– Все знают, – усмехнулся
Македонский. – Таких дурней мало, чтоб еще целую связку с собой на тот
свет тащить, вот все и знают. Они-то волки одинокие, не нам чета.
– Не нам? – переспросил Самурай. –
Погоди-ка, ты…
– Да, вроде тебя, – хмыкнул Македонский. –
Только у меня дела еще хуже. У меня одна девулька, шестой годок, сирота. То
есть будет сирота, как я понимаю, – и очень скоро. Со здоровьем у нее
неважно… Я устроил ее у одних людей, которые мне по гроб жизни должны. Да нет,
не деньги. Жизнь должны! Поэтому я за дочку спокоен. Был спокоен… А теперь
думаю: как бы не добрались до моей девочки, если я вздумаю в бега удариться. Ну
а если…
– Если ты им подставишься, они ее не тронут,
так, что ли? – недоверчиво глянул на него Самурай.
– Хочется верить, – кивнул
Македонский. – Ты, может, подумал, нас намерены убрать, чтобы полную сумму
не платить? Конечно, мои сто тысяч и твои семьдесят пять – хорошие деньги, но
дело не в них. Там сидят люди не мелочные, для них это тьфу, пыль. И мой аванс
пребудет неприкосновенным, и твой, который ты до лучших времен оставил в сейфе
у шеф-директора… Если он на них, конечно, не накупит колготок от Кардена своей
куколке. – Македонский хихикнул, явно довольный своим остроумием.
Они приближались к объездной дороге. Еще каких-нибудь
четверть часа езды – и окажутся на точке рандеву. На точке расчета…
И вдруг Самурай понял, что не верит напарнику.
Не верит – и все! Каждое его слово было сущей нелепицей. Ведь они двое – они
были лучшими в своем бизнесе. На их примерах, как принято выражаться, училось
молодое поколение. И не потому только, что оба стреляли так, чтобы после них не
возникало необходимости в контрольном выстреле. Не потому, что о существовании
обоих милиция могла только догадываться, но никаких там фотороботов и прочего
примитива в виде папочек «Дело ь…» на них не существовало и существовать не
могло: они были нелегалы, невидимки, призраки. Расправиться с ними после
очередного дела – это то же, что… ну, скажем, грохнуть компьютер об пол, вместо
того чтобы просто дать ему команду «Завершение работы». Других таких, как
Македонский и Самурай, нет и не будет в обозримом грядущем!
И еще деталь. Про них было доподлинно
известно: умеют молчать. Да и что они знают о данном конкретном деле, кроме
имени «кабана»… В данной ситуации точнее сказать – бывшего «кабана»? Если
следовать логике Македонского, одновременно с ликвидаторами придется убирать
еще несколько десятков людей – всех, кто имел отношение к «убийству века». Во
всем этом нагромождении сложностей Самурай не видел никакого смысла. И в словах
Македонского не было этого смысла. Врет он… только зачем? Ну, может, юмор у
него такой? Мало ли – предпочитает человек оттягиваться по-черному, и что? В
каком кодексе записано, что нельзя рассказывать страшилки напарнику, с которым
вы только что завалили матерого рыжего «кабана»? Или… или, к примеру,
Македонский сдвинулся. Крыша взяла и съехала от перенапряжения.
В их бизнесе, кстати, люди довольно часто
начинают гнать гусей. Причем разлаживаются самые лучшие, самые чувствительные механизмы.
С одним вон парнем из отдела «тихушников» была недавно история… «Тихушниками»
назвали ликвидаторов, которые пользовались негромкими средствами: ядами, к
примеру. Его «кабан» ходил на массаж в престижнейший салон к одной хорошенькой
девочке. Все, что требовалось от парня, это заменить масло, которым делали
массаж. Бутылочка была такая же, да содержимое другое. «Кабан» всегда требовал,
чтобы ему прежде всего разминали грудь и живот. Через три минуты после начала
сеанса последовал жесточайший сердечный приступ, от которого клиент умер
практически мгновенно. Массажистка была так потрясена, что даже шума не могла
поднять: стояла над трупом и заливала его потоками слез. А парень наблюдал из
соседнего кабинета – чтобы при возможной неожиданности самому завершить
процесс. И жалко ему девку стало, что ли, ведь следующим трупом ляжет она –
когда масло через поры проникнет в ее кровь. Только эта смерть будет медленнее
и мучительнее… Необъяснимо, непонятно – однако парень вдруг ворвался в салон,
схватил девчонку, поволок в холл, начал кричать, чтобы вызвали срочно «Скорую»,
да не убитому клиенту – ей, что она сейчас умрет… По слухам, посетители того
салона голые из окон прыгали, как при пожаре, когда он там начал своей пушкой
размахивать да по местной секьюрити палить, прорываясь к телефону и накручивая
03. И тут вдруг понял, что держит на руках труп. Девчонка, как ей и было
предписано, отправилась следом за клиентом. Так что сделал этот придурок? Сунул
дуло в рот и застрелился. Ну просто сюжет для дамского детектива, а не работа!
Как только эта история стала достоянием
широких народных масс, в «Нимб ЛТД» немедленно «застрелился» психолог отдела
«тихушников» – ведь это с его подачи человек с ярко выраженной расположенностью
к срыву пошел на дело!
Это, конечно, случай вопиющий, из разряда
сенсационных, однако ликвидаторы «пятятся» куда чаще, чем нормальные простые
работяги. Так почему с Македонским не могло произойти того же самого на почве
высокого напряжения?
А может, все еще проще? Может быть, это просто
проверка Самурая? Этакий психологический тест на слом? Но чего ради? И чья
инициатива этой проверки – самого Македонского или…
«Фольксваген» неожиданно затормозил и съехал с
дороги.
– Приехали? – спросил Самурай, спокойно
глядя в слишком светлые, небольшие глаза первого номера.
Тот помолчал.
– Пока нет, – сказал наконец. – Ну,
я вижу, ты не внял советам старшего товарища, да? Хорошо, дело твое. Следовало
бы, конечно, тебя первым отправить, но уж ладно. Ты вот чего, Колька… ты со
мной не иди. Останься в сторонке и погоди минут хотя бы десять. Чем черт не
шутит – вдруг я все-таки ошибся! Ну а если нет… – Он хохотнул. – Тогда и
сам решишь, что делать: последовать за ведущим или уйти в свободный полет.
И, не дав Самураю слова сказать, Македонский
выскочил за машины, помахал рукой – и скрылся в чахлых зарослях сорного
осинника.
