— А как бы я смогла это сделать? — живо ответила
я. — Если ваша свидетельница гражданка Мигунец станет утверждать, что
видела меня в ту ночь выходящей из квартиры, то почему бы вам не спросить ее,
откуда у меня ключи от нового замка? И почему она вам не сказала, что накануне
покойная Ариадна Аркадьевна ломала двери и меняла потом замок? Ключей от нового
замка у меня никак не могло быть…
— Гражданка Мигунец этого не утверждает, —
вздохнул следователь и совсем стал похож на старого спаниеля, — она
говорит, что вы явились туда третьего дня, очевидно, сразу после нашего
разговора, устроили скандал, всячески ее оскорбили, после чего вступили в
преступный сговор с другой соседкой, Балашовой Елизаветой Павловной на предмет
сокрытия улик…
— Ну у вас и свидетели! — протянула я.
— Да какой она свидетель, в маразме бабка давно! —
вспыхнул Сабашников. — Слушайте, ну что вы ей сделали, что она вас так
ненавидит?
— Ничего, — удивленно протянула я, — то есть
наоборот, одних продуктов сколько перетаскала! Вот и делай после этого людям
добро!
— Вот вы смотрите на меня чуть ли не с
ненавистью, — заговорил «спаниель» вполне человеческим голосом, — и
думаете, что мы тут все полные идиоты. Разумеется, показаниям такой
свидетельницы, как гражданка Мигунец, я верить не собираюсь.
— А Лизавета Павловна… — заикнулась я.
— Гражданка Балашова — свидетель толковый…
— И я так думаю, — обрадовалась я, — ну
теперь-то вы не станете меня подозревать, что это я устроила взрыв, всю
квартиру разворотила?
— Я, Наталья Сергеевна, следователь, — напомнил
«спаниель», — кого назовут мне оперативники, того допрос и провожу. А кого
прикажете допрашивать, если только вы в этом деле пока и фигурируете? И вовсе я
вас не как подозреваемую допрашиваю, а как свидетеля.
Ишь как заговорил! А в прошлый раз какую бочку на меня
накатил! «Теоретически вы могли… съездить в больницу, а потом вернуться и
устроить взрыв!» Дурак какой!
Однако все же видно было, что мнение следователя обо мне
значительно улучшилось, уж не знаю, может, мой внешний вид сыграл здесь свою роль.
Он еще спросил какие-то мелочи, а потом дал расписаться в бумагах и отпустил
меня. Об аварии возле деревни Зайцево он вопросов не задавал, и я решила, что и
мне нет смысла говорить ему, что в больнице вместо Романа лежит Андрей
Удальцов. Тем более что я не смогла Андрея накануне предупредить и вообще не
смогла поговорить с ним вчера. И он так и остается в неведении, и не знает, что
я в той квартире на Гражданском нашла доказательство несомненной связи моего
Романа с его Ларисой. Вот только где искать эту преступную парочку, я пока
понятия не имела.
Мы распрощались со следователем не то чтобы как добрые
знакомые, но и ругаться вроде бы теперь стало ни к чему.
По дороге домой я купила в кафе «Норд» миндальных пирожных и
свежих пончиков с вареньем, это нужно было для того, чтобы умаслить Лешку. Дело
в том, что у меня созрел план. Нужно упросить его пойти со мной в Интернет-кафе
«Мегабайт», потому что сама я не знаю даже, где такое кафе находится. Это бы
еще ладно, адрес выяснить нетрудно. Но там ведь понадобится что-то делать с
компьютером, а я, откровенно говоря, умею мало что. Набирать и выводить на
принтер текст, записать на дискету… Нет, без знающего человека мне не обойтись.
Я подавила всплывшие на поверхность души угрызения совести.
Не стоило бы впутывать ребенка в опасное дело. Но у меня не было выхода, и
потом, я ничего ему не скажу, только попрошу помочь разобраться с компьютером.
Аллы, к счастью, дома не было — ушла в магазин, как
отрапортовал Лешка, оторвавшись от компьютера.
— Долго она ходит обычно? — деловито осведомилась
я.
— Ну, как сказать, когда деньги есть, тогда долго, но
сегодня у нее денег не очень много, потому что вчера вечером она отца пилила,
что он работает много, а получает мало.
— Интересное дело! — тут же завелась я. — Он
один работает, всю семью содержит, а она его еще пилит!
— Да ладно, сами они разберутся, я не
вмешиваюсь, — философски ответил ребенок, — а у тебя что в коробке?
— Если мать скоро придет, то у нас мало времени… —
протянула я и дала ему заглянуть в коробку.
— Нет, полчаса верных у нас есть! — И обрадованный
ребенок побежал ставить чайник.
За чаем я спросила племянника, знает ли он, что такое
Интернет-кафе и где находится такое кафе под названием «Мегабайт»?
— А то! — с набитым ртом ответил ребенок. —
Еще бы, конечно, знаю! А тебе зачем?
— Сходишь туда со мной сегодня вечером? —
нерешительно спросила я. — Я все оплачу…
— Классно! — завопил Лешка. — Ну до чего
клево с тобой, Наталья! Там такие модемы стоят отличные, скоростные, у них
такая обалденная пропускная способность — закачаешься! Компы — высший класс,
все «пни», и некоторые даже четвертые!
Я решила не показывать свою серость и не уточнять у ребенка,
что он конкретно имеет в виду.
Интернет-кафе с незамысловатым и вполне понятным названием
«Мегабайт» располагалось на Московском проспекте неподалеку от станции метро
«Электросила». От метро мы с Лешкой дошли до места за пять минут, причем у меня
сложилось впечатление, что племянник отлично знает эту дорогу и бывал в
«Мегабайте» не раз.
Внутри кафе было разделено пластиковыми перегородками на
многочисленные маленькие кабинки, в каждой из которых стояло по компьютеру.
Большая часть кабинок была занята, причем почти все посетители кафе чем-то
неуловимо напоминали моего любимого племянника — те же нечесаные космы, те же
линялые джинсы, тот же фанатичный блеск глаз… Лешка тут же встретил знакомых и
включился в разговор, который меня в первый момент изумил, а потом привел в
ужас.
— Витек заходил, — рассказывал один из Лешкиных
приятелей, — у него с домашним компом полный абзац: распаковал незнакомое
мыло, схлопотал Чернобыль, так что винт на фиг полетел, только на помойку…
— Это что, — задушевно поведал Лешка, — у
меня в прошлом году через поросшее мыло мать сдохла, а ты говоришь винт…
Как бы плохо я ни относилась к своей невестке, Лешкины слова
привели меня в ужас. Во-первых, Алла еще сегодня утром была жива и здорова, и,
во-вторых, разве можно так говорить о родной матери?
— Леша, — прервала я племянника, — что это ты
говоришь? Твоя мать прекрасно себя чувствует, и, если вы с ней не ладите, это
еще не повод…
Племянник уставился на меня, широко открыв глаза, и вдруг
громко расхохотался:
— Ну, Наталья, ты даешь! Разве можно в наше
просвещенное время быть такой неграмотной? Мать — это материнская плата
компьютера, а мыло — это е-мейл, электронная почта… с ней часто приходят
вирусы, от которых с компом… в смысле, с компьютером, может случиться всякая
дрянь… Но никто же не говорит — «сломалась материнская плата», это длинно и
как-то глупо, все говорят — «сдохла мать», коротко и ясно.
