Мамуля, вопреки моим ожиданиям, восприняла эту новость
довольно спокойно.
Наутро я с радостью вернулась в редакцию, потому что дома
без работы сидеть скучно.
* * *
— Александра Юрьевна, — услышала я в трубке
певучий голос фотомодели, — зайдите, пожалуйста, к Виталию Андреевичу!
Я прошла по коридору четвертого этажа, обменялась милой
улыбкой с крылатой змеей на водостоке, заглядывающей в окно, и вошла в
приемную.
— Проходите, пожалуйста, — проворковала
фотомодель.
Судя по ее интонации, Главный не собирался съесть меня на
ланч. Более того, когда я вошла в его кабинет, он вышел из-за стола, прошел
несколько шагов мне навстречу и усадил к кресло. Я, конечно, не парализованная
старушка и пока еще вполне могу перемешаться самостоятельно, но такое внимание
со стороны руководства все-таки приятно.
Решив сразу взять инициативу в свои руки, я начала разговор,
как будто бросилась в холодную воду.
— Виталий Андреевич, я прекрасно понимаю, что вела себя
непрофессионально, нанесла урон репутации газеты и после этой истории не могу…
— Александра Юрьевна! — Главный прервал меня,
снова вскочив из-за стола. — Вас пригласили в «Курьер»? Ни в коем случае
не соглашайтесь! Я предложу вам гораздо лучшие условия!
— Нет, но как же… — промямлила я. — Репутация
газеты.., моя информация не подтвердилась…
— Что за ерунда! — отмахнулся Главный. —
Никто на нас в суд за клевету подавать не собирается, всем не до того, Березкин
рад-радехонек, что сумел выпутаться живым из этой передряги и даже не попал под
суд. Правда, с работы ему пришлось уйти, потому что от него отвернулся
высокопоставленный московский покровитель, но это — самое меньшее из зол, к
каким он готовился… Зато наша газета увеличила тиражи, а самое главное — мы
привлекли новых крупных рекламодателей! Так что, Александра Юрьевна, ваши
статьи принесли «Вестнику» большую пользу! И вообще я хочу сказать вам, что
сделать сенсационный материал на основе реальных событий сможет каждый.., ну
почти каждый сколько-нибудь толковый журналист, но вот создать сенсацию из
ничего, на пустом месте — это, Александра Юрьевна, высший пилотаж! Для этого
нужен настоящий талант!
«Вот интересно, — подумала я, — они с покойным
Петром Ильичом говорят просто одними словами! Они что — ходили в одну школу? Да
нет, Главный гораздо моложе… Тогда что же — выходит, это правда, и половина
громких сенсационных статей высосана из пальца? Ну что же, тогда мне,
собственно говоря, нечего стыдиться».
— Александра Юрьевна, — продолжал гнуть свое
Главный, — я понимаю, что вы переросли свой теперешний отдел.., может
быть, вы хотите перейти в отдел городских новостей?
Или в отдел политики?
Я чувствовала себя, как ребенок, которого привели в
кондитерский магазин и предлагают выбирать любое пирожное из разложенного перед
ним сказочного изобилия. На чем остановиться — на воздушно-ореховом торте или
на ягодном флане?
Я тряхнула головой, отбросив эти неуместные кулинарные
фантазии, и решительно сказала:
— Спасибо, Виталий Андреевич, я предпочла бы остаться в
своем отделе. Его нужно поднимать, потенциал у людей большой, а я хотела бы
сохранить какую-то степень свободы.., поискать новые интересные темы…
— Конечно, конечно, Александра Юрьевна! — Главный
просто засиял от удовольствия. — Ищите, думайте, работайте! Я полностью
доверяю вашему журналистскому чутью!
Вернувшись в отдел, я столкнулась в дверях с Мишкой
Котенкиным. Он выглядел неплохо, даже посвежел: наверное, отоспался в больнице.
В руках у него был большой торт от фирмы «Невские берега».
— По поводу выздоровления, — пояснил он. — Ну
как у вас тут дела? Гюрза не кусается? — Он с опаской покосился на кабинет
начальницы.
— Да нет, — ответил Кап Капыч из своего угла,
вставляя спицы в клубок и откладывая вязание в сторону, чтобы поставить
чайник, — сидит у себя в кабинете тише воды ниже травы, даже нос оттуда не
кажет.
— Так все понятно! — Мишка приступил к разделке
торта. — Зима же скоро.
— А при чем тут зима? — осведомился Кап Капыч.
— Ты что? — возмутился Мишка. — А еще
журналист! Ты что, не знаешь, что зимой ядовитые змеи впадают в спячку?
* * *
Примерно через неделю мы с мамулей сидели утром на кухне и
завтракали. День был воскресный, спешить на работу было не надо.
На улице лил дождь, а в квартире недавно включили паровое
отопление, так что мы с мамулей наслаждались теплом и приятной беседой.
Никита уехал в Москву на переговоры с самим Ярославским.
Умница Никитушка из материалов Петра Ильича, взятых им в его квартире, вызнал
всю подноготную о комбинате.
Всплыла фамилия Ярославского — очень богатого делового
человека в Москве, который хотел прибрать комбинат к рукам. Поскольку Березкин,
который был прикормлен Ярославским для того, чтобы помочь ему получить закрытый
тендер, нынче был в ауте, Никита взял на себя смелость обратиться к
Ярославскому с просьбой о кредите. Он имел предварительные переговоры с
представителем Ярославского в нашем городе, и теперь его пригласили в Москву.
Я не сомневалась в успехе: мой Никита сумеет убедить кого
угодно.
Я лениво потягивала кофе, когда раздался звонок в дверь.
Естественно, это была Ираида.
Она ворвалась в ку??ню, румяная, с мокрыми от дождя волосами.
Энергией, исходившей от нее, можно было освещать небольшой поселок городского
типа в течение месяца.
— Я на минутку, — сказала Ираида, прочно
усаживаясь на стул. — Сашка, кофейку поставь!
— Уже. — Я у плиты стерегла кофе, чтобы не сбежал.
— А у меня новость, — сообщила Ираида, намазывая
кусок батона неприлично толстым слоем масла.
— Тоже мне новость, — фыркнула я от плиты, —
замуж небось выходишь за подполковника своего?
— Как так? — ахнула мамуля. — Почему я ничего
не знаю?
Мы с Ираидой переглянулись поверх ее головы: мамуля многого
не знала.
— Ну поздравляем, — вздохнула мамуля, — а мы
вот с Сашкой будем одни жить, никто нам не нужен…
— Мам… — начала я. — Все собираюсь тебе сказать..,
я вообще-то тоже, наверное, скоро отсюда перееду…
— Час от часу не легче! — вскричала мамуля. —
Замуж собралась, а матери даже избранника не показала!
Мамуля любит такие слова: жених, избранник…
— Все в свое время, — успокоили мы мамулю.
— Ну и ладно, — вздохнула она, — а я, видно,
не создана для брака. Честно сказать, так устала, пока Петр Ильич здесь жил!
Хорошо, что он уехал…
