Но как, как могло случиться, что этот браслет,
уникальный, опытный, единственный экземпляр, очутился на руке у дочери убитого
человека? Нет, это совпадение. Может быть, та барышня Гретхен соврала в целях
повышения покупательского спроса и браслетиков таких на территории бывшего
Союза – завались? Конечно, именно так и есть, иначе какая может быть связь между
убитым, браслетом на руке его дочери и пропавшей Лёлей?
Никакой нет связи. Кроме одного пункта: у
Лёлиных родителей дом в той же деревне, где жил убитый Владимир Мордюков.
Все-таки совпадение, на которое не стоит
обращать внимание? Конечно! Натяжка еще похлеще, чем в том фильме с Фордиком?
Разумеется!
Дмитрий кивнул и быстро шагнул к крыльцу, на
которое уже вышли трое мужчин, только что занесших в дом потерявшую сознание
Жанночку. Среди них был и местный Анискин.
«Савельев, Кузнецов или Липко?» Кто из них?
– Товарищ капитан, – негромко окликнул
Дмитрий. – Разрешите на два слова?
Мужики с неудовольствием уставились на него.
– А нельзя ли погодить, товарищ? –
по-старинному сказал Анискин. – Тут такое дело… Соседа хороним, как-никак,
однокашника.
Дмитрий молчал, неуступчиво глядя в
зеленовато-прозрачные, будто крыжовник, глаза участкового.
– Ну ладно, Кузя, давай по-быстрому, –
недовольно буркнул один из мужиков. – А то без тебя Мордаху закопают –
куда это дело годится?
«Кузя – значит, он Кузнецов, – догадался
Дмитрий. – А Мордаха – это убитый Мордюков. Они тут что, все в одной школе
учились? Да конечно, как же иначе, в деревне-то!»
– Ну, слушаю, – вздохнул капитан
Кузнецов, спускаясь с крыльца. – Что там у вас, товарищ? Надеюсь, дело
важное, потому что…
– Речь идет об убийстве, – негромко
сказал Дмитрий.
Любочка Дьякова. Июль, 1999
До завтра и в самом деле ничего не произошло –
зря Любочка так уж колотилась. Когда Асан пришел – как всегда, в девять
вечера, – она с торжеством предъявила диск, а сама начала накрывать ужин.
Асан тем временем включил свой маленький компьютерчик, в сотый раз напомнив
Любочке, что он называется ноутбук.
«Ноутбук, ноутбук, ноутбук», – зубрила
она про себя, как таблицу умножения, но больше думала о том, разрешит ли ей
Асан глядеть, как мужики с мужиками это самое делают.
За спиной вдруг забухало – тяжело, роково.
Любочка оглянулась. Косматый – волосы даже из ушей торчали, ей-богу! –
молодой мужик с огромными, дико вытаращенными черными глазами, качественно
выкликал на мотив старой, всенародно любимой песенки «Мамми блю»:
«Ом мани! Ом мани пад ме хум, о падме хум!»
Глуховато, задушевно вторил хор полуголых
девчат:
«Ом мани, мани, мани…»
И снова взревывал белотелый, с жирком, певец:
«Ом мани! Ом мани пад ме хум, о пад ме хум!»
– Зайка, что ли? – пригляделась
Любочка. – Он самый. Это по-каковски же он шпарит? Опять по-еврейски, что
ли? А, по-английски: мани-мани… Деньжат ему, что ли, баба его не дает, что он
тоже про мани-мани блажит?
И вдруг музыка стихла, всероссийского попугая
словно корова языком слизнула с экрана, а вместо него побежали по тусклому фону
ровные строчки букв и цифр.
– Камасутра, что ли? – склонилась Любочка
к экрану. – Тьфу ты!
Ни Камасутрой, которая, как известно, любезна
бабам с утра, ни другой какой официально разрешенной порнушкой и не пахло.
Слова на экране чередовались понятные и непонятные: анализ, кровь, количество,
эритроциты, тромбоциты, лейкоциты, хреноциты какие-то… вакцина… бес разберет!
Любочка разочарованно махнула рукой, смиряясь,
что с сидиромом вышла осечка.
– Да ну, чепуха какая-то. Выключай, картошечка
перестоит.
– Погоди, дорогая, погоди, Любочка…
Асан так и вперился в экран. Неужели понимает
что-то в этой неразберихе букв и цифр?
Любочка на всякий случай еще раз поглядела.
«13.07. Количество обычное. Состояние
О. – N. Температура – N».
Потом опять про эти лейкоциты-бормоциты в
длинный столбик, а после каждого слова – цифры, цифры… Ну вот, наконец-то
написано по-человечески:
«17.07. Хозяин приезжает 20-го. Успокоить
невесту».
– Ой, Асанчик, смотри, что тут
написано! – радостно вскрикнула Любочка, но Асан как бы и не слышал:
нажимая своим смуглым, с обломанным ногтем пальцем на кругленькую желтую
кнопочку, неуклюже подвел стрелку на экране к выпавшим откуда ни возьмись словам:
«Сохранить как…» Потом появлялись еще какие-то надписи, а Асан знай давил и
давил на кнопочку.
«Как он все понимает? – восхитилась
Любочка. – Может, и мне тоже компьютеру выучиться? Мы хоть и деревенские,
да, чай, не глупее этих абхазов!»
– Все, – сказал наконец Асан с
облегчением. – Закопировал! Теперь вся эта информация у меня есть. Может,
ничего особенного, но тогда зачем бы доктору диск в тайнике прятать? Ладно,
Хозяин приедет – разберется.
Он включил ноутбук. Сели за стол, однако Асан
ел нехотя и все больше молчал.
Что же он там такое вычитал, что осталось
Любочке непонятным? Ее так и распирало – до того хотелось спросить. Она
сдерживалась изо всех сил: знала, как не любит Асан болтать попусту про
Хозяина, которому служил, будто верный пес, за которого любому глотку готов был
перервать, а при надобности – и голову свою сложить. Конечно, платил Хозяин
по-царски, но тут еще что-то было, не только деньги…
Наконец она не выдержала – спросила
осторожненько:
– Асан, Асанчик! Я что-то не поняла… Никак
Хозяин жениться надумал?
Тот дико блеснул оком:
– С чего ты взяла?
– Ну как же? – всплеснула руками
Любочка. – Там же русским языком было написано: «Успокоить невесту».
Хозяин приезжает завтра, надо его невесте сказать, чтоб не волновалась.
Асан резко отодвинул тарелку:
– У Хозяина нет никакой невесты. Я бы знал. Ну
ладно, пошли лучше спать.
