— Так ты эту квартиру снимаешь? — осенило
меня. — Сразу, что ли, не мог сказать?
— А куда спешить? — искренне удивился
мужик. — У меня сегодня выходной.
— А с какого времени? — не унималась я. —
Когда въехал-то?
— Сейчас скажу… — задумался мужик, — сегодня у нас
что — вроде пятница? Вот в понедельник как раз вечером и въехал. Эти, в
агентстве, сказали, что квартира вдруг освободилась, я и согласился без
ремонта. Они с меня взяли подешевле, раз такое дело.
Я прикинула в уме: авария случилась в ночь с пятницы на
субботу, очевидно, в субботу утром загадочная Лариса решила исчезнуть из
квартиры и сообщила об этом в агентство. Те поскорее сдали пустующую квартиру,
чтобы не пропадала зря.
— Говоришь, через агентство? — медленно
проговорила я. — А можно у них узнать, кто здесь до тебя жил?
— Это вряд ли, — решительно произнес
мужичок, — я там у них бумагу подписал, что претензий к прежним жильцам не
имею. Они меня как раз обнадежили, что адреса моего никому не дадут. Мне это на
руку — не хочу, чтобы те две гадюки меня разыскали.
— Да куда ты денешься? — вздохнула я. —
Оголодаешь и сам к ним моментально прибежишь.
— Вот уж нет! — очень серьезно ответил
мужик. — Только здесь, на покое, понял, как же они меня достали! Нет уж,
теперь это дело решенное.
— Ну ладно, пойду я…
Я поднялась с места и тут заметила на полу какую-то яркую
картонку. Это был такой картонный кружок, который в кабаках ставят под пиво.
— Что это? — в глазах у меня потемнело.
— Ну, мусор тут, конечно, не убрано, — смутился
мужичок, — не успел я прибраться…
Но мне было не до соблюдения чистоты.
В руках я держала картонный круг, на котором было написано:
«Бар „Джон Сильвер“, дальше шел адрес, а внизу на свободном месте было написано
рукой Романа: „Экстаз монахини“ с кусочком лайма».
Вот на эти несколько слов я и уставилась, потому что почерк
Романа узнала сразу же. Это, безусловно, было написано его почерком и его
роскошной паркеровской ручкой, которую ему подарили в фирме на день рождения.
Так что ошибиться я никак не могла. Ведь я прожила с Романом почти год и
прекрасно знала все его привычки и вкусы, каждую родинку на его теле, то, как
он хмурит брови, когда ему что-то не нравится, и с какой ноги встает с постели.
Почерк его я тоже знала отлично — такой характерный, четкий, с заметным
нажимом. Говорят, что люди, много работающие на компьютере, буквально разучиваются
писать ручкой. Еще говорят, что теперь учителя в начальных школах и в мыслях не
держат, чтобы поставить ребенку приличный почерк — дай бог хотя бы грамоте
обучить!
Глядя на четкие буквы, я думала, что Роман учился в школе,
где главным предметом было чистописание.
Еще говорят, что почерк определяет характер человека. Не
знаю, что наговорил бы граф??лог, увидев эти строчки, но я потеряла дар речи. То
есть это сначала, а потом я постаралась взять себя в руки. Это было просто
необходимо сделать, потому что мужичок, хозяин квартиры, смотрел на меня с
большим подозрением.
— Счастливо тебе, — я улыбнулась как можно
приветливее, — желаю, чтобы все у тебя было хорошо. Главное — характер
выдержать, не сдаться…
— За это не беспокойся, — заверил меня мужичок, и
мы вполне душевно расстались.
Картонку я незаметно сунула в карман джинсов. Ноги донесли
меня только до ближайшего скверика. Там я плюхнулась на скамейку и тупо
уставилась на картонный круг.
Вот, значит, как. Картонка неопровержимо доказывала, что
Роман связан с Ларисой, с той самой Ларисой, которая и сбросила машину Романа
под откос. Картонку я нашла в квартире, которую раньше снимала Лариса, это
факт. Пора признать, что у Андрея нет никакой амнезии и соображает он получше
меня, хотя меня никто не бросал с обрыва и не лупил по голове…
Ой! Я вспомнила бешеные, совершенно белые глаза Романа там,
на даче у Федора, когда он грозно велел мне садиться в машину. Если бы не Димка
Куликов, который не отказался отвезти меня домой, я бы никуда не делась, села
бы в эту проклятую машину к Роману как миленькая. И что тогда было бы? Они
пересадили туда Андрея, а меня и пересаживать не нужно, вот она я… Еще одно
доказательство, что в машине находился Роман Лазарев. И его девушка. И теперь
вот что от них осталось.
Но девушка в последний момент повела себя непредсказуемо и
отказалась ехать в машине Романа. Что ж, пришлось на ходу менять планы. Но мало
того, Андрей Удальцов сумел каким-то образом выбраться из машины уже там,
внизу, да тут еще лужа, и ему удалось сбить огонь. А они могут быть спокойны,
только пока он в коме, то есть не может никому сказать, что он не Роман, а сам
Роман, следовательно, исчез в непонятной голубой дали.
Но зачем, зачем они все это сделали? Как мог Роман,
осторожный, здравомыслящий Роман, пойти на такое?
Деньги, вспомнила я. Его, с позволения сказать, коллеги,
Вахтанг и чокнутый Макс говорили, что у них пропали большие деньги. Очень
большие деньги, причем не их личные, а чужие. И хозяева денег очень скоро могут
их потребовать обратно. И когда выяснится, что денег нет, всем придет карачун.
Этого Вахтанг и Макс боятся больше всего, поэтому, если найдут Романа, они
просто разорвут его на куски, но деньги из него выбьют.
Я сама удивилась тому, какое кровожадное направление приняли
мои мысли. Еще вчера я и думать ничего плохого не хотела о Романе. Ну что ж,
все меняется. Меня втянули в эту историю без моего желания и уготовили весьма
незавидную роль.
Почти год мы жили с Романом, как говорили соседи, душа в
душу. То есть мы с ним почти не ссорились, я угождала ему во всем, как могла.
Не потому что так уж страстно хотела выйти за него замуж, а просто характер у
меня миролюбивый, никогда не спорю, предпочитаю уступить. И за это Ромочка меня
отблагодарил…
Я вспомнила, как ужасно он себя вел там, на даче, в
последний вечер. И если бы он говорил со мной ласково, держался рядом, то я бы,
конечно, все сделала, как он велел, и уехала бы с ним. Но, видно, не так-то
просто послать на смерть женщину, с которой почти год прожил в одной квартире и
спал в одной постели, женщину, которая ни о чем не подозревает и ни в чем перед
тобой не виновата… Вот Роман и сорвался, потерял голову, наговорил резкостей. А
когда почувствовал, что ситуация выходит из-под контроля, и вовсе от бессилия
меня ударил. А я ведь говорила ему, что терпеть не могу физического насилия и
не смогла бы жить с человеком, который распускает руки. Я говорила, но он не
слышал. Он вообще меня не очень-то слушал, он просто пользовался мной, когда
ему было нужно.
Я скрипнула зубами и поднялась со скамейки. Не очень-то
приятно осознать, что почти год из тебя делали дуру и собирались сделать
покойницу!
На обратном пути я решила заглянуть на Загородный проспект.
Не то чтобы я не доверяла своему неразговорчивому
собеседнику, который назвался Андреем Удальцовым, но мне хотелось воочию
убедиться в том, что этот человек действительно реально существовал до аварии,
что он не возник ниоткуда…
