Дрожащими руками она сначала открыла записку и прочитала:
«Тебе не нужно от меня ни денег, ни подарков, но все же я надеюсь, что ты примешь это. Р.»
«Это» оказалось крошечным магнитофоном с наушником. Заинтригованная, девушка нажала на кнопку, и услышала голос Рафаэля, в деталях объясняющего все необходимые расчеты. Когда Грейс поняла, что означал этот жест, у нее на глаза навернулись слезы.
Возможно, он ее не любит, но она определенно ему небезразлична, иначе зачем бы он стал так беспокоиться?
Подарок Рафаэля придал ей уверенности перед встречей с отцом, и оставшуюся часть пути она проспала.
Когда самолет наконец приземлился в Лондоне, было уже темно. Идя через терминал для VIP-персон, Грейс радовалась тому, что ей не пришлось продираться сквозь переполненный зал ожидания. Вдруг что-то привлекло внимание девушки.
Ее лицо на первой полосе газеты.
В течение нескольких секунд она ошеломленно смотрела на свою фотографию, затем, придя в себя, схватила газету и прочитала заголовок: «Новая тропическая любовь Кордейро. Подробная история на странице 4».
Подробная история? Что еще за история?
Дрожащими руками она листала страницы, пока не нашла нужную.
«Бразильский ловелас и миллиардер Рафаэль Кордейро провел несколько дней в своем тропическом раю со светловолосой бизнес-леди Грейс Тэкер, владелицей кафе «Бразил», сети лондонских кафе. Ведущий уединенный образ жизни после своего скандального развода с актрисой Эмбер Нэверин, Рафаэль Кордейро сказал однажды: «Женщины как чеснок. Сначала они хороши, но через некоторое время остается лишь неприятный привкус». Сейчас он, сблизившись с очередной фигуристой блондинкой, кажется, готов взять свои слова назад. Ее отец, Патрик Тэкер, считает, что маленький бизнес Грейс находится на грани разорения, поэтому она, возможно, надеется получить от своего нового любовника щедрое пожертвование…»
Не в силах больше читать, Грейс тупо уставилась в одну точку, чувствуя, как в душу закрадывается леденящий ужас!
Ее отец продал историю прессе. Но какую историю? Не было никакой истории. Испытывая приступ тошноты, она все же дочитала статью, и на смену ужасу пришли гнев и тревога.
Бедный Рафаэль! Подумает ли он, что она была заодно со своим отцом? Возможно, нет, но ей было неприятно осознавать, что она оказалась замешанной в этой грязи. Рафаэлю причинили, боль, и косвенно она была в этом виновата.
Двигаясь словно на автопилоте, она поймала такси, забыв о том, что ее должен был встретить водитель Рафаэля.
Ее отец снова навредил ей. На этот раз даже сильнее, чем подозревал. Из-за его омерзительной выходки ей придется навсегда расстаться с Рафаэлем. Разве у нее есть выбор? Разве она может подвергать его столь неприятным испытаниям, зная, как он охраняет свое уединение?
Из-за нее его имя снова было во всех газетах, и Грейс не сможет это контролировать. Если она останется с Рафаэлем, то ее отец всегда найдет способ заработать на этом деньги.
А она слишком любила Рафаэля, чтобы это допустить.
Грейс сидела на скамье в маленьком парке рядом с домом ее отца.
С тех пор как она прочла ту злополучную статью, прошла уже целая неделя. Все это время она думала о том, как загладить свою вину перед Рафаэлем. В конце концов она послала ему короткую записку с извинениями.
Слишком расстроенная, чтобы встречаться с отцом, Грейс, вместо того чтобы вернуться в свою квартиру, сняла номер в гостинице и всю неделю смотрела в потолок, думая, что делать дальше.
Но она не могла продвигаться дальше, не поговорив с отцом. Впервые в жизни ей захотелось высказать ему, что она чувствует. Выплеснуть ему в лицо гнев и обиду, кипящие у нее внутри.
Глубоко вдохнув, Грейс встала и направилась к отцовскому дому
Ей открыла Дэйзи, экономка ее отца.
— О, мисс Тэкер, где вы были? Ваш отец так беспокоился…
О чем? О том, что его разоблачили?
— Он у себя?
— Да, но у него посетитель — Дэйзи бросила тревожный взгляд в сторону кабинета. — Подождите, я скажу ему, что вы пришли.
Однако Грейс не могла больше ждать. Игнорируя попытки Дэйзи остановить ее, она без стука вошла в кабинет.
Бледное лицо и сбивчивая речь ее отца говорили о том, что он был напуган. Тогда она обернулась и увидела Рафаэля, стоящего у камина. Его темные глаза сверкали от ярости.
Что он здесь делает?!
Внезапно она вспомнила о статье, и ей захотелось убежать. Должно быть, Рафаэль прочел это по ее глазам, потому что в одно мгновение пересек кабинет и схватил ее за запястья.
— Ты ничего не хочешь мне сказать? — прорычал он.
— Я понимаю, ты злишься, но…
— Да, я злюсь. Я еще никогда не был так зол, и причина этого ты.
— Ты читал ее, не так ли? Эту ужасную статью? Меня она тоже расстроила и…
— Я говорю не о статье. Ты правда думаешь, что меня волнуют такие пустяки? Я злюсь, потому что ты куда-то пропала на целую неделю. Я чуть было не поувольнял всех своих людей, потому что они нигде не могли тебя найти!
Ее глаза расширились.
— Рафаэль…
— Где ты была, черт побери? — Он легонько тряхнул ее. — Ты хоть представляешь, как я беспокоился? Мои люди целую неделю прочесывали улицы Лондона в поисках тебя! Итак, почему ты исчезла из аэропорта?
У нее пересохло во рту.
— Я увидела статью, и мне стало больно за тебя. Я разозлилась на своего отца, и мне нужно было время успокоиться.
— Тогда почему ты не вернулась в Рио, чтобы сделать это у меня в лесу?
— Потому что в твоей жизни и так уже было много людей, желающих заработать на твоем имени.
Он недоверчиво посмотрел на нее.
— Ты не имеешь никакого отношения к этой истории.
— Ты в это веришь? — Обрадовавшись, Грейс вяло улыбнулась. — Ты вдруг научился доверять людям, Рафаэль?
Он усилил хватку и привлек девушку к себе.
— Нет. Только тебе. Итак, почему ты пряталась?
— Потому что в твоей жизни нет места такому человеку, как мой отец!
— Довольно, юная леди! — воскликнул ее отец. — Проявляй хоть каплю уважения, когда говоришь обо мне.
Вырвавшись из объятий Рафаэля, она подошла к нему.
— Ты за всю свою жизнь не сделал ничего, чтобы заслужить мое уважение.
— Не смей так со мной разговаривать, дрянная девчонка, а то я тебя отшлепаю!
Рафаэль выступил вперед.
— Только дотроньтесь до нее, и я отправлю вас туда, где вам уже не понадобятся деньги.
Грейс положила ладонь ему на руку, словно прося не вмешиваться.
