– Что?! Где?! Кто?! – Ананасов резко обернулся.
Почему-то он вообразил, что в кабинет ворвалась известная мошенница и брачная
аферистка Верка Золотая Ножка, третий год находящаяся во всероссийском розыске.
За спиной у него никого не было.
– Вот она – афиша того утренника! – радостно проговорил
директор, указывая прокуренным ногтем на большую афишу, прикрепленную к стене
возле двери.
– Винни Пух и все-все-все... – прочитал Ананасов
огромные буквы заголовка. – Постановка Кирилла Сахарского, музыка –
Савелий Калахари, художник – Константин Конголезский... Реквизит – из
мастерских транспортного цеха... Так... В ролях... Винни Пух... Тигра... Вот:
Пятачок – Л. Ирискина...
Ананасов снова повернулся к директору.
– Адрес и телефон Л. Ирискиной! – проговорил он не
терпящим возражений тоном.
– Уже пишу! – Валентин Борисович строчил чтото на
обсыпанном пеплом клочке бумаги.
В это самое мгновение из кармана капитана Ананасова
донеслись первые такты известной блатной песни «Гоп со смыком». Ананасов
чертыхнулся и вытащил из кармана мобильник.
Ничего хорошего он от этого звонка не ожидал.
И он был прав.
– Безобразие! – раздался из трубки визгливый женский
голос. – Мое терпение кончилось!
– Женщина, вы куда звоните? – Ананасов поморщился, как
от зубной боли. – Вы, наверное, номером ошиблись!
– Я знаю, куда я звоню! И ничего я не ошиблась! Я буду
жаловаться в милицию!
– Я и есть милиция! – предпринял капитан жалкую попытку
сохранить лицо.
Этот голос он прекрасно знал. Он узнал бы его в любое время
дня и ночи, узнал бы из тысячи других голосов, узнал бы сквозь грохот
артиллерийской канонады, сквозь визг дисковой пилы и сквозь рев футбольных
болельщиков.
Это был голос Варвары Никитичны, его соседки снизу.
Варвара Никитична до выхода на пенсию была железнодорожным
контролером, и ее бойцовских качеств с лихвой хватило бы на трех рэкетиров и
двух матерых питбулей.
– Знаю я, какая ты милиция! Я твоему начальству жаловаться
буду! Я лично тамбовской группировке на тебя пожалуюсь! Я к участковому
Селиванову пойду! Ты, оцелот круглоносый, который раз меня заливаешь? Все, кончилось
мое терпение! Сей же час вызываю слесаря и ломаю твою дверь!
Ананасов охнул. Он вспомнил, что утром, перед тем как уйти
на работу, не нашел в своем шкафу ни одной пары чистых носков. То есть было
несколько штук, но все без пары, разного цвета.
Почему-то с тех пор, как от Ананасова ушла жена, все носки
стали попадаться ему исключительно поодиночке.
Пришлось срочно постирать несколько штук, чтобы было в чем
идти на работу. Ананасов сложил грязные носки в раковину, засыпал их стиральным
порошком и открыл кран. Но вот что он делал после этого, капитан не мог
вспомнить никакими силами.
Кажется, он на минутку отвлекся, чтобы сделать себе вкусный
бутерброд со шпротами. Однако в доме не оказалось ни шпрот, ни масла, ни даже
хлеба, так что Ананасов позавтракал засохшим плавленым сырком. И тут под
кухонным столом он заметил одинокий зеленый носок, почти такого же цвета, как
один из найденных утром.
Ананасов обрадовался, натянул носки и отправился на работу.
И наверняка забыл закрыть кран...
Несчастный капитан выхватил из рук директора смятый листок с
адресом и телефоном актрисы Л. Ирискиной и пулей вылетел из кабинета, бросив
через плечо:
– Срочное задержание особо опасного преступника!
Скатываясь по лестнице, он одновременно набирал на мобильнике
номер своего друга и напарника Гудронова.
– Ты где, Гудронов? – выпалил он, услышав голос друга и
напарника.
– В магазине! – отозвался тот. – А что?
– Нашел время по магазинам шляться!
– Я не шляюсь, я действенные следствия провожу! То есть
следственные действия! Я в том магазине, где было ограбление...
– Отставить следственные действия! Займись этим... Пятачком!
У меня, понимаешь, форс-мажор!
– Какой форс-мажор с Пятачком?
– Да насчет того поросенка, которого я возле трупа
нашел... – И Ананасов продиктовал другу и напарнику координаты Л.
Ирискиной.
– А про форс-мажор я тебе после объясню!
Оставив Лолу в гостиной на диване в обществе кота, который
активно мурлыкал, снимая стресс, Леня решил, что болезнь слишком дорого ему
обходится, и прекратил простуду волевым методом. Пора было активно включаться в
работу.
– Мы с Пу И, пожалуй, немного пройдемся! – сказал
Маркиз. – Пу И, старик, ты как – не против?
Пу И всем своим видом показал, что он не против. Вчера на
прогулке он познакомился с очень симпатичной общительной таксой и надеялся
сегодня продолжить и углубить это знакомство.
Погода стояла хорошая, те последние солнечные дни, которые
изредка выпадают в октябре, чтобы побаловать горожан перед унылой и слякотной
порой, начинающейся в нашем городе в ноябре и заканчивающейся в лучшем случае к
середине апреля.
Леня пристегнул к ошейнику поводок, и они с Пу И чинно
отправились на прогулку.
Пу И потянул хозяина к пустырю, на котором собиралось в этот
час самое изысканное собачье общество, но его ждало разочарование: Леня
решительно повернул в другую сторону.
Пу И возмущенно тявкнул, но вынужден был подчиниться грубой
силе: ведь чихуахуа – это не мастиф, не ньюфаундленд и не кавказская овчарка, с
его слабыми силами и маленьким ростом приходится быть послушным и покладистым...
Леня прошел вдоль дома и увидел на газоне местного дворника
дядю Федю, который огромной метлой заметал в очередную кучу нарядные желтые
листья.
В работе дяди Феди чувствовалось стремление к системе и
порядку.
Он разделил весь газон на несколько квадратов и планомерно
обходил их с метлой, сметая листья в идеально ровные холмики.
– Здравствуйте, Федор Степанович! – окликнул Леня
работника метлы и лопаты.
– Что нужно? – ответил тот не слишком приветливо и
первым делом оглядел Пу И.
– Поразвели собак! – проворчал он неприязненно. –
А от них одна только антисанитария!
– Не сомневайтесь, Федор Степанович, – заверил Леня
дворника, – моя собачка очень чистоплотная. Предпочитает пользоваться
туалетом, прямо как человек. Даже воду спускать научилась, на кнопку лапой
нажимает. А если даже что на прогулке случится – я с собой всегда ношу мешочек,
так что от нас никакой антисанитарии нету!..
– Ну, допустим... – дворник немного смягчился, –
некоторые попадаются культурные собаки. И вообще, от собак иногда и польза
случается. Которые собаки сторожевые, так их я сильно уважаю. Или, к примеру,
охотничьи – тоже не зря хлеб едят... – Дядя Федя с сомнением оглядел Пу И,
которого вряд ли можно было причислить к охотничьим или сторожевым.
