Он передал ручку – она благодарно улыбнулась. Наклонилась –
лампы на потолке медными огоньками отразились в ее волосах, небрежно стянутых
сзади широкой белой лентой.
Он отнес анкету ассистентке в глубине комнаты.
– Спасибо, – сказала ассистентка запрограммированным голосом
робота. – Комната семьдесят, утром в субботу, в девять часов. Пожалуйста, не
опаздывайте.
– Какой пароль? – просипел Энди. Ассистентка вежливо
засмеялась.
Энди вышел из лекционного зала, пошел через вестибюль к
большим двойным дверям (за ними наступающее лето зеленило двор, по двору
бесцельно слонялись студенты) и тут вспомнил о своей ручке. Он махнул бы на нее
рукой: всего-то девятнадцатицентовый «Бик», но ему еще предстояло писать перед
началом последних экзаменов. Да и девушка симпатичная, может, стоило ее, как
говорится, покадрить. У него не было иллюзий ни относительно своей наружности и
комплекции – довольно ординарных, – ни по поводу возможного статуса девушки
(уже встречается или обручена), но день выдалс замечательный, и у него было
хорошее настроение. Решил подождать. По крайней мере еще раз глянуть на ее
ноги.
Девушка вышла минуты через три-четыре, под мышкой – блокноты
и какая-то рукопись. Она действительно была прелестна – Энди рассмотрел, что
ноги стоили ожидания: не просто хороши – загляденье!
– А, вы здесь, – улыбаясь сказала она.
– Да, – сказал Энди Макги. – Что вы обо всем этом думаете?
– Не знаю, – сказала она. – Подруга говорит, что это
постоянные эксперименты – в прошлом семестре она участвовала в одном из них с
таблицами Дж. Б. Раина по передаче мыслей на расстояние, получила пятьдесят
долларов, хотя почти ничего не отгадала. Вот я и подумала... – Она завершила
мысль пожатием плеч и аккуратно откинула свои медные волосы назад через плечо.
– Я тоже ничего не знаю, – сказал он, беря свою ручку. –
Ваша подруга на отделении психологии?
– Да, – ответила она, – и друг мой там. Он в одном из
классов доктора Уэнлесса, но не попал в эксперимент: доктор не берет своих
учеников.
Друг. Неудивительно, что высокая рыжеволосая красавица имеет
друга. Так устроен мир.
– А как вы сюда попали? – спросила она.
– Та же история. Приятель в психотделении. Между прочим, я –
Энди. Энди Макги.
– Я – Вики Томлинсон. Меня все это немного беспокоит, Энди
Макги. Вдруг начнется какой-нибудь наркотической бред или что-то еще?
– По-моему, все довольно безобидно. Даже если это наркотик,
что ж... наркотик в лаборатории это не то, что можно подцепить на улице.
Мягкого действия, вводится в спокойной обстановке. Может, они будут крутить
музыку «Крим» или «Джефферсон эйрплейн». – Энди усмехнулся.
– Что вы знаете о ЛСД? – спросила она с легкой усмешкой,
которая ему очень понравилась.
– Крайне мало, – признался он. – Пробовал дважды – впервые
два года назад, а раз – в прошлом году. В некотором смысле я почувствовал себ
лучше. Он прочистил голову... по крайней мере, мне так показалось. После этого
всякой дряни в голове вроде стало меньше. Но я не хотел бы привыкать к нему.
Мне не нравится ощущение потери контроля над собой. Можно угостить вас
кока-колой?
– Хорошо, – согласилась она, и они вместе пошли к зданию
студенческого клуба.
Он купил две бутылки кока-колы, и они провели остаток дня
вместе. Вечером выпили по несколько кружек пива в местной забегаловке.
Оказалось, она хочет разбежаться с другом и не знает, как вести себя в этих обстоятельствах.
Он, видимо, вообразил, что они уже женаты, рассказала она Энди, и категорически
запретил ей участвовать в эксперименте Уэнлесса. Именно поэтому она не
отказалась, подписала анкету и теперь готова на все, хотя и страшновато.
– Этот Уэнлесс действительно смахивает на сумасшедшего
доктора, – сказала она, рисуя пивной кружкой круги на столе.
– Как вам нравится фокус с сигаретами? Вики хихикнула:
– Довольно странный способ бросить курить, а? Он спросил, не
зайти ли за ней утром в день эксперимента. Она охотно согласилась.
– Хорошо пойти туда вместе с другом, – сказала она и
посмотрела на него ясными голубыми глазами. – Знаете, я действительно немного
боюсь. Джордж был так... – как это сказать?.. – непреклонен.
– Почему? Что он говорил?
– В том-то и дело, – сказала Вики. – Он, по сути, ничего не
говорил, кроме того, что не доверяет Уэнлессу и вряд ли кто в отделении
доверяет ему, но многие записываются на его опыты, потому что он руководит
подготовкой выпускников. К тому же это безопасно: Уэнлесс своих учеников
отсеивает. Он потянулся через стол, коснулся ее руки.
– Как бы то ни было, мы оба, возможно, получим
дистиллированную воду, – сказал он. – Не волнуйся, крошка. Все в порядке.
Оказалось, все совсем не в порядке. Совсем.
***
Олбани
аэропорт Олбани мистер
эй, мистер, приехали
Трясущая его рука. Голова болтается на шее. Ужасная головная
боль – боже! Тупая, стреляющая боль. – Эй, мистер, мы в аэропорту.
Энди открыл глаза, тут же закрыл перед ослепительным светом
ртутного фонаря. Раздался чудовищный, ревущий вой, он нарастал, нарастал,
нарастал, Энди содрогнулся от него. В уши словно втыкали стальные вязальные
спицы. Самолет. Взлетает. Это дошло сквозь красный туман боли. О да, теперь все
это доходит до меня, доктор.
– Мистер? – Таксист казался обеспокоенным. – Мистер, как вы
себ чувствуете?
– Голова болит. – Голос его, казалось, звучит откуда-то
издалека, погребенный под звуком милосердно затихающего реактивного двигателя.
– Который час?
– Почти полночь. Движение замирает. Не говорите, сам скажу.
Автобусов не будет, если вы собрались куда-то. Вас не отвезти домой?
Энди попытался вспомнить байку, рассказанную таксисту.
Необходимо ее вспомнить, несмотря на головную боль. Стоит ему сказать что-то
противоречащее тому, что он говорил раньше, и в голове таксиста возникнет
вторичная реакция. Может, она пройдет сама собой, скорее всего пройдет, а
может, и нет. Таксист ухватится за какой-то момент, зациклится на нем,
подчинится этой мысли, а затем она будет просто разрывать ему мозг. Так уж
случалось.
– Моя машина на стоянке, – сказал Энди. – Не беспокойтесь.
– А-а, – таксист облегченно улыбнулся. – Знаете, Глин просто
не поверит всему этому. Эй! Не говорите, сам...
– Конечно, поверит. Вы же верите, да? Водитель расплылся в
улыбке:
