Кэп знал. Уэнлесс говорил ему это тысячу раз. Но отвечать
нужды не было; нынешним утром красноречие Уэнлесса расцвело вовсю. И Кэп готов был
слушать... в последний раз. Пусть старик подержится за биту. Для Уэнлесса это
последний матч.
– Да, правда, – ответил Уэнлесс самому себе. – Он активен
при биологической обратной связи, он активен в состоянии глубокого сна, и люди
с поврежденным гипофизом редко спят нормально. Люди с поврежденным гипофизом
очень часто подвергаются риску опухолей на мозге и лейкемии. Это – гипофиз,
капитан Холлистер. Если говорить об эволюции, старейша эндокринная железа в
человеческом организме. В подростковом возрасте она выделяет в кровяной ток
свой секрет в количестве, во много раз превосходящем собственный вес. Это
чрезвычайно важная железа, чрезвычайно таинственная железа. Если бы я верил в
существование человеческой души, капитан Холлистер, я бы сказал, что она находится
в гипофизе.
Кэп ухмыльнулся.
– Мы это знаем, – сказал Уэнлесс, – и знаем, что «лот шесть»
каким-то образом изменил физическое строение гипофиза лиц, участвовавших в
эксперименте. Даже вашего так называемого «тихого» Джеймса Ричардсона. Чрезвычайно
важно: из способностей девочки мы можем это вывести, что он каким-то образом
изменяет и хромосомную структуру... и что изменения в гипофизе могут привести к
подлинной мутации.
– Ей был передан Х-фактор.
– Нет, – сказал Уэнлесс. – Это одна из многих вещей, которые
вы не можете понять, капитан Холлистер. Эндрю Макти стал Х-фактором после
эксперимента. Виктория Томлинсон стала У-фактором – она тоже изменилась, но не
в такой степени, как ее муж. У этой женщины появилась слаба телекинетическая
способность. У мужчины возникли среднего уровн способности подчинять психику
других. Девочка, однако... Девочка, капитан Холлистер... Что она? По-настоящему
мы не знаем. Она – Z-фактор.
– Мы намереваемся это узнать, – мягко сказал Кэп. Теперь оба
уголка рта Уэнлесса кривились в презрительной усмешке.
– Вы намереваетесь узнать, – повторил он. – Да, если будете
настойчивы, то, конечно, сможете... вы слепые, одержимые болваны. – Он на
мгновение закрыл глаза и прикрыл их рукой. Кэп спокойно наблюдал за ним.
Уэнлесс сказал:
– Одно вы уже знаете. Она зажигает огонь.
– Да.
– Вы предполагаете, что она унаследовала телекинетическую
энергию матери. Во всяком случае, вы это сильно подозреваете.
– Да.
– Когда она была совсем маленьким ребенком, то вовсе не
могла контролировать эти... эти таланты – не найду лучшего слова.
– Маленький ребенок не в состоянии контролировать
собственный мочевой пузырь, – сказал Кэп, прибегая к одному из примеров,
содержавшихся в досье. – Но когда ребенок вырастает...
– Да, да, я знаком с подобной аналогией. Но и с более
взрослым ребенком могут происходить неожиданности.
Кэп ответил, улыбаясь:
– Мы собираемся держать ее в комнате с огнеупорными стенами.
– В камере.
Кэп сказал, все еще улыбаясь:
– Если это вам больше нравится.
– Я предлагаю вам такой вывод, – сказал Уэнлесс. – Она не
любит пользоваться своей способностью. Она напугана, и этот страх был внушен ей
вполне сознательно. Я приведу аналогичный пример. Ребенок моего брата. В доме
были спички. Фредди хотелось играть с ними. Зажигать, а затем гасить. «Здорово,
здорово», – говорил он. Брат решил выработать стереотип поведения. Запугать
ребенка так, чтобы он никогда больше не играл со спичками. Он сказал ему, что
головки спичек из серы и от них его зубы сгниют и выпадут. Что смотреть на
горящие спички нельзя – можно ослепнуть. И, наконец, он мгновение подержал
ладонь Фредди над зажженной спичкой и обжег ее.
– Ваш брат, – пробормотал Кэп, – просто настоящий гений.
– Лучше небольшое красное пятно на руке мальчика, чем
ребенок в палате для обожженных, весь во влажных повязках, с ожогами третьей
степени на большей части кожи, – сказал Уэнлесс угрюмо.
– Лучше убирать спички от детей.
– А вы можете убрать от Чарлин Макги ее спички? – спросил
Уэнлесс.
Кэп медленно кивнул:
– В этом есть кое-какой резон, но...
– Спросите себя, капитан Холлистер: как тяжело пришлось
Эндрю и Виктории Макги, когда их ребенок был совсем крошкой? Опоздали с
молочной бутылочкой. Ребенок плачет. Одновременно один из игрушечных зверьков
прямо там, в кроватке рядом с ней вспыхивает дымным пламенем. Испачкана
пеленка. Детка плачет. Через мгновение грязное белье в корзине загорается. У
вас есть отчеты, капитан Холлистер; вы знаете, что было в том доме.
Огнетушитель и индикатор дыма в каждой комнате. А однажды загорелись ее
собственные волосы, капитан Холлистер; родители вошли к ней в комнату и
увидели, что она стоит в своей кроватке и плачет, а волосы горят.
– Да, – сказал Кэп, – это, должно быть, заставляло их
чертовски нервничать.
– Понимаете, – сказал Уэнлесс, – они учили ее не только
проситься на горшок, они учили ее еще на зажигать огонь.
– Противопожарные учения, – задумчиво произнес Кэп.
– А это означает, что, как мой брат у своего сына Фредди,
они выработали у нее стереотип поведения. Вы привели эту аналогию, капитан
Холлистер, так давайте рассмотрим ее на минуточку. Что такое учить проситься на
горшок? Выработать привычку – просто и ясно. – Внезапно голос старика взвился
до невероятно высокого, дрожащего дисканта, стал голосом женщины, бранящей
ребенка. Кэп наблюдал со смесью удивления и отвращения.
– Ты паршивая девчонка! – кричал Уэнлесс. – Посмотри, что
наделала! Нехорошо, детка, видишь, как противно? Нехорошо делать в штанишки!
Разве взрослые делают в свои штанишки? Делай в горшочек, детка, в горшочек.
– Прошу вас... – страдальчески произнес Кэп.
– Так создается стереотип поведения, – сказал Уэнлесс. –
Обучить личному туалету – значит обратить внимание ребенка на его собственные
отправления таким образом, чтобы он увидел, сравнивая с поведением других, что
именно плохо в его поступке. Вы можете спросить, насколько прочно укореняется
этот комплекс в ребенке? Тот же вопрос задал себе Ричард Дэмон из
Вашингтонского университета и для выяснения его провел эксперимент. Он объявил
о наборе пятидесяти добровольцев среди студентов. Накачал их содовой водой и
молоком, пока им всем стало невмоготу. Спустя какое-то время он сказал им, что
он их отпустит, если они сделают... в штаны.
– Отвратительно, – сказал громко Кэп, чувствуя подступающую
тошноту. – Это не опыт, а упражнение в дегенеративности.
