Николай разочарованно поскреб в затылке:
– Материальную часть-то я как раз изучал. Не жалуюсь. А вот жаргон ваш корабельный там, к сожалению, не преподавали. – В голосе отчетливым упреком прозвучала нотка обидчивости.
– Вот за что не люблю подростков, так это за мнительность.
– Я уже не подросток, – хмыкнул паренек.
– Ну, тем более… там, где взрослый обратит все в шутку или вообще не удостоит своим вниманием какую-нибудь житейскую мелочь, пацану почему-то кажется, что его хотят унизить, высмеять.
– Ничего мне не кажется, – отрубил Колёк, ревниво, как на бывшую жену, поглядывая на свой родной комбез, переметнувшийся к чужаку.
– Жаргон-то, он – наш, приятель, наш, – мягко поправил дядька Скипидар. – Да ты не расстраивайся относительно формы. Подумаешь… – успокоил старый механик. – Вечером справим тебе всей бригадой шумную прописку, станешь своим в доску. Так что все сомнения отпадут, вот посмотришь…
– Да ладно. Чего уж там… – махнул рукой Колёк. – Выписывайте наряд. Там Дирижабль, поди, заждался. Надо еще все предполетные поверки прогнать. А времечко тикает…
Назад Николай возвращался уже с полной канистрой.
Разумеется, он догадывался, что его попросту «развели» на форму по давно отработанной схеме – суровая дань глупой корабельной традиции. Но если разобраться, в принципе, всем хорошо: новичку – стоящее имя, бригаде – «шило», Скипидару – комбез, да и гидравлики, небось, свою долю с этого поимели… Бог с ними, размышлял парнишка. В конце концов, ни он первый, ни он последний…
По возвращении на вакуумный пост Николай деловито водрузил на стол в центре помещения канистру с вожделенной жидкостью. Дирижабль как бы между прочим мельком глянул на поношенную спецовку подчиненного, одобрительно крякнул.
Как раз в это время в дверь резво заскочил второй помощник механика (судя по лычкам на форме), которого Колёк пока не встречал. Молодой «помоха», обращаясь к старшому, кивнул на новичка:
– А это кто?
Дирижабль расплылся в широкой улыбке:
– А-а… наше пополнение. Прошу любить и жаловать. Колька-Дельфин, вакуумщик третьего разряда.
Сам Колька удивленно уставился на босса.
– А почему Дельфин? – поинтересовался помощник.
– Потому что умный и добрый, – отрекомендовал старшой. – Не подведет.
Помоха иронично осмотрел перепачканный комбез новичка и добавил с подвохом:
– Ну, и еще, наверное, доверчивый…
– Дельфины, они все такие, – рассудительно ответил Дирижабль. – Но знаешь, когда понадобится – и сами выпутаются, и людей за собой выведут из любой пучины. Так что дельфины-то никогда не подведут. Тут можешь быть спокоен.
– Понятно, – одобрительно вставил помощник. Он отошел в дальний угол помещения, снял со стены засаленное полотенце, вернулся, тщательно обтирая им руки от какой-то налипшей смазки.
Николая неприятно шибануло в нос. Запах у полотенца был такой, будто им только что вытерлось сто потных мужиков кряду. Колёк тут же вспомнил душные летние ночи в курсантской казарме, где вдоль кроватей, как на выставке, рядами красовались начищенные сапоги с намотанными на голенища портянками. Над всем этим хозяйством витал настолько плотный «смог», что у посторонних людей, заходивших в помещение под утро, бывало, с непривычки кружилась голова.
Покончив с «гигиенической» процедурой, второй помощник с улыбкой протянул Николаю руку.
– Витька-Гамадрил.
Колёк опешил:
– Гамадрил?
Старшой лукаво причмокнул:
– Да Гамадрил он, Гамадрил. Потому как все у него с приколом, как у той обезьяны. – Кстати, Гамадрил, – Дирижабль хитро сощурился, – передай всем нашим: Колька-Дельфин сегодня отмечает прописку.
– Во сколько? – возбужденно потер ладошки помощник.
– В восемь вечера по-корабельному в нижней мастерской. «Шило» есть, а закуска за тобой.
– Слушаюсь, босс, – шутливо вытянулся Гамадрил.
– Проваливай, – буркнул старшой и строго нахмурил брови. – В четыре проверю твой дозатор, – прогудел Дирижабль командирским басом. – Если не закончишь к тому времени – шкуру сниму. Понял?
– Да хоть в два, а не в четыре, – огрызнулся помоха. – У меня давно уже все на мази. Не дрейфь, командир. – Не дожидаясь дальнейшей нахлобучки, Гамадрил с ухмылкой на лице проворно юркнул в массивную дверь.
Колёк как ни в чем не бывало подошел к злополучному контрольному прибору. Внимательно вглядевшись в шкалу, он обернулся к Дирижаблю:
– Кстати, босс, а чем вам не нравятся бромс-флюмы? – Парень ткнул пальцем в инвентарную табличку над прибором. – Вот же допуски и посадки… Все в норме… Одно деление допустимо… Разве не так?
– Это здесь допустимо, Коля, – пояснил старший механик. – А когда, не дай Бог, загремим в «вакуумную баню», бромс-флюмы взлетят на пару делений, а то и больше. Тогда будешь по уши в дерьме. Понял?
Школяр согласно кивнул головой.
– Возьми себе за правило, Коля: подгонять все надо здесь, на стоянке, в порту, а не в полете (на переходе). Отрегулируй все в точности, тютелька в тютельку по всем пяти поверкам. Ясно?
– Слушаюсь, босс.
Дирижабль одобрительно похлопал парня по плечу:
– Ну-ну… С тебя, я вижу, толк будет. Не зря я тебя Дельфином нарёк. У меня на это дело глаз наметанный. Не подведешь?
– Не-е, – с радостью отозвался Колёк.
…Строгий Дирижабль во всем любил порядок и точность. Но попасть ровно к восьми в нижнюю мастерскую, к началу прописки Дельфина, не успел. Завтра «Стрела Амура» уходит в рейс. Поэтому старый механик немного припозднился, лично проверяя готовность всех агрегатов. Не то чтобы он не доверял своим подчиненным… Нет, скорее, наоборот. Но, тем не менее, опытный бригадир старался держать их «в черном теле», под неусыпным контролем, чтобы не расслаблялись.
За время недолгой стоянки на планете почти весь экипаж побывал хотя бы в коротких увольнительных. Дирижаблю не довелось. Да он, собственно, и не рвался на прогулку. Город он знал давным-давно – еще в юности облазил все злачные портовые места. С тех пор кардинально здесь ничего не изменилось. К тому же с возрастом сама охота шастать по неизведанным мирам у старого космического бродяги почти полностью пропала. Дирижабль, словно корабельная крыса, мог месяцами не вылазить из звездолета – и не ощущал при этом никаких неудобств – ни моральных, ни физических. Напротив, чувствовал себя как дома. Да это и был, по сути, его дом.
Больше всего с годами старшему механику Дирижаблю нравилось посидеть перед длительным переходом с бригадой где-нибудь в укромном месте на борту корабля, подальше от начальства, спокойно поговорить с ребятами за жизнь, послушать неправдоподобные космические байки, посмеяться над избитыми флотскими приколами. Вот и сейчас он в приподнятом настроении спешил в нижнюю мастерскую, на прописку Дельфина. Глянул на часы – опаздывает на полчаса. Ерунда! Гулянка в самом разгаре. Зато время не пропало даром. Дирижабль лично удостоверился в исправности всего комплекта оборудования и вручил дежурному офицеру рапорт о полной готовности к полету. Сейчас можно и расслабиться! Как говорится, делу – время, потехе – час. Начальство ценило опытного бригадира за усердие и ответственность. А потому закрывало глаза на некоторые вольности его не очень большого коллективчика.
