— Доброе утро, Наташа, — проговорил знакомый
голос. — Я должен извиниться перед вами за свое вчерашнее поведение, я был
не слишком любезен.
«Бог простит!» — чуть было не ляпнула я, но вовремя
прикусила язык.
— Нам с вами нужно встретиться еще раз, —
продолжал Баранович, не дождавшись моего ответа, — и я надеюсь, что вы не
откажете мне в этой просьбе.
Я вспомнила о приличиях и пробормотала что-то типа «да-да,
конечно».
— Вы предпочитаете поговорить в деловой обстановке или
поужинаем в ресторане?
— В деловой! — слишком поспешно ляпнула я, не
хватало мне еще с ним по ресторанам ходить!
— Ну что ж…
Показалось мне или нет, что в голосе Барановича прозвучало
некоторое разочарование? Наверное, показалось…
— Ну что ж, тогда мой человек заедет за вами в половине
двенадцатого.
Положив трубку, я поглядела на часы — было девять утра.
Баранович, судя по всему, уже давно на работе, да он спит ли когда-нибудь? И не
восстановила ли я против себя этого могущественного человека отказом поужинать
в ресторане? Ай, да пускай они все катятся подальше! Я уже ничего не боюсь! К
тому же у меня совершенно нет никакого приличного прикида, чтобы идти с
Барановичем в ресторан. Когда я уходила из квартиры Романа, взяла только самое
необходимое, и вечернее платье осталось там.
Под душем я подумала немного и поняла, что совершенно не
хочу вступать с Барановичем ни в какие личные отношения, хоть дружеские, хоть
какие. Даже просто так не хочу сидеть с ним в ресторане. В конце концов это
именно он виноват во всех моих несчастьях. Если бы не его деньги, то ничего бы
не случилось.
Умом я понимала, что не права, что, как бы там ни было,
история с деньгами раскрыла мне глаза на Романа. Вряд ли мы жили бы с ним долго
и счастливо, если бы он не встретил Ларису, и она не уговорила его обокрасть
Барановича. Думаю, его и уговаривать-то особо не пришлось…
Но все равно, хочется скорее забыть эту историю и начать
жизнь заново.
— Ты извини, — буркнула я невестке, выходя на
кухню, — скоро я устроюсь на работу и буду меньше бывать дома.
— Как дела у Романа? — спросила она, и я
вспомнила, как вчера ночью Роман валялся там, возле старой трансформаторной
будки, весь в грязи и крови.
Я прижала руку к горлу и выскочила вон. Невестка
всполошилась и, чувствуя себя виноватой, принесла мне чаю в комнату. Я
выпросила у нее снова тот самый розовый шарфик, который подходил к серому
официальному костюму, наложила легкий макияж, не особенно стараясь, и тут
раздался звонок в дверь. На пороге стоял мой давнишний знакомый Алексей.
Выглядел он вполне безобидно — суетливый такой, невысокого роста. Он вежливо
раскланялся с невесткой, спросил о здоровье племянника. Алла глядела удивленно.
— Пожалуйте в машину, Наталья Сергеевна! —
пригласил Алексей.
У машины я оглянулась. Невестка прилипла к окну, вид у нее
был ошарашенный. Алексей послал ей воздушный поцелуй и тронул машину с места.
— Не надоело дурака-то валять? — хмуро спросила я.
— А ты чего такая сердитая? — удивился Алексей.
— С чего мне радоваться? — разозлилась я. — С
каких таких пирогов? Это у твоего Барановича радость великая — деньги нашлись!
А у меня куча проблем!
— Он их решит, не сомневайся! — уверил
Алексей. — Только ты уж повежливее с ним разговаривай, не зарывайся!
Баранович ждал меня в том же кабинете, и кофе принес тот же
парень. Кофе был сварен отлично. Баранович внимательно поглядел на меня, я
ответила ему твердым взглядом. На языке вертелся вопрос, какого черта ему от
меня нужно, но я сдержалась. Очевидно, он все же был неплохим физиономистом,
потому что догадался сам поскорее начать разговор.
— Я должен поблагодарить вас, Наташа. Вы оказали мне
огромную услугу. Разумеется, я бы смог пережить потерю этих денег, но все же
нельзя позволять людям безнаказанно обкрадывать себя. Так что услуга за услугу.
Я знаю, что у вас много проблем. Кое-какие я уже решил — вас не будут больше
беспокоить Вахтанг и компания. Относительно Ларисы тоже можете быть спокойны.
Я представила, что он сделал с Ларисой, и поежилась.
— В милицию вас больше вызывать не будут, там тоже все
улажено, — продолжал Баранович, — вас никто в общем-то и не
подозревал серьезно, это так, перестраховка. Я знаю, что у вас проблемы с
жильем и с родственниками напряженные отношения…
— Нет-нет! — Я даже вскочила с кресла. — С
родственниками у меня все нормально! И вообще, я сама со своими родственниками
разберусь, это дело семейное!
Не хватало еще, чтобы этот Баранович пытался запугивать моих
родственников! Знаю я его методы!
Видя, с каким ужасом я смотрю на него, Баранович рассмеялся,
потом стал серьезным.
— Скажите сами, что я должен сделать, я не люблю быть
кому-то обязанным.
Вспомнив совет Алексея не зарываться, я тоже стала серьезной
и задумалась, не будет ли с моей стороны слишком нагло попросить, чтобы
Баранович устроил мне какое-нибудь жилье? Потому что хоть с невесткой мы в
последнее время и не очень ругаемся, но это оттого, что она не теряет надежду
выпроводить меня к Роману. Она же не в курсе моих проблем… А как бы хорошо
получить свою собственную квартирку…
Я уже открыла рот, но тут вдруг перед глазами встала палата
реанимации и белый поршень, двигающийся с унылой обреченностью вверх и вниз. И
мумия, лежащая на кровати, забинтованная рука, поднимающаяся с трудом… Что
будет с ним? Что будет с несчастным обожженным Андреем? Ведь говорила же мне
сестра, что дела у него не очень хороши, что нужна операция, а кто будет
возиться с ним в той больнице? У него нет ни денег, ни родственников, и даже я
перестала к нему ходить…
Я поглядела на Барановича и выпалила одним духом:
— Я хочу, чтобы Андрея Удальцова вытащили из той жуткой
больницы и направили на лечение. Врачи говорили мне, что его можно спасти, если
сделать операцию. И не одну.
— Вот как? — все-таки мне удалось Барановича
удивить.
Я тут же пожалела о своих словах, но дело сделано, ни за что
не пойду на попятный. На черный день у меня есть те пять тысяч долларов,
которые Лариса заплатила за мою собственную смерть. Найду работу, сниму
квартиру, проживу как-нибудь… Зато не буду видеть в ночных кошмарах жуткий
белый поршень!
Я улыбнулась Барановичу как можно веселее.
— Ну что ж… — серьезно сказал он, — я рад, что…
впрочем, это неважно. Должен вам сказать, что забота об Андрее Удальцове — это
не ваша проблема. Этот вопрос я тоже решу сам, хотя, раз вы так настроены… В
общем, спрашиваю последний раз: что вам нужно лично для себя? Не тяни
время! — рявкнул он совершенно другим голосом. — Я занятой человек!
И тогда я подошла ближе и четко проговорила, глядя в черные
живые глаза:
