Энджи смутилась. Прошлой ночью она на короткое время почувствовала себе красивой…
Никос заставил меня почувствовать себя красивой.
Но, очевидно, все его комплименты были неискренними, и осознание этого причинило девушке острую боль.
Почему меня должно волновать то, что он считает меня непривлекательной? Почему меня должно волновать то, что рядом со мной Никос чувствует себя неловко?
– Ни один здравомыслящий человек не поверит в то, что этот брак настоящий, – отрезала Энджи, – Я бы никогда не заинтересовалась таким ограниченным человеком, как ты. Мне претит наряжаться и превращаться в твой идеал женщины.
– Ты можешь провести месяц в салоне красоты и ни на шаг не приблизиться к моему идеалу. Но лучше попытайся, – обманчиво мягко произнес Никос, – иначе я насильно одену тебя. И, прежде чем снова начнешь меня проклинать, позволь тебе напомнить – это ты явилась инициатором нашего брака. Ты получила то, чего хотела, а я не желаю привлекать внимание прессы. Не желаю, чтобы мне задавали щекотливые вопросы. За пределами виллы ты должна вести себя как счастливая невеста в медовый месяц. Запомни это. – Не дав ей возможности ответить, он покинул комнату.
Энджи чуть не плакала. Почему его так волнует имидж? Она совершенно его не понимала.
Мы такие разные…
Что на меня нашло, когда я предлагала ему жениться на мне в обмен на бриллиант? Кого я в итоге наказала?
Никос привык иметь дело с женщинами, которые превращали в культ уход за своей внешностью. Энджи им и в подметки не годилась. Брак с Никосом лишь воскресил ее старые комплексы.
Она в растерянности уставилась на одежду, не зная, что выбрать. В голове зазвучал голос матери: «Ты не умеешь одеваться, Анджелина. Ты такая невзрачная, совсем не похожа на свою сестру».
Энджи знала, что непохожа на сестру. Тиффани была по-настоящему красивой и уверенной в себе.
Энджи сняла с вешалки простой белый топ и свободные бирюзовые брюки и принялась выбирать босоножки.
Они должны быть того же цвета, что и брюки, или необязательно?..
Внезапно ей захотелось с кем-нибудь посоветоваться.
Тиффани знала бы ответ на этот вопрос.
Удивляясь, откуда Никос узнал ее размер, Энджи оделась и вышла из комнаты, даже не посмотревшись в зеркало. Ее самооценка и так была слишком низкой, и она не нуждалась в визуальном подтверждении своих физических недостатков.
Никос уже сделал четыре телефонных звонка и допивал кофе, когда Анджелина спустилась на террасу.
Первое, что бросилось ему в глаза, это ее распущенные волосы. В новой одежде она выглядела просто потрясающе.
Простой белый топ обрисовывал ее пышную грудь, а безупречно скроенные брюки скользили по ее длинным ногам.
Ногам, которые прошлой ночью обвивали мои бедра в порыве страсти.
Почувствовав прилив желания, Никое тихо выругался, напомнив себе, что хорошо подобранная одежда не изменит ее сути.
Она такая же, как ее мать и сестра.
На бледном лице Энджи не было косметики. Она казалась ранимой и неуверенной в себе.
По какой-то непонятной причине эта ранимость вызвала у Никоса раздражение. Он предпочел бы, чтобы она метала на него испепеляющие взгляды или оскорбляла.
Вместо этого Энджи сидела за столом молча. Под глазами у нее залегли тени, губы слегка припухли от его поцелуев.
Горничная налила ей кофе.
– Спасибо. – От ее хрипловатого голоса у Никоса внутри все затрепетало, и ему внезапно захотелось отменить совещание и сейчас же заняться с ней сексом.
Борясь с искушением, он поспешно встал из-за стола.
– Увидимся позже.
– Ты уезжаешь? Уже? Ты даже не допил кофе, – удивилась Энджи.
Ее реакция разозлила его еще больше.
– Я не привык отчитываться перед кем-то в своих действиях, тем более перед женой, проявляющей склонность к шантажу, – с сарказмом произнес Никос. – Я должен работать.
Он мог бы спокойно провести совещание по телефону у себя в кабинете, но предпочел сделать это в своем офисе в Афинах.
Только расстояние удержит меня от безумного поступка.
Пальцы Энджи, держащие кофейную чашку, дрожали, глаза были опущены.
– Когда ты вернешься?
– Когда захочу. – Подойдя к столу, чтобы взять сотовый, Никос с удовольствием отметил, что на ее щеках вспыхнул румянец.
В этот момент ему ужасно захотелось знать, для кого этот брак явился большим наказанием.
– А что мне делать в твое отсутствие?
Положив телефон в карман, мужчина небрежно пожал плечами.
– Меня совершенно не интересует, чем ты будешь заниматься. Это Крит. Уверен, если постараешься, то найдешь здесь немного грязи, в которой можно покопаться. Для тебя это не проблема, учитывая тот факт, что твоя семья знает толк в грязных играх.
Ее узкие плечи вздрогнули.
– Я всего лишь пытаюсь быть вежливой, а ты отказываешься идти мне навстречу.
– Мне не нужна твоя вежливость. Как человек ты меня не интересуешь. Я только хочу, чтобы ты раздевалась и приходила ко мне в постель по первому требованию, – мягко произнес Никос, отчего Энджи покраснела еще сильнее. – Именно этого я ожидаю от тебя. Ты сама была инициатором нашего брака и устанавливала правила.
– Я не думала…
– На самом деле ты не продумала многие вещи, – заметил Никос. – Если это тебя утешит, невниманием к мелочам грешат даже опытные бизнесмены. Вот почему я всегда выигрываю. Как ты уже убедилась, я все продумываю до мельчайших деталей.
Он повернулся, чтобы уйти, но Энджи схватила его за руку.
– Подожди. Прежде чем уйдешь… мне нужно кое о чем тебя спросить. – Прикосновение ее нежных пальцев разожгло в нем огонь, и это еще больше его разозлило. – Это произошло здесь? – тихо спросила Энджи. – Я хочу знать, где погибла моя сестра.
Немного помедлив, Никос отдернул свою руку.
– На вилле в Афинах. Я никогда не привозил ее сюда. – В голове пронеслись тягостные воспоминания, и мужчина стиснул зубы.
Резко развернувшись, он покинул террасу.
Как я оказался в ситуации, которой избегал всю свою жизнь?
Никос был вынужден признать, что на самом деле он не учел всех деталей. Желая поскорее вернуть бриллиант и сделать так, чтобы «наказание», которого так жаждала для него Энджи, обернулось против нее самой, он поторопился… И просчитался.
Теперь невозможно определить, кто наказан более сурово.
