– Что вы там возитесь? – прошипел парень, в нетерпении
всунул руку в окошко едва не по плечо, схватил талончик и застрял.
Окошко, как уже говорилось, было маленькое, а парень
накачанный. Он бестолково топтался, но рука никак не хотела сгибаться под
нужным углом. Парень попытался выломать всю прозрачную стенку вместе с окошком,
но там все было сделано на совесть. Очередь волновалась сзади и давала
неквалифицированные советы. Три старухи кружили вокруг парня, шипели
возмущенно, а одна, больше всех похожая на ворону, ткнула его в спину черным
зонтиком.
Маргарита Павловна воспользовалась ситуацией. Она достала с
полки справочник «Здоровье школьника», открыла его на заложенной странице, где
находилась сводная таблица соответствия роста, веса и возраста детей от десяти
до тринадцати лет. Подставив в таблицу числа, записанные на анализе мочи,
регистраторша получила еще один набор цифр и потянулась к телефону. Но старухи
сильно активизировали свою деятельность. Они пытались парня щипать, но он весь
был как налитой, тогда та, что с зонтиком, ткнула его в зад шпилькой. Парень
взвизгнул и чудом выдернул руку, повалившись на пол вместе со всей очередью.
Маргарита Павловна тут же задвинула окошко и по памяти набрала номер телефона.
– Фирма «Рекламосервис»? – спросила она самым деловым
тоном. – Заказ на постер примите, пожалуйста...
И продиктовала в трубку нужные цифры.
Около огромного рекламного щита на углу проспекта
Авантюристов и улицы Упирающихся остановилась оранжевая машина с надписью
«Рекламосервис». Двое крепеньких мужичков в комбинезонах с такой же надписью
забрались в подъемную люльку, водитель включил двигатель, поднял их к щиту. Рабочие,
оживленно переговариваясь и сдабривая свою речь бодрым утренним матерком,
принялись наклеивать на щит новую рекламу. Поверх плаката, призывающего
вкладывать свои кровные сбережения в инвестиционный фонд «Наперсток», они
наклеивали листы с изображением аппетитной розовой колбасы.
Из окна точечного шестнадцатиэтажного дома за их работой
внимательно наблюдал представительный мужчина с седыми висками. Подкрутив
колесико бинокля, он увеличил резкость и разглядел рекламу, сложившуюся из
отдельных фрагментов, как складывается пазл из маленьких ярких кусочков.
Реклама эта сообщала, что только с пятнадцатого по двадцать
пятое октября в сети продовольственных магазинов «Кошелка» колбаса
«Председательская» будет продаваться по уникальной цене сто пятнадцать рублей за
килограмм.
Мужчина с седыми висками для верности еще раз перечитал
текст рекламного постера, аккуратно записал его на листок и снял трубку
телефона.
– Примите, пожалуйста, объявление, – проговорил он, как
только ему ответили. – Текст такой: «Антиквар дорого купит старинный
пистолет эпохи Англо-бурской войны. Телефон 251-01-15». Оплачу по срочному
тарифу, поставьте мое объявление в сегодняшний номер и публикуйте три дня
подряд...
Гоша Маргариткин, сотрудник рекламного отдела газеты,
который принял объявление «антиквара», тут же связался с дежурным оператором,
набирающим тексты объявлений для сегодняшнего номера, и принялся диктовать ему
срочное объявление:
– «Антиквар дорого купит старинный пистолет...»
В это время у него в кармане зазвонил мобильный телефон.
Гоша жил вдвоем с пожилой мамой, он очень беспокоился о
мамином здоровье и поэтому никогда не выключал телефон: мало ли что.
И на этот раз, увидев на дисплее, что звонит мама, он тут же
ответил.
– Герочка, ты ходил в магазин? – осведомилась мама, едва
услышала его голос.
– Ходил, мама, ходил... – Гоша понял, что с мамой все в
порядке, и хотел поскорее завершить разговор и продолжить исполнять свои
должностные обязанности. Начальник коммерческого отдела и так уже косо на него
посматривал, а косые взгляды начальника нередко заканчиваются увольнением.
Кроме того, он очень не любил, когда его называли Герочкой. Это имя казалось
ему немужским.
– И что ты там купил? – продолжала мама допрос.
– Мама, я на работе! – отозвался Гоша. – Я не могу
долго разговаривать! Я потом сам тебе перезвоню...
– Знаю я, как ты перезвонишь! – В мамином голосе
прозвучала обида. – У тебя уже нет пяти минут для родной матери... Когда я
умру, тебе никто не будет мешать!
– Мама, ну что ты говоришь...
– Ну что там с этим объявлением? – нетерпеливо
осведомился оператор из другой трубки.
– Телефон антиквара... – проговорил Гоша, сверяясь с
текстом, – двадцать пять – десять...
– Какой еще телефон? – возмущалась мама в мобильнике. –
Ну хоть сметану ты купил? Или опять забыл?
– Купил, мама!
– Какую? Надеюсь, не эту пятнадцатипроцентную гадость,
которую я не выношу? Ты помнишь, что я ем сметану только двадцати процентов
жирности?
– Да, мама, конечно, мама... двадцать процентов...
– Когда я умру, – не унималась мама, – когда я
умру от твоего невнимания, кто будет обо всем тебе напоминать?
– Что? – переспросил оператор. – Какой телефон?
– Двадцать пять – десять – сто двадцать! – машинально
ответил ему Гоша, сбитый с толку маминой двадцатипроцентной сметаной.
И внимательный оператор набрал на клавиатуре своего
компьютера неверный номер.
Пожилой бомж, заросший до самых глаз густой кудлатой бородой
неопределенного цвета, подошел к станции метро. Разбитные тетки в теплых
форменных куртках и светлых когда-то шерстяных перчатках, потемневших от
типографской краски, раздавали прохожим свежий номер рекламной газеты.
– Берем газету! – выкрикивала одна из них хорошо
поставленным голосом. – Не проходим мимо! Гороскоп на новую неделю! Узнаем
свою судьбу! Программа передач! Занзибарский кроссворд! Будет чем заняться в
метро!
Бомж протянул руку за газетой, и распространительница
привычным жестом вложила в грязную руку свежий номер. Ей было совершенно все
равно, кому раздавать газеты, лишь бы скорее избавиться от своей части тиража.
Бомж сложил газету вчетверо и неторопливой походкой
направился прочь от станции метро.
Скрывшись с глаз распространителей газет и прочей любопытной
публики, он резко преобразился: походка его стала быстрой и деловой, и сам он
выглядел теперь собранным и подтянутым человеком.
Обойдя невзрачную трансформаторную будку, стыдливо скрытую
позади станции метро, «бомж» воровато огляделся по сторонам и осторожно открыл
скрипучую железную дверцу.
За этой дверцей оказалась узкая металлическая лесенка,
уходившая под землю. «Бомж» запер за собой дверцу и только после этого
привычным жестом повернул выключатель, осветив внутренности «будки» ярким
люминесцентным светом, и спустился по лесенке в подземный тайник, скрытый под
трансформатором.
