– Кому охота старые угли ворошить? –
криво улыбнулся Дмитрий. – Я вообще старался не вспоминать. До того
обжегся… все эти годы женщин сторонился. Если что и было, так, по мелочам,
здрасьте – до свиданья.
– А с Лёлей, значит, не так?
Дмитрий молчал, угрюмо глядя на тихого Гошу,
лежащего на своем реанимационном столе.
– Димыч…
– Что? – резко повернулся, сдерживая
бешенство. – Гоша умер. Понял ты? Гоша умер! Кончилось все. Говорят,
только дураки учатся на своих ошибках, а умные учатся на ошибках других. Но я,
значит, дважды дурак, потому что меня даже собственные ошибки ничему не
научили. Вот ты говоришь: записку напиши, сходи, позвони… Когда я к ней пошел и
снова никого не застал дома, то решил бросить записку в почтовый ящик. А там,
смотрю, какая-то бумажонка лежит. Я думаю: а вдруг что-то важное? Вдруг для
меня оставлено послание? Вытащил бумажку, прочитал – и чуть не умер на месте:
это повестка Лёльке прийти на обследование в Центр крови. Представляешь, что я
подумал? Она в больнице небось, думаю, умирает, то да се. Как сумасшедший туда
побежал, бегом полдороги чесал, пока не вспомнил, что можно на автобусе или
троллейбусе доехать. Ну и узнал…
– Что? – резко спросил Андрей.
– Что? – зло повторил Дмитрий. –
Аборт она сделала, вот что. Ясно тебе? Аборт! А мне не сказала ни слова.
Андрей растерянно моргнул.
– И я вообще не знаю, между прочим, от
кого, – развязно пожал плечами Дмитрий. – Может, я тут вообще ни при
чем.
Андрей тяжело вздохнул:
– Сам не знаешь, чего городишь. Ты же в это не
веришь. Ты же точно знаешь, что это был твой ребенок, вот и бесишься. А где она
теперь?
– А хрен знает, – беззаботно ответил
Дмитрий. – В деревне, наверное. С другой стороны, так оно и лучше. Я бы
все равно думал, что меня опять на крючок поймали. И если женщина вообще ни на
какие жертвы не готова идти ради любимого человека, если она его понять не хочет,
думает только о своем нежном сердце, то на хрен такая жизнь?
– Это ради тебя она, что ли, должна была на
жертвы идти? – тихо спросил Андрей, вдруг бледнея так, что уродливый,
расплывчатый шрам на его правой щеке побагровел. – А не много ли жертв ты
от людей ждешь, божество хреново? Или это у тебя уже в привычку вошло?
И слепо, как бы не видя Дмитрия, как бы сквозь
него, вышел из кабинета, громыхнув напоследок дверью так, что с притолоки
посыпалась штукатурка.
Кто-кто, а уж Андрей-то Руссков имел полное
право ему все это сказать – насчет жертв! Три года назад он спас Дмитрию жизнь,
едва не пожертвовав своей собственной. А поскольку Дмитрий тогда валялся без
сознания, его согласия на спасение никто не спрашивал.
Оба они тогда работали в пожарной охране. Это
был один из первых выездов Дмитрия. Пламя, почуяв поживу, металось по этажам
гостиницы. В основном люди уже были кто выведен, кто снят с помощью лестницы,
когда прошел сигнал, что видели еще одного человека в окне верхнего этажа.
Андрей с Дмитрием пошли туда – и оказались в огненной ловушке. Позже
выяснилось, что кто-то из обслуги от большого ума и страха включил вентиляцию,
поэтому огонь, доселе полыхавший вполне терпимо, вдруг взревел и
распространился практически мгновенно – вместе со сквозняком. Они облазили все
комнаты, но человека не нашли.
В гостинице не было балконов. В тот тесный,
загроможденный двор не могла въехать машина с лестницей. Двое пожарных,
оказавшись отрезанными огнем, могли сейчас рассчитывать только на себя. В
коридоре они видели стандартный аварийный пожарный щиток с брезентовым рукавом.
Правда, не у кого было спросить, почему по нему не подавалась вода… Андрей
обвязал себя пожарным рукавом и встал в проеме, готовясь выбросить из окна
тугой брезентовый моток.
– Спускайся, – приказал. – Ничего,
ты альпинист, у тебя получится.
Дмитрий покачал головой. Шестой этаж, а шансов
у невысокого, хоть и широкоплечего Андрея выдержать его вес на спуске
практически нет.
– Не смеши меня, – сказал он. –
Давай попробуем вместе.
– И ты меня не смеши, – ответил Андрей,
показывая на крепеж шланга: рассчитывать, что эта хлипкая конструкция стерпит
вес двух мужиков, хотя бы и по очереди, мог только наивный ребенок. Кому-то все
равно предстояло оставаться на месте и держать… но кто будет держать шланг для
оставшегося?
– Иди ты первый, – сказал Дмитрий. –
Я и по вертикальной стене как-нибудь пройду, если будет хоть за что-то
зацепиться, а у тебя такого опыта нет. Спущу тебя – потом сам.
Андрей слегка высунулся и несколько секунд
глядел на стену. Изо всех окон рвалось пламя, зацепиться Дмитрию не за что,
пройти по этой стене ему не удастся никогда. Интересно, сам-то он это понимает?
– Хорошо, – спокойно сказал
Андрей. – Как скажешь. Только обвязывайся покрепче.
Дмитрий затянул вокруг тела неуклюжий узел,
подошел к окну – и вдруг что-то обрушилось ему на голову, мгновенно лишив
сознания.
Очнулся от острой боли. Открыв глаза, увидел
пламя рядом с лицом. Огненные языки жадно тянулись к окну, и какая-то сила то
подсовывала Дмитрия прямо к ним, то уносила в сторону. Потребовалось несколько
секунд, чтобы понять: он висит, обвязанный за пояс брезентовым рукавом, на
высоте примерно второго этажа. Кругом ревело, гудело, слышались крики. Он
взглянул вверх и увидел Андрея, который лежал поперек окна. Его тело было опутано
пожарным рукавом, комбинезон уже горел…
А крики раздавались внизу – там ребята
растягивали спасательное полотнище. Это они кричали:
– Прыгайте! Прыгайте!
Дмитрий глянул на узел и понял, что распутать
его на весу не сможет. Сам завязал на совесть, но не рассчитал, что рукав
окажется коротковат… Сейчас, конечно, принесут лестницы, но если он, возможно,
и дождется, пока кто-то сможет добраться до него и освободить от рукава, то
Андрею на жизнь отпущено гораздо меньше времени.
– Прыгай! – закричал что было сил и тут
же задохнулся от дыма, которым было черно занавешено все вокруг. – Прыгай!
Сначала он думал, что Андрей просто не видит,
что делается внизу, но тот лежал не шевелясь, и Дмитрия вдруг пронзила догадка:
а если Андрей уже мертв?
Он подтянулся и повис на рукаве, изо всех сил
вглядываясь вверх. Ребра нестерпимо ломило, а какую боль чувствует сейчас
Андрей – об этом страшно было думать. Если он еще что-то чувствует, конечно…
Если он жив, то, что задумал сделать Дмитрий, может убить его вернее, чем огонь
и дым. А если этого не сделать, он там сгорит! – Подальше! – хрипло
крикнул стоящим внизу. – Отойдите подальше!
