Потом, когда правда вышла наружу,
действительно это был острый момент. Шеф-директор устроил «разбор полетов»,
начальники отделов тоже не смолчали. Вопрос стоял ребром: работать Самураю в
фирме или нет. Более того, уже потом, лет через несколько, в приватной беседе
шеф сообщил, что вносилось предложение о ликвидации незадачливого сотрудника.
Конечно, это предложение даже не поставили на голосование, да и те, кто стоял
за увольнение, остались в позорном меньшинстве. Дело в том, что за неделю,
прошедшую между ликвидацией профсоюзного лидера «Пролетарских зорь» и этим
«разбором полетов», Самурай успел высококлассно поработать с одним воротилой из
телевизионной банды.
Сказать по правде, этого трепача он убрал с
удовольствием. Мужик был из породы цепных псов перестройки и отличался
нетрадиционными пристрастиями. Самурай еще пацаном ходил с дружками бить
«голубых» на Соколе, поэтому во время того дела чувствовал себя на высоте. Да и
работать пришлось на высоте: на крыше. Задание имело свою специфику: нельзя
было допустить, даже заподозрить, заказное убийство, иначе могли пострадать
очень немаленькие люди. Одного из тех «немаленьких», у которого и имя, и
фамилия были поддельными, потом, через пару лет, пристрелили в собственном
подъезде, из-за чего был объявлен чуть ли не национальный траур, но Самурай, к
сожалению, не имел к его ликвидации никакого отношения. А в тот раз он сработал
красиво и чисто: засел на крыше и дождался, когда телепедик вышел на балкон.
Было половина седьмого утра. Тот, как нарочно, постарался для Самурая: взял и
перегнулся через перила. Ребята из группы поддержки информировали, что подобные
телодвижения «кабан» по утрам проделывает частенько: этажом ниже проживал
семнадцатилетний мальчишка, принимавший по утрам на своем балконе солнечные
ванны. При этом он, очевидно, думал, что находится на пляже нудистов. Но в то
утро ребенок проспал. Накануне вечером его подцепила чемпионка мира по траханью
и, воспользовавшись тем, что предки красавчика свалили позагорать на Кипр, всю
ночь не давала ему спать. Разумеется, барышня трудилась не корысти ради и не
удовольствия для, а токмо во имя того, чтобы никого не оказалось на балкончике,
когда «голубенький» отправится полетать. Излишне объяснять, что «чемпионка
мира» работала в группе поддержки…
Итак, пышная задница свесилась через перила и
не успела еще разочарованно вздохнуть, как сверху к жирной шее была подведена
петелька. Дерг!.. И через полсекунды можно было наблюдать иллюстрацию к
старинному стихотворению «Между небом и землей жаворонок вьется». Самурай,
кстати, в совершенстве умел вязать морские узлы. Когда «голубая птица» полетела
вниз, веревочка послушно развязалась. А у того, что в конце концов очутилось на
земле, невозможно было углядеть на шее странгуляционную борозду – хотя бы
потому, что шеи как таковой не осталось: она прочно вошла в состав тела,
поскольку полет завершился в положении вниз головой.
Это было чистое и красивое дело, поэтому
понятно, почему белых шаров за Самурая на «разборе полетов» оказалось куда
больше, чем черных. Ну а когда стало известно, что братишка того
профсоюзника-синеблузника представления не имел, кто и откуда стрелял, от
Самурая отцепились последние недоброжелатели. И поскольку белобрысый юнец,
чудом оставшийся в живых, не стремился идти по стопам своего бешеного братца,
который желал непременно встать на пути паровоза под названием «Приватизация»,
его тоже решено было оставить в покое. Самурай был только рад: он не любил
убивать просто так, ему нужен был конкретный повод… Такие вот чисто
психологические выверты бывают иногда даже с профессионалами, и никто этого не
стыдится.
Он постарался поскорее забыть чувство
неуверенности в себе, ощущение покачнувшейся под ногами земли, которое преследовало
его, пока на него катили бочку. Больше он никому не давал повода усомниться в
своих силах, поэтому вспоминать те старые переживания не было никакой
надобности. А теперь они вдруг вернулись… вернулись в тот момент, когда
шеф-директор сказал, что на новое дело Самурай – Самурай! – пойдет всего
лишь дублером.
Он все еще размышлял – не повернуться ли, не
хлопнуть ли дверью? – как вдруг на стол перед ним упала фотография.
Шеф-директор стоял руки в брюки, будто и не он жестом фокусника бросил ее на стол.
Самурай тоже не вынул рук из карманов, но на фотку глянул – во второй раз за
этот день испытал шок. Так уж случилось, что ему в свое время удалось узнать,
кто именно был заказчиком ликвидации того борца за права трудящихся. Информация
пришла совершенно случайно, Самурай этого не желал и осведомленностью своей
никогда не хвастал. Но сейчас видел перед собой портрет этого самого заказчика.
В ту пору он, молодой да ранний, только что пришел к серьезной власти и многое
себе позволял! Ему кое-что позволяли тоже, ну а теперь, видно, притомились от
его фокусов.
– Не слабо? – весело спросил шеф.
«Не слабо!» – подумал Самурай, но ничего не
сказал. Только вспомнил чью-то умную фразу насчет того, что революция пожирает
своих героев. Поскольку приватизацию частенько сравнивали с революцией, это
выражение вполне могло быть применимо к данной ситуации. Но самое смешное
заключалось в том, что, если бы Самурая попросили назвать, сколько людей желает
лютой смерти этому господину, он навскидку мог бы назвать цифру порядка миллиона,
даже пяти миллионов, даже десяти – и не слишком бы при этом ошибся. И все-таки
никто из этих миллионов не являлся заказчиком данного «кабана». Им наверняка
был кто-то из первой сотни… а может, и первой десятки, что вернее всего. Да,
этаким заказом фирма «Нимб ЛТД» может гордиться. Это был заказ века! «Глядишь,
этак мы и до самого дойдем!» – с восторгом подумал Самурай. Судя по
затуманенному, мечтательному взгляду, шеф-директор думал о том же самом.
Однако восторг Самурая тотчас померк:
определенно не ему придется вести отстрел вышеназванного лица, если его лишили
заслуженной чести завалить «отца русской прихватизации»!
И вдруг он понял, что обида его прошла. Сейчас
он ощущал заслуженную радость профессионала, которому вскоре предстоит показать
во всей красе свое мастерство. Ей-богу, не суть важно, каким он будет в
предстоящем деле: первым, вторым или вообще перейдет в группу поддержки. Он
знал о себе, что честолюбив, а может быть, даже тщеславен. Хотя работенка его
требовала величайшей скромности, но наедине с собой и в узком кругу посвященных
Самурай имел чем гордиться. Жаль, что жена не входила в этот самый круг: она
вообще ничего не знала о его работе… Это здорово угнетало Самурая. Жену он
любил, а уж детей… И болезненно переживал, когда не мог рассказать самому
родному человеку о том, что иногда тяготило, грызло душу, пожаловаться на
проблемы своего «бизнеса». Но в эту минуту он знал: новое дело вознаградит его
за все. Он вдруг ощутил себя среди тех немногих, которых заслуженно называют
«творцами истории». Да черт его знает, может, после смерти этого самонадеянного
павиана жизнь всей страны перевернется! А поскольку хуже как бы уже и некуда,
поворот этот должен оказаться непременно к лучшему. И в сем будет его, Самурая,
прямая заслуга!
