИМО ОТ МОЩИ И ЛОВКОСТИ ВРАГА
ОФИЦИАЛЬНОЕ ОПРОВЕРЖЕНИЕ
