– Да вы не беспокойтесь, женщина, что вы так переживаете?
Это у нас новое указание, начальство распорядилось, перед тем как получить
номер, все пациенты должны расписаться, что проинформированы насчет комиссии...
– Какой еще комиссии? Ничего не знаю ни про какую комиссию!
– Как это не знаете? Вот сейчас у меня и узнаете. К вам в
ближайшие три дня придет жилищная комиссия, насчет выявления излишков площади.
У кого есть излишки, будут повышать квартплату или подселять беженцев из
горячих точек...
– Каких еще беженцев? Какая еще квартплата? – Мощная
тетка попятилась, отодвинув спиной всю очередь. – Ничего я подписывать не
буду! Граждане, что же это творится?!
Через несколько секунд холл перед регистратурой опустел, как
пляж в конце осени.
Регистраторша потянулась к полке, достала оттуда справочник
«Здоровье школьника», открыла его на нужной странице, но потом передумала,
махнула рукой и сняла телефонную трубку. Набрав знакомый номер, торопливо
проговорила:
– Фирма «Рекламосервис»? Примите, пожалуйста, срочный
заказ...
Крепенький мужичок в ладном комбинезоне с надписью
«Рекламосервис» разгладил последний лист, наклеенный на щит, и полюбовался
своей работой.
С огромного щита ему криво улыбался небритый тип с подбитым
глазом. Широкая неприятная улыбка демонстрировала отсутствие во рту нескольких
передних зубов. Надпись на щите, выполненная замысловатой славянской вязью,
гласила: «Колян! Поздравляем тебя с условно-досрочным освобождением! Братва».
– Сразу видно – конкретный человек! – проговорил
рекламщик и помахал водителю, чтобы тот спускал люльку.
* * *
В одном из окон шестнадцатиэтажного точечного дома за
работой сотрудников «Рекламосервиса» внимательно наблюдали. Представительный
мужчина с седыми висками навел бинокль на резкость, разглядел рекламный щит и
заметно побледнел. Он не поверил своим глазам и для верности еще раз перечитал
текст.
Нет, ошибки быть не могло.
Мужчина схватил телефонную трубку, набрал номер и, едва
услышав ответ, торопливо проговорил:
– Примите объявление! Срочно!
– Записываю! – отозвался Гоша Маргариткин, сотрудник
рекламного отдела газеты.
– Зоомагазин в связи с экстренным закрытием срочно отдает в
хорошие руки молодую анаконду (длина 19,5 м) и африканского буйвола по кличке
Гаврюша.
На этот раз Гоша Маргариткин все записал правильно и ничуть
не удивился тексту объявления. У него были другие заботы: у пожилой мамы вдруг
объявился старинный поклонник. Мама приободрилась, перестала при каждом удобном
случае кричать Гоше, что, когда она умрет, он вспомнит о матери, и так далее.
Откровенно говоря, мама вообще перестала с Гошей разговаривать, потому что
постоянно отсутствовала дома. Старички активно развлекались: посещали пригороды
Санкт-Петербурга, особенно красивые золотой осенью, играли в боулинг и даже
пробовали кататься на роликовых коньках в парке.
Гоша чувствовал себя заброшенным и одиноким. Еще он
чувствовал себя преданым – ведь в ответ на его любовь и самопожертвование мама
предпочла ему какого-то старого бегемота. Он отдавал маме всего себя, всю свою
жизнь и зарплату, а что получил за это? Одиночество и гробовую тишину в пустой
квартире. Он полностью отказался от личной жизни, чтобы не травмировать маму!
А ведь какие были варианты! Еще в школе Леночка Новикова,
отличница и умница, оказывала ему определенные знаки внимания. Она заставляла
его делать стенгазету и привлекала к уборке класса не в свою очередь. Гоша
сразу же понял, что делает она это исключительно для того, чтобы подольше побыть
с ним, Гошей. Но тогда он был слишком молод и не хотел связывать себя
серьезными отношениями. К тому же мама твердила, что в первую очередь нужно
получить высшее образование.
И в институте был у него вариант. Нина Соловьева с
параллельного потока – длинноногая блондинка с голубыми глазами, спортсменка и
староста группы. При встрече с ним она все время отводила глаза и кусала губы –
наверное, от стеснения. У Нины было множество друзей, но именно Гошу она
отличала, доверила ему самое дорогое – забирать с тренировки ее младшего брата
и отвозить домой. И однажды Нина преодолела, надо полагать, свою
стеснительность и назначила Гоше самое настоящее свидание у театра. Это
случилось так неожиданно, что Гоша даже не успел посоветоваться с мамой. Гоша
не слишком интересовался театром, за что мама его слегка порицала, только
сейчас он понял, что мама, как всегда, была права. Гоша очень волновался, что
покажется Нине некультурным человеком и она в нем разочаруется. Но Нина пришла
на свидание с братом. Оказалось, что у нее что-то случилось, и она очень
просила Гошу пойти с братом в театр. Немного поразмыслив, Гоша решил, что все
сложилось к лучшему, что сейчас он совершенно не знает, о чем разговаривать с
Ниной в антракте, а потом он восполнит пробелы в своем образовании.
Мама достала ему книжку о драматургии и еще одну, биографии
известных артистов. Гоше было скучно, но он заставлял себя штудировать книги,
вспоминая голубые глаза Нины Соловьевой. Но мама что-то прихварывала, и Гоша
все откладывал приглашение, а потом Нина, очевидно, от отчаяния, вышла замуж за
парня из своей группы, с которым вместе занималась в секции легкой атлетики.
Поздравляя ее, Гоша сказал, что он все понимает, и снова Нина отводила глаза и
кусала губы. Гоша пожелал ей счастья, и все громко хлопали, только ее младший
брат шипел сквозь зубы, что Гоша – полный идиот. Гоша не обращал внимания на
его слова.
Были еще варианты, но мама требовала его заботы, и Гоша
сразу же брал себя в ежовые рукавицы, чтобы не внушать девушкам несбыточных
надежд.
Так что сейчас Гоша имел полное право обижаться на маму. Он
даже решился высказать ей все, что наболело, но никак не мог выбрать для этого
время, ведь мамы все время не было дома.
Фирменный поезд «Дело Артамоновых» сообщением Нижний
Новгород – Санкт-Петербург замедлил ход и плавно затормозил около перрона.
– Ну, до свидания, и, как говорится, извините за
компанию! – проговорила приветливая женщина лет сорока, подхватив свой
небольшой чемодан и первой покидая купе.
– Успехов вам на новом месте! – пожелал спутнице солидный
мужчина в деловом полосатом костюме. Он не спешил – его на вокзале должны были
встретить.
Двое оставшихся пассажиров – молодые парни в модных драных
джинсах – ничего не сказали: они, как и всю дорогу, делали одновременно два
дела – слушали музыку в наушниках CD-плейеров и разговаривали по мобильным
телефонам. Разговор этот был бесконечный и совершенно непонятный постороннему
человеку, поскольку состоял он в основном из междометий, односложных
восклицаний и коротеньких жаргонных словечек английского происхождения.
Женщина вышла на перрон, огляделась и быстро пошла в сторону
вокзала.
