Он не любил собак. Больше того – он их боялся.
Он боялся мрачных решительных ротвейлеров и злобных
молчаливых питбулей, боялся поджарых истеричных доберманов и мускулистых
кривоногих боксеров, боялся огромных величественных мастифов и косматых
добродушных сенбернаров, боялся ирландских волкодавов и кавказских овчарок. Ни
разу в жизни ему не приходилось встречаться с собаками экзотической породы
филлу бразильеру, он уже заранее их боялся. Однако больше всего Волопасов
боялся беспородных собак, в которых он инстинктивно чувствовал врожденную
неприязнь нищего хулигана к сытому и обеспеченному обывателю, проще говоря –
классовую ненависть.
Какой-нибудь доморощенный психоаналитик, отвечающий на
страницах популярного еженедельника на вопросы читателей, сказал бы, что страх
Волопасова возник в раннем детстве, когда большая злобная дворняга забежала во
двор и отняла у маленького Темы его любимую игрушку. Но ничего подобного в
детстве Артемия Васильевича не было. С самого раннего детства он не любил
играть во дворе, предпочитая тихие игры в родительской квартире. Больше же
всего он любил играть с кнопками и скрепками, из которых мастерил длинные
цепочки, колечки и змейки. Видимо, уже тогда в нем проявилось будущее
призвание. А собак он боялся просто так, безо всякой причины.
Поэтому, когда беспородная собачонка внезапно выскочила из
подворотни и попыталась его укусить, Волопасов ужасно перепугался. Он попятился,
завертелся волчком, размахивая своей дерматиновой папочкой, и закричал на
мерзкое животное:
– Пошла вон! Гадкая зверюга! Помогите! На живодерню тебя
отправлю!
В ту же секунду откуда-то из-за спины Артемия Васильевича
выдвинулся пожилой бомж, до самых глаз заросший грязной кудлатой бородой. Это
был тот самый бомж, которого Волопасов в последнее время то и дело замечал на
своем жизненном пути.
– Ты что же, гад, собачку обижаешь? – прорычал бомж,
угрожающе насупившись и надвигаясь на Волопасова. – Что тебе животная
сделала? Она к тебе всей душой, а ты ее на живодерню хочешь? Да тебя самого на
живодерню надо! Тебе там самое место!
Волопасов побледнел, покраснел и снова побледнел. Потом его
лицо покрылось разноцветными пятнами.
Он втянул голову в плечи и медленно отступал, не сводя глаз
с ужасного бомжа.
– Помогите... – проговорил он едва слышно, ни на что
уже не надеясь.
И надеяться действительно было не на что.
Только что по улице спешили по своим делам десятки людей –
торопливые курьеры с рюкзаками и заплечными сумками, бодрые моложавые
пенсионерки с объемистыми тележками, молодые мамаши с яркими колясками – а
теперь улица как будто вымерла, на ней не осталось никого, кроме Волопасова и
его врага.
– Помогите!.. – еще раз пискнул Волопасов, прижимаясь
спиной к стене дома.
– Патологоанатом тебе поможет! – рявкнул бомж и
несильно стукнул Артемия Васильевича в лоб.
Волопасов охнул и повалился на тротуар.
Когда он пришел в себя, вокруг него кружком стояли несколько
прохожих. На тротуаре перед самым лицом Артемия Васильевича валялись предметы
его маскировки – клоунская кепка, отклеившиеся усы и круглые очки без одного
стекла.
Только дерматиновая папочка бесследно исчезла.
– Плохо человеку стало, нужно «скорую» вызвать! –
подала голос какая-то сердобольная женщина средних лет.
– Да напился он в сосиску, вот и все дела! – опроверг
ее крепкий краснорожий дядька.
– А даже если и выпивши человек, так что же – без помощи его
оставить? – не сдавалась женщина.
– Вот сама ему помощь и оказывай, если больше делать нечего!
– И окажу! – Сердобольная женщина выдвинулась из круга,
намереваясь помочь Волопасову подняться на ноги.
– Ишь какая! – вступила в разговор еще одна женщина,
пополнее и пониже первой. – Увидела бесхозного мужчину – и сразу хочет его
к рукам прибрать! Ты тут не одна такая умная! Другие, может быть, тоже
интересуются!
Между женщинами уже завязалась молчаливая бескомпромиссная
борьба за право оказать первую помощь бесхозному Волопасову, но тут из группы
зевак выскочил шустрый молодой человек в широком галстуке жизнерадостного
розового цвета, изобличавшем его принадлежность к дружному и сплоченному
персоналу сети канцелярских магазинов «Веселая промокашка».
– Попрошу расступиться! – проговорил промокашечник. –
Это не бесхозный гражданин, это господин Волопасов, я сам ему окажу помощь!
Позвольте вам помочь, Артемий Васильевич!
Молодой человек угодливо согнулся, торопливо подобрал
рассыпавшиеся детали волопасовской маскировки и помог самому Волопасову
подняться на ноги.
– Не беспокойтесь, Артемий Васильевич! – бормотал он,
поддерживая шефа под локоть и ведя его к магазину. – Сейчас мы вам
кофейку... и врача вызовем... и первую помощь окажем...
– Ты... это... как твоя фамилия? – осведомился
Волопасов, понемногу приходя в себя и снова наполняясь чувством собственной
значимости, как воздушный шар наполняется горячим воздухом.
– Барашкин! – радостно рапортовал молодой человек,
чувствуя, что этот день станет переломным в его карьере.
– Ты вот что, Барашкин... ты, это, никому не рассказывай...
не рассказывай, что со мной случилось...
– Само собой, Артемий Васильевич! – проблеял Барашкин,
не сводя с хозяина преданных глаз.
– И... это... не надо сейчас в магазин. Нету у меня
настроения с персоналом общаться. Проводи к машине... вон она, с другой стороны
припаркована!
– Как прикажете, Артемий Васильевич! – Барашкин круто
развернулся, изменив маршрут следования.
– В общем, в результате этого происшествия у вас отобрали
папку... – проговорила Лола, выслушав рассказ Волопасова. – А что – в
этой папке были какие-то важные документы?
– Нет, никаких документов в ней не было, – ответил
Волопасов. – Просто несколько листков чистой бумаги. Это же я так, для
большей достоверности папочку носил...
– Ну да, для создания цельного, выразительного
образа... – согласилась Лола, которая была предана театру и хорошо
понимала все, что связано с актерским мастерством. – И что – на этом все
ваши злоключения закончились? – спросила она после продолжительной паузы.
– Если бы! – Тяжело вздохнув, Волопасов продолжил.
Не прошло и недели после нападения на него бомжа и собаки,
как случился следующий инцидент, самый трагический, по мнению самого
Волопасова.
Рано утром того в высшей степени злосчастного дня немолодой
курьер в какой-то странной униформе (нечто среднее между формой железнодорожных
войск и нарядом Деда Мороза) доставил ему отпечатанное на фирменном бланке
приглашение.
Городское общество бизнесменов и предпринимателей приглашало
его, владельца сети магазинов «Веселая промокашка», на ежегодное торжественное
заседание, где ему должны были присвоить почетное звание «Бизнесмен года», а
также вручить прилагающийся к этому званию памятный знак и диплом. Это
заседание имело место состояться в тот же день, в семнадцать часов, во дворце
князей Кировско-Выборгских, на набережной реки Фонтанки. Дресс-код
предполагался либеральный, то есть допускался обыкновенный ивуаровый смокинг.
