— Да вы что? Этих ковров с лебедями и оленями уже и на
помойку-то никто не носит!
Тут я осознала всю абсурдность ситуации. Тетка втянула меня
в какой-то идиотский диалог насчет оленей, лебедей и этажерок, мы стоим с ней и
вульгарно орем друг на друга, когда Роман там в больнице, может быть, доживает
последние минуты… Ведь сказал же мне врач, что нужно надеяться на чудо!
— Послушайте, — сказала я, как могла
спокойно, — мне очень некогда, нужно в больницу идти с врачом
разговаривать. Вы скажите конкретно, что вам нужно, а то так можно до вечера
спорить.
— Очень хорошо! — оживилась тетка. — Очень
хорошо, что так быстро к делу подошли! Ты спрашиваешь, что мне от тебя нужно? А
нужно мне, чтобы ты немедленно убралась из моей квартиры!
— Что? — пораженная, я села на диван. — Эта
квартира не только ваша, что это вы командуете? Ведь я уже год здесь живу с
Романом!
— Ну и что? — тетка была совершенно непоколебима в
своей правоте. — Ну и что с того? Роман в больнице, а кто ты ему есть?
Сожительница, и в квартире не прописана. Вот если бы ты была ему женой и
показала бы мне штамп в паспорте, тогда бы я еще подумала, оставлять тебя или
нет, а так уж, извини, я тут хозяйка, а ты — никто!
— А Романа, значит, вы уже со счетов списали?! —
закричала я, чувствуя, как на глазах вскипают слезы.
— Отчего же? — тетка пожала плечами. — Вот
если он выйдет из больницы, тогда и будем разбираться. А пока… — она
красноречиво показала на дверь.
— Роман поправится! — крикнула я в
отчаянии. — Он еще всех вас переживет! Нечего раньше времени поминки
устраивать, воронье проклятое.
— Вот как заговорила! — прошипела тетка. —
Вот как с пожилой женщиной тут обращаются… А ну, срочно собирай свое барахло и
убирайся! — неожиданно взревела она голосом простуженной пароходной
сирены. — Да чужого не прихвати, я проверю!
И она кинулась к шкафу, распахнула его и стала рыться в
вещах! Я подбежала, пытаясь оттолкнуть ее, но это было все равно что пытаться
остановить разогнавшийся тепловоз. Тетка без труда оттерла меня плечом, и тут,
пока я находилась в опасной близости, на меня пахнуло от тетки ужасающими
дешевыми духами. Я закашлялась и поскорее отскочила в сторону. Но было поздно.
Кашель душил меня, я хватала воздух широко раскрытым ртом. Ноги ослабли, я
опустилась прямо на пол.
До тетки дошло, что со мной что-то не так, она повернулась
ко мне и смотрела с живейшим интересом, не делая попыток помочь. В промежутках
между приступами удушья я сообразила, что могу запросто умереть, если она
подойдет ближе, — духи воняли совершенно нестерпимо, и как это я раньше не
почувствовала?
Где может быть ингалятор? С трудом я вспомнила, что покупала
лекарство вечером в пятницу, когда мы с Романом ехали на дачу. Держась за
стены, далеко обходя тетку, я побрела в прихожую. Сумочка валялась под
зеркалом, дрожащей рукой я нашарила в ней ингалятор и торопливо вдохнула.
Вскоре чуть полегчало. Я сделала несколько шагов и скрылась в ванной.
Отдышавшись и слегка приведя себя в порядок, я наконец вышла. Тетка стояла у
входной двери. В глазах ее не было и тени сочувствия.
— Если к завтрашнему утру не уберешься, приду с
участковым! — твердо сказала она.
На том и простились.
На часах было почти двенадцать, и я, наскоро набросав
кое-что на лицо, помчалась в больницу. Выглядела я ужасно — после скандала с
теткой и после приступа, но некогда было жалеть себя.
В больнице, однако, ничего утешительного мне не сказали.
Доктор был не слишком любезен, очевидно, оттого, что ему нечего было мне
сообщить. Поражено тридцать пять процентов кожи, сказал он. Больше всего
пострадали лицо и руки до локтя. А также шея и плечи. Нижняя часть тела в
относительном порядке. Ему повезло, что попал в болотце и сумел сбить огонь.
Кроме того, сильный болевой шок, больной тоже мог от него умереть. Но не умер,
только без сознания. И рана на голове — очевидно, ударился при падении машины.
— А когда он придет в себя? — прошептала я.
— Чем позже, тем лучше, — отрезал доктор и
пояснил, что, когда пациент без сознания, он не испытывает боли. — Сердце
работает нормально, — он показал на один из приборов, — наркоз
перенес хорошо.
— А глаза, что у него с глазами? — спросила я
упавшим голосом.
Ведь голова Романа была полностью забинтована. Доктор
помрачнел и отвернулся, из чего я поняла, что с глазами все очень непросто.
Дома вплотную встал вопрос, где мне теперь жить. Тетя Ара,
чтобы ее черти забрали, была настроена очень серьезно. То есть она решила
выселить меня из квартиры и сделает это, даже если ей придется меня уморить.
Тем более я так неосторожно показала ей свою слабость. То есть тетке стоит
только перед приходом ко мне как следует опрыскаться своими духами, которые по
запаху больше напоминают жидкость для умерщвления тараканов, и задача ее будет
выполнена. У меня будет тяжелейший приступ астмы, и если после него я и не
помру, то в больницу попаду совершенно точно.
В данный момент попадать в больницу мне никак нельзя — кто
же тогда присмотрит за Романом? То есть пока он в реанимации, за ним будет
уход, но вот потом…
Делать нечего, придется пока съехать с этой квартиры. А уж
потом, когда Рома выздоровеет, я раскрою ему глаза на совершенно наглое и
недопустимое поведение его родной тети Ары.
Вот после этого решения у меня окончательно испортилось
настроение. Вот ведь, как правильно говорит народная пословица, беда никогда не
приходит одна! Казалось бы, такое несчастье с Романом, куда уж больше-то на
одного человека! То есть на двух: он может умереть или остаться калекой на всю
жизнь, а я еще несколько дней назад собиралась стать женой молодого
перспективного бизнесмена, а сейчас мучаюсь неизвестностью и просыпаюсь ночью в
холодном поту, увидев во сне жуткий двигающийся белый поршень, от которого
зависит жизнь моего Романа.
Нервы мои и так на пределе, и вот, вместо того чтобы хоть
немного помочь и обнадежить, судьба посылает мне еще дополнительные испытания в
виде тети Ары и ее упорного желания выпихнуть меня из квартиры. Ох уж эти
родственники! Пользы от них в трудную минуту совершенно никакой нету, зато
если, не дай бог, что с Романом случится, то припрутся на похороны, выползут из
всех щелей, как тараканы!
Я заскрипела зубами. Ладно, хватит думать о его
родственниках, вспомним о моих. У меня в этом смысле похвастаться тоже нечем.
То есть не подумайте, что меня в свое время нашли в капусте
и определили в детский дом. Родители у меня, конечно, были, только сейчас отца
уже нету, а мама вышла замуж второй раз и уехала в Москву. Зато у меня есть
брат. И невестка. И племянник. То есть они все сами по себе, и я, кстати, тоже.
Последний раз мы виделись… дай бог памяти, месяцев шесть назад, когда мама
приезжала ненадолго из Москвы. Брат старше меня на двенадцать лет, и мы никогда
с ним особенно не были близки — сказывалась разница в возрасте.
