— Где? — От волнения у меня даже слезы просохли.
— Есть у нее дачка. Да не то чтобы нормальный
современный загородный дом, а так себе, щитовой домик старый в поселке
Морошкино по Выборгскому шоссе. Старое садоводство там. Достался ей тот домик
от какого-то дядьки двоюродного, она сама как-то сетовала, что никак его не продать,
что никому он не нужен. Я про этот домик потому и знаю, что она со мной
советовалась как-то, кому бы его предложить, спрашивала, не нужен ли он
кому-нибудь из моих знакомых… Ветшает помаленьку, но сейчас лето, жить можно…
Им ведь скрываться надо, а то дойдет до Барановича, а кому охота, чтобы ему
рога наставляли?
Уж не знаю, что заставило Нину Евгеньевну поверить в мою
невероятную историю, очевидно, застарелая и тщательно скрываемая ненависть к
соседке, но я отчего-то поверила ей сразу. То есть, на мой взгляд, вполне
возможно было, чтобы Лариса прятала Романа в этом самом поселке Морошкино.
Потому что в городе ему мелькать никак нельзя, у него земля под ногами горит.
Квартиру же заранее снять они не смогли, потому что не предполагали, что она
понадобится. Ведь это потом все у них пошло наперекосяк и пришлось менять планы
на ходу. Судя по всему, Роман должен был исчезнуть еще в ту ночь с пятницы на
субботу сразу же после аварии.
А там, в садоводстве, никто его не заметит, а если и
заметят, то ничего не заподозрят.
— Большое садоводство? — деловито спросила
я. — Точный адрес вы знаете?
— Ну как тебе сказать… — нахмурилась Нина
Евгеньевна. — Садоводство не в самой деревне, а чуть в стороне. Там есть
указатель… Постой, постой! — воскликнула она, как будто впервые осознав,
что я собираюсь сделать. — Уж не думаешь ли ты поехать туда и застать их
на месте?
— И устроить скандал, — энергично подтвердила
я, — и выцарапать ей наглые глаза!
— Ну не знаю, не знаю… — задумчиво пробормотала
задушевная соседка, — сможешь ли ты… а впрочем, вот она, молодость! Ничего
не боится, идет к своей цели!
— Наше дело правое! — приосанилась я. —
Победа будет за нами!
На прощание Нина Евгеньевна потопталась немного в прихожей и
вдруг смущенно спросила:
— Вот я все думаю, чем же твой Андрей смог так Ларису
увлечь, если денег у него нету и сам он ничего особенного собой не
представляет? Опять же ты за него так держишься… Скажи, он что — какой-нибудь
особенный в постели?
Я вспомнила мумию, лежащую в палате реанимации, и меня
разобрал вдруг дикий нервный смех. Я закусила губы и отвернулась, а когда снова
поглядела на Нину Евгеньевну, взгляд мой был полон нежной истомы.
— Вы себе не представляете, на что он способен! —
выдохнула я.
— Вот оно что… — пробормотала Нина Евгеньевна, —
ну иди уж…
Я поскорее ретировалась, решив дома как следует подумать над
тем, что услышала от доброжелательно настроенной Ларисиной соседки.
Я уже подходила к дому, когда рядом со мной раздался резкий
скрип тормозов. Из остановившейся черной машины выскочил здоровенный парень и
втолкнул меня на заднее сиденье. В точности повторялась сцена, разыгранная
несколько дней назад, когда меня против воли доставили для разговора в фирму
Романа.
— Привет, — сказала я верзиле, — давно не
виделись! Опять Вахтангу и Максу захотелось со мной поговорить? У твоих шефов
явно дефицит общения, или один из них на меня запал! Ты как считаешь?
Но охранник на этот раз совершенно не был настроен на
разговор. Он мрачно покосился на меня, не проронил ни слова и опустил веки,
явно копируя Вахтанга.
— Поднимите мне веки, не вижу! — усмехнувшись,
проговорила я. — Какой-то ты сегодня невежливый!
Охранник по-прежнему ничего не ответил. Машина мчалась по
городу, мягко шурша шинами. Казалось, для нее не существует ни пробок, ни
светофоров или все светофоры при ее приближении послушно переключаются на
зеленый свет.
Примерно через двадцать минут мы оказались перед роскошным
подъездом акционерного общества «Уникорн». Охранник провел меня к дверям, то ли
поддерживая под локоть, то ли следя, чтобы я не сбежала. Впрочем, у меня ничего
подобного и в мыслях не было — сопровождавший меня субъект наверняка был не
только силен, как горилла, но и быстроног, как гепард.
— Я уже чувствую себя здесь как дома, — сообщила я
своему провожатому, входя в дверь. — Пожалуй, меня скоро возьмут в штат
фирмы, раз уж все равно я хожу сюда как на работу.
Он по-прежнему ничего не ответил и подтолкнул меня вперед.
Я направилась было к широкой, устланной ковром парадной
лестнице, по которой поднималась прошлый раз, но охранник жесткими пальцами
схватил меня за локоть и подтолкнул к лифту.
— Эй, парень, поосторожнее! Синяки останутся, как я
после этого на пляже покажусь? И вообще, ты что, думаешь, я так состарилась с
нашей последней встречи, что не смогу подняться на третий этаж?
Охранник снова промолчал. Когда дверца лифта плавно
закрылась за нами, он нажал на панели управления кнопку, обозначенную буквой X.
Кабина, вместо того чтобы подняться вверх, мягко скользнула
вниз.
Это мне очень не понравилось. Мы и так находились на первом
этаже, а сейчас опустились еще ниже, в подвал…
А подвалы в моем сознании связывались с «допросами первой
степени», нацистскими застенками и прочими фильмами ужасов.
Лифт остановился, дверца открылась, и охранник грубо
вытолкнул меня в коридор.
Похоже, худшие мои подозрения подтверждались.
Во всяком случае, в этом коридоре вместо мягкого освещения и
пушистых ковров третьего этажа я увидела серые бетонные стены и цементный пол,
скудно освещенные голыми лампочками, закрепленными под потолком через каждые
пять метров.
Охранник, снова подтолкнул меня, и пришлось идти вперед по
этому коридору, который уходил далеко вперед, теряясь в полутьме.
Однако слишком далеко идти не пришлось. Мой провожатый
остановился возле железной двери и толкнул ее.
Мы оказались в большом квадратном помещении, ярко освещенном
люминесцентными лампами. Цементный пол, проходящие по стене трубы, несколько
стульев и один легкий стол, на котором лежал диктофон. И еще — тяжелое металлическое
кресло, привинченное к полу и оснащенное кожаными ремнями, явно
предназначенными для того, чтобы туго закрепить руки и ноги сидящего в кресле
человека.
Это кресло так испугало меня, что на какое-то время даже
потемнело в глазах.
Я не могла смотреть ни на что другое, кресло просто
притягивало мой взгляд, и поэтому в первый момент я не заметила человека.
Только когда он обратился ко мне, я увидела мрачного смуглого мужчину с
тяжелыми припухлыми веками, который стоял справа от входа, перекатываясь с пятки
на носок.
— Как добрались? — осведомился Вахтанг,
уставившись на меня мрачным немигающим взглядом.
