– Еще заведешь, – подбодрила товарища Грета. – Какие наши годы?
– Не те уж… – покачал головой сержант.
– Командир, – вновь позвала Груша.
– Что?
– Кровь трупака – это же опасно, блин! Жить надоело, что ли?
– Что наша жизнь в сравнении с жизнями наших планет? – спокойно отозвался Бор. – Пойми, Груша, нам никак нельзя упустить «хвостатых». Столько трудов! И столько жизней! Они уже на крючке. – Бор сверился с секундомером. – Через три минуты я проведу последний сеанс кровограммы. На себе. Люси успела сообщить им, что она тяжело ранена. Так что определенные искажения в сообщении допустимы. Текст я знаю назубок…
– И что?
– Сигнал крови служит для кораблей хвостоглассов навигационным маяком. Они корректируют по нему курс.
– У вас с ней хоть группы крови совместимы? – поинтересовалась Грета.
– Да. Я посмотрел у нее на смертнике (смертник – опознавательный жетон, который солдаты вешают себе на шею, чтоб в случае гибели их можно было опознать.). У нее – третья, у меня – вторая. Нормально, можно переливать.
– Ты уверен?
Сержант немного замялся, затем произнес:
– Если что, проследи, чтоб сразу после бомбежки мне сделали полное переливание или очистку на искусственной почке… Ладно?
– Хорошо.
– Как только я отстучу текст кровограммы, сразу связывайся со Спейсмониторингом. Предупреди их, что приблизительно минут через двадцать пять, в крайнем случае, через полчаса в районе Верхнего Узла вынырнет целая армада чужих звездолетов. Пусть свяжутся с грацами, чтоб те срочно готовили встречу, расчехляли, так сказать, орудия.
– Может быть, передать сейчас? Тогда у них будет больше времени на подготовку, – возразила Грета.
– Не надо. Пара минут ничего не решает. Я боюсь, ОСА заберет на себя всю энергию форпоста. Из экономии по всему объекту могут вырубить гравитацию, свет и воздухоснабжение – тоже. Это скажется на качестве кровограммы. Я и так-то – подсадная утка. Сама понимаешь…
– Понимаю, – Грета согласно кивнула головой.
– Поэтому для успешной работы мне нужно создать тепличные условия. И, кстати, – Бор с улыбкой поднял вверх указательный палец, – не помешало бы добавить хорошего настроения. «Зеленые» этому бы обрадовались. – Он ткнул пальцем в сторону Греты. – Ты обязана мне в этом помочь.
– Я? – удивилась девушка. – Как?
– Спой-ка эту… старинную песню… душевную такую… про моряков… я знаю, у тебя хорошо получается…
– Какую? – не поняла Грета.
– Ну я слов-то полностью не знаю.
– Хотя бы отрывок напой.
– Товарищ, я вахту не в силах держать, сказал кочегар кочегару. Огни в моей топке нестерпимо горят. В котлах не сдержать больше пару… – затянул Бор.
– Понятно, – улыбнулась Грета и с воодушевлением подхватила знакомый с детства мотив.
Сержант показал жестом: «Отлично». А вслух добавил:
– Отстукивать буду на заднице. Так что можешь в принципе не смотреть. Ничего интересного.
Диверсантка послушно повернулась к командиру боком, но все же не выпускала его из поля зрения.
Исполняя любимую песню сержанта, Грета неожиданно вспомнила родную Землю, родной город, родные лица. Но не успела еще девушка толком погрузиться в розовое прошлое, как командир уже прервал ее:
– Всё, Груша. Связывайся с СССМ. Мы свою работу выполнили. – Сержант торопливо застегивал штаны. – От нас больше ничего не зависит. – Он подмигнул напарнице. – Как говорили наши предки, артиллерия – бог войны. – И подытожил. – Впереди битва богов.
– Приветствую тебя, о почтенный странник, – прошептала Грета словесный пароль, вызывая Седобородого.
Тот не заставил себя ждать, отозвался практически мгновенно:
– Груша, ты куда пропала? Что там у вас стряслось?
– Втор-же-ни-е, – медленно, по слогам произнесла наемница. – Они уже в пути. Через двадцать пять минут встречайте под самым боком у Верхнего Узла.
– Точно?
– Сто процентов. Мы трижды отправляли кровограмму. Их корабли летят на нее, как мотыльки на огонь.
– Огонь устроим, – хихикнул пилигрим. – Примерное количество кораблей? – огорошил он Грету следующим вопросом.
Разведка есть разведка. Им, видишь ли, точные цифры подавай, не иначе…
– Армада, – с нажимом повторила слова сержанта Грета.
– Понятно, – прохрипел странник. – Молодец, дочка. Мне нужно убедить грацев в серьезности вашей информации… Увидимся. Конец связи.
Жэгээска потухла.
Груша хотела спросить, как там Робик. Но не успела. Впрочем, как она потом догадалась, еще и лучше. Девушка даже покраснела немного со стыда. Тут наседает целый флот чужих. А она о своем, бабьем… Какой там Робик?! У резидента сейчас забот полон рот.
Буквально через пару минут во всех галереях форпоста пронзительно заревели сирены тревоги. Заревели так, что уши закладывало. Вероятно, Седобородый сумел-таки убедить грацев в приближении армады. «Он, вообще, умеет убеждать, – подумала Груша с улыбкой. – Всех подряд и во всем».
Астероид вмиг ожил с ног до головы, зашевелился, как потревоженный муравейник. За стенами тоннелей ощущалось скрытое движение – то ли лифты в изолированных шахтах торопились переправить в убежища всех призраков и свободный обслуживающий персонал, то ли к орудиям поползли боеприпасы. Кто их разберет.
Вскоре сирены стихли, лихорадочный гул за стенами тоже.
А еще чуть погодя, как и предполагал Бор, грацы отключили на объекте искусственную гравитацию. От неожиданности кровь слегка ударила в вески, немного закружилась голова. В теле появилась необычайная легкость. Груня почувствовала, что смогла бы сейчас запросто подпрыгнуть до потолка, который находился на уровне второго этажа. Но с этим нужно быть поосторожней. Силу тяжести в любой момент могут вернуть – разобьешься в лепешку.
Грета даже представить себе не могла, насколько она права. Сирены для того и врубали на всю катушку по всему объекту, чтоб персонал успел занять безопасные места до включения ОСЫ.
Внезапно во всех галереях погас верхний свет. Остались лишь тусклые аварийные маячки, вделанные в обшивку стен на уровне груди через одинаковые расстояния.
Где-то в недрах астероида таинственно скрипнул колоссальный механизм. От этого скрежета в животе, ей-богу, что-то провалилось; по коже почему-то побежали мурашки. Было в нем что-то потустороннее, неведомое, злобное.
Надсадным басом взревела вдруг главная установка энергетической накачки. Оболочка форпоста – от полюса до полюса – задрожала от неимоверного напряжения. Однако следом включились нагнетатели боевой массы. И дрожь под натиском излишнего веса тут же прекратилась. Ее словно придавило невыносимым грузом.
