– Да мы и вас уважаем, господин
староста, – проронил Геннастый, не отводя взгляда от тонкого хвоста,
скачущего в пыли, словно живой. Движения кисти Ноздрюка даже не было заметно, а
ременная змейка резвилась, извивалась, подпрыгивала и приплясывала, словно и
впрямь дрессированная змейка по звуку дудочки-вагуды индийского факира. –
А уж дружка вашего – само собой. Кто не помнит, как вы этой плеточкой бычка
бабки Дуни надвое разделали?
– Ну да, – спокойно кивнул
староста. – А при надобности и человека со всего плеча разделаю. Желаете,
поспорим?
– Да мы верим, верим, господин
староста, – загалдели мужики.
Лёля смотрела на своего спасителя с
благодарностью, смешанной со страхом. Больно укололо упоминание о бабе Дуне…
Она надеялась, что мужики теперь разбредутся кто куда, однако никто не двигался
с места. Может быть, ждали на то дозволения старосты?
Ну а тот не спешил давать такое разрешение –
поглядывал на Лёлю с откровенной насмешкой.
– Откуда же ты взялась такая, а? Вроде не наша
– не наша, верно, мужики?
– Не наша, не наша, своих мы всех
знаем, – вразнобой отозвались те.
– Часом не из усадьбы? – осведомился
староста с нотками вкрадчивости в деревянном голосе, и Лёля судорожно
сглотнула.
Что ответить? Мысли крутились в голове с
невероятной быстротой. Судя по рассказу бабы Дуни, попасть сюда постороннему
человеку почти невероятно. Заблудилась в лесу, намучилась – и нечаянно забрела
в деревню? Но Лёля ведь шла как раз к лесу, с явным намерением снова вернуться
к месту своих скитаний. Этот номер не пройдет… И вдруг вспыхнула догадка: ведь
Ноздрюк, когда нагрянул к бабе Дуне, слова не сказал о беглянке из усадьбы! Он
гневался из-за отсутствия на Любочкиных похоронах, а если и пытался искать
возможного бабкиного собутыльника, то из того же дисциплинарного радения.
Может, староста и знать не знает о том, что из усадьбы кто-то убежал! А если
так, значит, Лёлю там никто и не ищет!
Она оторопела от этой догадки, от внезапно
затлевшей надежды и тотчас стала оживлять, раздувать тусклую искорку.
Ну конечно, ну конечно же! Может быть, доктор
только рад был, что она сбежала. Возможно, это вообще была инициатива не в меру
преданного Хозяину «пса Асана»: привезти в имение живую «станцию переливания
крови». А доктор не может не знать, что это чепуха. И теперь он только рад, что
пленница исчезла, что не придется брать греха на душу. В конце концов, он не
зря оставил настежь дверь «камеры»…
Мимо Лёлиной жалко трепыхающейся надежды
как-то незаметно пролетели вполне логичные опровержения: доктор-то не запер
дверь лишь потому, что там была Олеся. И вообще, хотел бы Лёлиного бегства –
так и наружную дверь не замкнул бы дополнительно, и сигнализацию обесточил, и
собак бы отозвал, и о воротах позаботился… Но сейчас логика не имела значения.
К тому же доктор был далеко, а староста – вот он, и надо было отвираться именно
от него.
– Да, – выдавила Лёля. – Я из замка.
В смысле из усадьбы. Я тут… кое-кого ищу.
– А что же на поминках не были? –
удивился староста.
Дались ему эти поминки! Просто пунктик
какой-то – обеспечить стопроцентную явку населения, как на выборы! Можно
подумать, кто-то из усадьбы обязан был идти на Любочкины похороны!
Лёля постаралась усмехнуться со всем возможным
пренебрежением, вообще решив не обременять себя вежливостью, а держаться нагло.
Тут очень кстати вспомнилась фразочка из классики: «Люди холопского звания –
сущие псы иногда. Чем тяжелей наказание, тем им милей господа».
– Были, как не быть, – смирно кивнул
староста. – Петр Петрович были самолично.
Лёля едва не брякнула: «А это еще кто?»
Додумалась, к счастью, смолчать – и тут же получила ответ, словно пулю в лоб:
– Господин доктор хороший человек, с
сочувствием к горю. Любочка-то несчастная в его кабинете с лестницы упала, он
ее и нашел.
«Он ее и убил!» – будто крикнул кто-то Лёле в
ухо.
Ай да доктор… ай да Петр Петрович… Неужели
правду говорят, будто убийцу тянет к своей жертве? Или это патологическая
страсть всякого творца – любоваться на дело рук своих… даже если это – смерть?
Ну ладно, Асан погиб из-за того, что попытался
помешать доктору. А Любочка в чем ему дорогу перешла? Судя по отзывам,
обыкновенное травоядное…
Ох, да какое Лёле дело до всего этого? Она же
твердо решила для себя: знать ничего не знаю – и не хочу знать! Главное, что
доктор в деревне все же был, но широкомасштабных поисков беглянки не объявил.
То есть ей еще может повезти…
– Ищете, значит, кого-то? – повторил
староста, и Лёля спохватилась, что ее задумчивость подзатянулась. – Может,
сгожусь помочь?
– Да, – кивнула Лёля. – Некоторое
время назад в усадьбе работала девушка – Юля ее зовут. Теперь она в деревне
где-то. Меня к ней послала Олеся – знаете, конечно, о ком речь! – просила
кое-что передать.
Лёля похлопала себя по заднему карману
джинсов, однако там что-то ничего не шуршало. При этом она отлично помнила, что
спрятала рисунок именно туда. Потеряла, что ли? Да ладно, не станут же ее обыскивать,
требуя верительных грамот! А уж Юля ей как-нибудь поверит и без рисунка.
– Может, вас проводить, барышня? – столь
же вкрадчиво предложил староста. – Идти далеко: на тот конец, а потом за
речку. Там она и поселилась.
– Да ничего, спасибо, я уж как-нибудь
сама, – затараторила Лёля. – Вы мне покажите дорогу – я найду.
– Никак невозможно, барышня, – с
огорчением покачал своей большой рыжей головой староста. – Невозможно мне
вас одну отпустить. Сами видите, какой у нас тут развеселый народишко. Уж лучше
я вас провожу. Так оно надежней будет.
И зашагал к концу проулочка, наматывая на руку
волочившийся по земле конец кнута.
Лёле стало немного полегче оттого, что Ноздрюк
не повел ее по улице, а пошел задами. Вдруг бы там встретился кто-нибудь,
знающий о ее бегстве? Или доктор, к примеру, еще не ушел из деревни… Лучше так,
огородами, огородами.
И опять словно толкнуло что-то в спину. Лёля
оглянулась. Ого! Те трое тащатся следом! Не угомонились еще, смотри-ка. Разве
наябедничать на них Ноздрюку? Да ладно, он же небось доведет ее до самого
Юлиного дома; эти, сексуально озабоченные, увидят, что ловить им тут нечего, и
отвяжутся.
И вдруг сжалось сердце: а вдруг она сама, по
своей воле, в западню тащится? Неведомо – вдруг эта Юля какая-нибудь доверенная
персона или просто подружка доктора? Вдруг он вообще сейчас у нее в гостях?
Тогда что, выходит, Лёля сама себе яму вырыла?
Ой, ну что же делать? Кинуться наутек – в два
счета догонят, не Ноздрюк, так Геннастый со товарищи…
