Повернувшись к Кащееву, капитан проговорил искательным
тоном:
– Петрович, у тебя спиртику не найдется... буквально четыре
грамма, ссадину прижечь?
Кащеев взглянул на Ананасова, охнул и попятился. Капитан был
страшен.
– Что с тобой поделаешь! – Судмедэксперт пошуровал в
своем саквояже и протянул Ананасову мензурку с прозрачной жидкостью. – Ты
только как-нибудь незаметно, а то тут посторонние!
Капитан незаметно принял, незаметно крякнул, и жизнь
засверкала перед ним всеми цветами радуги.
– Ну и где у нас покойничек? – воскликнул он,
жизнерадостно потирая руки.
– Вот! – Гудронов показал на распростертую на газоне
тетку в сильно поношенной куртке бывшего серого цвета, полосатой вязаной шапке,
натянутой на уши, и башмаках, известных в народе под выразительным названием
говнодавы.
Покойница была изгваздана и лохмата, лицо ее покрывали
густые разводы застарелой грязи.
– Бомжиха, – произнес Ананасов недоуменно.
– Так точно, – согласился с ним напарник.
– А чего тогда шум?
– А того шум, – Гудронов понизил голос, – того
шум, что нашли эту бомжиху финики...
Ананасов покосился на гражданских зевак, волнующихся за
спинами двух угрюмых милиционеров, и только сейчас отметил их определенно
зарубежные физиономии и расслышал долетающие до него обрывки незнакомой речи.
– Горячие финские парни! – уточнил Гудронов, делая
снисхождение к сегодняшнему состоянию напарника. – Опять же... ты ведь,
Питиримыч, знаешь нашего полковника. Он говорит, что нет больших и маленьких
дел, и убийство бомжихи надо расследовать так же тщательно, как... как, к
примеру, убийство олигарха.
Ананасов, приняв «лекарство», заметно приободрился и теперь
был готов к любым подвигам.
– Будем расследовать! – проговорил он деловым тоном. –
И кто конкретно ее обнаружил?
Из толпы «фиников» выдвинулся коренастый дядечка с красным
обветренным лицом, какое бывает у охотников, рыболовов, железнодорожных
контролеров и прочих людей, много времени проводящих на свежем воздухе. Рядом с
ним семенила невысокая полная женщина с озабоченным выражением лица.
– Кто свидетель? – важно осведомился Ананасов.
– Господин Куусинен, – сообщила полная женщина, кивнув
на краснолицего мужичка.
– Тогда лишних попрошу удалиться...
– Питиримыч! – окликнул напарника Гудронов. – Ты
чё – по-фински, что ли, сечешь?
– Ах да! – Ананасов хлопнул себя по лбу. – Вы,
типа, переводчица?
Полная женщина закивала.
Финн заговорил, и она принялась переводить.
Господин Куусинен прибыл в Санкт-Петербург в составе
туристической группы. Осмотрев очередную порцию местных достопримечательностей,
финские туристы вернулись в свой отель, и тут у господина Куусинена возникло
неожиданное желание прогуляться.
Капитан Ананасов бросил взгляд в переулок за отелем и увидел
там вывеску винного магазина.
– Ага, прогуляться... – повторил он, с пониманием и
симпатией оглядев свидетеля. – И как прогулка?
Выйдя из отеля, господин Куусинен направился в переулок,
известный ему по предыдущему визиту в город на Неве. По пути туда он был весьма
озабочен, но когда через несколько минут возвращался, он смотрел по сторонам и
под ноги и тут увидел торчащую из кустов ногу в грубом ботинке. Это явление
вызвало интерес финского туриста, он заглянул в кусты и увидел там мертвую
женщину.
Сначала финн хотел оказать «даме» первую помощь, но вскоре
убедился, что она мертва, и бросился в свой отель, где немедленно поднял на
ноги всю администрацию и не успокоился, пока не прибыла местная полиция.
– Ясненько! – проговорил Ананасов, выслушав показания
финна. Он хотел задать свидетелю несколько уточняющих вопросов, но в это время
его окликнул судмедэксперт.
Кащеев сидел на корточках возле трупа, и лицо его было
удивленным.
Ананасов догадался, что случилось что-то из ряда вон
выходящее, потому что удивить бывалого судмедэксперта не проще, чем вывести из
себя средней величины булыжник.
– Ну, что такое? – осведомился капитан, наклоняясь над
покойницей.
– Глянь, Питиримыч! – Медик показал на подбородок
жертвы. Часть этого подбородка Кащеев очистил от грязи ватным тампоном, и
Ананасов разглядел участок кожи, покрытый короткой седоватой щетиной.
– Это что ж такое? – Капитан поскреб собственный
подбородок. – Женщина с бородой?
– Никак нет. – Кащеев покосился на толпящихся в
сторонке финнов и расстегнул на трупе куртку. – Мужик это, Питиримыч!
– Сколько раз я просил не называть меня... – начал было
Ананасов, но вспомнил, как выручил его эксперт четверть часа назад, и снова
почесал подбородок. – Значит, не бомжиха, а бомж... интересно!
– Извини, Питиримыч! – Кащеев поднял мертвую руку и
показал ее капитану. – Ты такие руки у бомжа когда-нибудь видел?
Руки были покрыты такими же разводами грязи, как лицо.
Однако, присмотревшись к ним, Ананасов разглядел под слоем грязи аккуратно
остриженные ногти. Да и сама грязь на руках и лице «бомжа» показалась капитану
какой-то ненатуральной, больше похожей не на природную грязь, а на театральный
грим.
– Интересно! – повторил Ананасов и поправил куртку на
трупе.
При этом он нащупал на земле рядом с мертвецом какой-то
маленький мягкий предмет.
Капитан взял этот предмет двумя пальцами и поднял к свету.
Это была мягкая игрушка – маленький розовый поросенок в
коротких голубых штанишках на лямках. Очень симпатичный поросенок.
В это время рядом с ними резко затормозила черная машина с
хищными акульими обводами.
Дверца машины распахнулась, и из нее выскочил высокий
подтянутый человек лет тридцати в черном, хорошо отутюженном костюме. Он
решительно прошагал мимо растерявшихся милиционеров и остановился возле трупа.
– Посторонних попрошу удалиться за ограждение! –
процедил Ананасов неприязненным тоном. Незнакомец в черном почему-то сразу ему
не понравился.
– Это точно, – ответил тот, окидывая взглядом всю
дружную милицейскую команду. – Посторонним тут делать нечего. Осталось
только выяснить, кто тут посторонний.
– Это вы почему здесь распоряжаетесь? – осведомился
Ананасов сквозь зубы и шагнул к наглому незнакомцу. – Это вы по какому
праву здесь командуете?
– По такому, – ответил тот и ткнул под нос капитану
какое-то удостоверение.
Ананасов мощным усилием воли собрал в точку разбегающиеся
глаза и постарался вчитаться в прыгающие буквы.
Буквы станцевали популярный латиноамериканский танец самба,
не имеющий ничего общего с самообороной без оружия, и сложились в очень
серьезное сокращение.
