* * *
Старый толстый человек сидел в кресле с высокой спинкой и
просматривал деловую прессу.
Он вкладывал кое-какие деньги в акции и поэтому следил за
состоянием фондового рынка.
Однако его тоже начало мучить какое-то неосознанное
беспокойство.
Он не обладал такой обостренной интуицией, как Марта
Петровна, и не мог понять, что его, собственно, беспокоит. Сначала он решил,
что нужно просто выпить ромашкового чаю, и нажал кнопку вызова домработницы.
От нажатия этой кнопки в комнате Марты Петровны и на кухне
загорались красные лампочки, и глухонемая домработница тут же бесшумно
возникала на пороге.
Но сегодня она не спешила на вызов.
Старик снова нажал на кнопку, потом громко окликнул Марту,
хотя знал, что это бесполезно.
Она не появилась.
Может быть, ушла в магазин?
Но в таких случаях она его всегда предупреждала...
И почему нет Феликса?
Старик позвал кота, но тот тоже не появился.
Это уже не лезло ни в какие ворота. Уж кот-то всегда
приходил на голос хозяина.
Старик по-настоящему испугался.
Опираясь на палку, он выбрался из кресла и двинулся к двери.
Но тут дверь сама медленно открылась с негромким и чрезвычайно
неприятным скрипом.
– Марта Петровна? – проговорил старик дрожащим голосом.
Он понимал всю бессмысленность этого вопроса. Глухонемая
домработница не могла бы услышать его, не могла бы она и ответить. А если это
не Марта...
Об этом не хотелось даже думать.
Дверь широко открылась.
Это была не Марта Петровна.
На пороге полутемной комнаты стояла неприметная, скромно
одетая женщина лет сорока.
– Кто вы? – спросил старик севшим, едва слышным
голосом.
Ответ ему не требовался.
Он понял, что именно так должна выглядеть смерть – скромно,
неприметно, буднично. Никаких дешевых театральных эффектов вроде черного
балахона с прорезями для глаз или косы – смерть пришла к нему в облике
невзрачном и заурядном. И это убеждало в ее абсолютной неотвратимости.
Перед внутренним взором старика за считанные секунды
пробежала не его жизнь, как это, говорят, случается (хотя кто, интересно, мог
об этом рассказать), нет, перед его взором пробежали файлы и досье, фотографии
и анкетные данные известных ему киллеров. И он вспомнил фотографию этой
женщины.
Старик потянулся к пистолету, который прятал в боковом
кармане домашней куртки, хотя понимал, что не сможет опередить профессионала.
И не смог.
Женщина подняла правую руку, словно хотела помахать старику,
проститься с ним. В ее руке непостижимым образом возник плоский черный пистолет
с компактной насадкой глушителя. Раздался негромкий хлопок, и могущественный
старик беззвучно осел на пол.
Женщина спокойно повернулась, вышла из квартиры, закрыла за
собой дверь...
И тут к ней подошли трое мужчин лет тридцати, чемто
удивительно похожих друг на друга. Один был одет в черный костюм, другой – в
темно-серый, третий – в синий в полоску. Этот-то третий и сказал:
– Анна Ливанова? Она же Маргарита Прохорчук, она же Варвара
Подколодная, она же Элла Поплавская, она же Земфира Нигматулина... в общем, вы
все арестованы.
– Вы меня с кем-то путаете, – робко проговорила
женщина. – Я иду в магазин... мне нужно продукты купить для хозяина...
– Никуда вы не идете, и ни с кем мы вас не путаем! – И
на запястьях женщины защелкнулись стальные браслеты.
В детском театре была премьера «Трех поросят». Принимали
очень хорошо, режиссер был доволен. Дети смеялись и хлопали, особенно оживился
зал, когда появился волк, целый и невредимый. Волк имел самый большой успех.
Известно, что отрицательные персонажи всегда обаятельнее.
Людмила Ирискина была сегодня на высоте, потому что в
третьем ряду с краю, чтобы не загораживать детям обзор, сидел капитан милиции
Семен Гудронов с большим букетом гвоздик розово-поросячьего цвета. Он хотел
купить розы, но дело с загадочным убийством неизвестного бомжа, переодетого
женщиной, которое пресса окрестила «делом мертвого трансвестита», никак не
могло сдвинуться с места, полковник Хохленко был очень недоволен и лишил
нерадивых сотрудников очередной премии.
Спектакль Гудронову очень понравился, он громко хлопал,
зажав букет между коленями, когда поросенок Наф-Наф раскланивался перед
зрителями.
Режиссер перехватил Людмилу перед гримуборной.
– Молодец! – шепнул он и легонько шлепнул поросенка
пониже спины. – Все хорошо! Задержись немного, вот тут тебя спрашивают...
Родственники дальние, очень ты мальчишке понравилась...
И Люда увидела скромно одетую женщину с маленьким мальчиком.
Мальчик смотрел серьезно и весь был такой ладный и крепенький, как
гриб-боровичок.
– Вы уж извините, что отрываем, – несмело улыбнулась
женщина, – но Вовочка очень хотел с вами познакомиться. Ему ваш поросенок
очень нравится.
– А чем же он тебе симпатичен? – Против воли Людмила
сделала фальшиво-приветливое лицо, с каким все взрослые общаются с чужими
маленькими детьми. – Он смелый, братьев спас от волка...
– Он – хороший организатор! – ответил Вовочка солидным
баском. – И замечательный руководитель!
– Ой, какие ты слова знаешь! – непритворно изумилась
Людмила. – Да ты сам, наверное, начальником хочешь быть!
– Не начальником, а директором большой фирмы или
руководителем высшего звена! – ответил ребенок серьезно. – И
пожалуйста, напишите что-нибудь мне на память.
– Да ты разве умеешь читать? – поразилась
Людмила. – Какой тебе годик?
– Четыре с половиной, – ответило удивительное
дитя, – но пишите печатными буквами, письменный алфавит я еще не освоил.
– Точно начальником будет! – Людмила поцеловала Вовочку
в макушку и отдала программку с автографом.
Вовочка солидно поблагодарил и повернулся уходить. И тут
Людмила заметила, что сзади к маленькому рюкзачку у него подвешен брелок в виде
маленького розового поросенка. Как видно, мама с сыном, пользуясь родственными
отношениями, посещали все спектакли детского театра, были и на том утреннике,
где раздавали розовых поросят.
Мама прошла вперед, Людмила, мысленно поклявшись себе, что
купит Вовочке самую лучшую развивающую игру и передаст ее через Кирилла
Мефодьевича, незаметно отцепила поросенка и спрятала в карман.
Громкое топанье возвестило о приближении капитана Гудронова
с букетом наперевес.
