Мать не сказала ей ни слова. Просто обняла. В этот момент Лидия не выдержала и расплакалась.
Затем ей позвонила Роуз, чтобы извиниться за неожиданный исход дела и поблагодарить.
— Ты изменила мою жизнь, Лидия. Ты даже представить себе не можешь, как я тебе благодарна. Тебе следует продать эту историю и заработать на ней.
— Я не стану этого делать, — ответила Лидия. — Я могу в ближайшее время получить назад свою машину? Послезавтра я должна выйти на работу.
— У меня есть для тебя плохая и хорошая новость. Плохая состоит в том, что я попала в аварию, — призналась леди Роуз.
— О! — Машина была предметом ее гордости. Она копила на нее целую вечность. — Она в автосервисе?
— Э-э… Боюсь, ей уже ничем нельзя помочь, — виновато произнесла Роуз. — Но есть и хорошая новость. Мой жених, Джордж, купил тебе вместо нее другую. Очень симпатичный красный «фольксваген-жук». Я распоряжусь, чтобы тебе завтра ее доставили.
— Спасибо. Поздравляю тебя, Роуз. Надеюсь, ты будешь по-настоящему счастлива.
— Я пришлю тебе и твоей маме приглашение на свадьбу.
Курьер от «Кальзак эйр сервисиз» привез багаж Лидии, включая четыре свертка ткани.
Она вручила подарки матери и Дженни и всю следующую ночь проплакала, зарывшись лицом в шелк цвета слоновой кости.
Эмир заставил Кэла понервничать. Тот был вынужден ждать, пока правитель посоветуется со своими братьями, сыновьями и племянниками. Ханиф поддержал Кэла, и, к его большой неожиданности, Захир поступил точно так же. Тем временем Кэл ругал себя за то, что отпустил Лидию.
Она подумала, он попал в беду, и бросилась его выручать. Просила за него.
Только ее «останься» удерживало его здесь, пока в приемной эмира проходила видеоконференция, на которой родственники, находящиеся в разных уголках земного шара, решали дальнейшую судьбу его деда. В конце концов они решили проявить к старику сострадание и позволить ему вернуться в Умм-аль-Сама. После его смерти семье было разрешено носить фамилию Хатиб.
Кэл сказал эмиру, что привезет деда домой, но только при условии, что они сохранят свою собственную фамилию.
Эмир улыбнулся:
— Я помню его. Ты очень на него похож.
— Это лучший комплимент для меня, ваше превосходительство.
В ответ на это эмир вскинул вверх руки и произнес:
— Пусть старик получит назад свое имя и титул.
— Вы позволите Дене поехать со мной в Лондон?
— Если она согласна, я не стану возражать. — Немного помедлив, он добавил с иронией: — Ты ничего больше не хочешь, Калил бин-Заки аль-Хатиб? Теперь, когда ты шейх, ты мог бы посвататься к одной из моих внучек.
— Благодарю вас за оказанную мне честь, но я, как и мой дед, сам выбрал себе невесту. Вы с ней сегодня познакомились.
Эмир одобрительно рассмеялся:
— Эта женщина настоящий огонь. Тебе не придется с ней скучать.
В этом Кэл нисколько не сомневался.
Поняв, что иначе ей не избавиться от репортеров, Лидия в конце концов вышла к ним и приняла участие в импровизированной пресс-конференции.
— Кто был тот всадник?
— Охранник, который спасал меня от назойливых папарацци.
Толпа рассмеялась.
— Леди Роуз подстригла волосы. Вы сделаете то же самое?
— Нет.
— Когда вы с ней познакомились?
— Вы будете поддерживать отношения?
— Вы знакомы с ее женихом?
Не переставая улыбаться, Лидия терпеливо отвечала журналистам, пока у них не закончились вопросы.
Поскольку она не была леди Роуз, шумиха вокруг этой истории быстро улеглась и она смогла спокойно выходить на улицу.
Ее умоляли вернуться в агентство. Теперь, когда леди Роуз объявила о своей помолвке, ее двойники пользовались особым спросом. Но Лидия была непреклонна. Публицист, который хотел написать о ней книгу, тоже получил категорический отказ.
История изгнанного шейха, которому эмир даровал прощение, вообще осталась бы без внимания, если бы не инцидент с похищением «леди Роуз».
От Кэла до сих пор не было вестей.
«Должно быть, он уже перевез деда в Умм-аль-Сама и теперь знакомится с членами своей новой семьи».
Когда стереосистема в пятидесятый раз заиграла «Белое Рождество», Лидия поморщилась, затем вернула на место дежурную улыбку и поднесла к сканеру очередную индейку.
Кэл занял очередь в кассу.
Закончив свои дела, он прямо из аэропорта отправился домой к Лидии, где познакомился с ее матерью, и, получив благословение, решил сделать предложение своей возлюбленной в привычной для нее обстановке.
Он хотел сказать ей, что ему нужна не светская красавица в костюме от-кутюр, а обычная кассирша из супермаркета в комбинезоне и дурацкой кепке.
Она выглядела изможденной. Под глазами залегли тени, лицо осунулось, но с него не сходила улыбка.
Она приветствовала постоянных покупателей как близких друзей. Спрашивала, где они собираются праздновать Рождество, с неподдельным интересом слушала их рассказы, пока сканировала товары. Он видел, как она помогла старушке с искривленными артритом пальцами упаковать покупки.
Когда девушка, стоящая впереди него, попыталась сфотографировать Лидию на мобильный телефон, он подошел к ней и тихо попросил не делать этого. Та, покраснев, убрала телефон.
Кэл видел Лидию в дорогих нарядах.
Видел, как она любезничала с Деной и Ятимой. Как отчитывала эмира в комнате полной незнакомых мужчин. Как встала на колени, чтобы просить за него. Как светились ее глаза, когда они занимались любовью в Умм-аль-Сама…
Эта женщина обладала не только привлекательной внешностью, но и прекрасной душой. Чем ближе он ее узнавал, тем сильнее в нее влюблялся.
Поставив свою корзину на полку, Кэл выложил на ленту транспортера единственный предмет, который в ней был.
Когда пальцы Лидии наткнулись на открытую коробочку, обтянутую темно-синим бархатом, в которой лежало кольцо со сверкающим бриллиантом, ее улыбка исчезла.
Растерянная, она подняла глаза и увидела Кэла и дюжину покупателей с раскрытым от изумления ртом.
Она поднялась:
— Кэл…
— Это кольцо лежало у меня в кармане, когда я вернулся в Умм-аль-Сама, Лидия. Я хотел подарить тебе символ своей любви.
— Я тебе не подхожу.
— До встречи с тобой я не знал, чего хочу, но любовь — путеводная звезда для каждого странствующего корабля. Ты научила меня этому. Я брел по жизни без путеводной звезды, которая направляла бы меня… — Он опустился на колени. — Лидия, я люблю тебя и прошу стать моей женой, моей принцессой, матерью моих детей.
