– Вы, видимо, не знаете, как здоровье
Виктора? – спросила старушка, словно не замечая его попыток к бегству. С
некоторым трудом сообразил, что имеется в виду Лёлин отец. – Ну
разумеется, вы даже не знали, что она в деревне, иначе не пришли бы сюда.
Похоже, старушке не больно-то нужен
собеседник, она вполне обходится собственными рассуждениями!
– Полагаю, вы все же поедете к Лёле в Доскино,
так вот – большая просьба: попросите их позвонить или заглянуть ко мне, когда
кто-то наведается в город. Мариночка, говорят, приезжала, но меня, к сожалению,
не оказалось дома. А у меня для нее приятная весть: в «Комсомолке» была очень
симпатичная статья про их «Народную энциклопедию». В «Комсомолке»! –
Александра Герасимовна с уважением покачала своими белыми кудряшками. –
Причем статья вышла как раз в тот день, когда Лёля уехала в деревню. Я ей,
помнится, махала, махала – хотела передать газету, но она не поняла. Просто
махнула мне в ответ и села в машину.
Мгновение Дмитрий тупо смотрел на
разрисованный разноцветными мелками асфальт у себя под ногами, потом с трудом
заставил себя разомкнуть губы.
– В какую машину? – выговорил так тихо,
словно боялся спугнуть внезапную догадку.
– В белую «Ниву». Я уже тогда начала
беспокоиться: ведь если за ней нарочно прислали машину из деревни, значит,
что-то случилось с отцом. Все-таки Марина зря мне хотя бы записочку не
оставила, когда приезжала: знала ведь, как я буду беспокоиться!
– А почему вы решили, что Лёля уехала в
деревню? – осторожно продолжал Дмитрий.
– Не знаю, – легкомысленно пожала плечами
бабулька. – Ах да! Она была в джинсах, белой маечке («Белой маечке!») и
кроссовках. Пару раз я видела ее одетой именно так, с унылым лицом, – и
всегда оказывалось, что ее «вывозят пахать на даче», как она печально сообщала.
Вот и на сей раз лицо было достаточно унылое и одежда соответствующая. А
главное, в этой машине присутствовало что-то непроходимо деревенское. – В
голосе Александры Герасимовны зазвенела снисходительная насмешка. – Эти
комья грязи, намертво присохшие к колесам, эта общая обшарпанность, этот
багажник на крыше… Я не очень хорошо понимаю в номерах, но готова спорить:
номер тоже какой-нибудь деревенский, если существуют различия. Кстати, он был
залеплен грязью. Я тогда еще, помнится, посмеялась про себя: как в детективном
романе. В детективных романах номера преступных машин всегда залеплены грязью,
вы заметили?
«Спросить Кузнецова про багажник, –
мелькнула мысль у Дмитрия. – Землю, конечно, с колес и с номера повымыло,
пока машина была в реке, но про багажник надо спросить! И я не буду ждать до
завтра – еще сегодня позвоню!»
Он снова сделал попытку вскочить – и снова
остался на месте.
– Впрочем, деревенской «Ниве» это еще
простительно, – продолжала беззаботно чирикать Герасимовна. – Но
мастодонт, который последовал за «Нивой», – вот от его владельца я такой
нечистоплотности не ожидала!
Дмитрий медленно повернулся к ней.
– Что?
«Это ничего не значит. Здесь и сейчас-то стоит
десятка полтора самых разных машин. Мало ли кто мог…»
– Что – что? – уточнила Александра
Герасимовна.
– Я хочу сказать… почему вы решили, что этот –
мастодонт поехал за «Нивой»? И что значит – мастодонт?
– Мастодонт – это нечто громоздкое,
несуразное, – любезно пояснила старушка.
Дмитрий скрипнул зубами. Ему захотелось
схватить Герасимовну и тряхнуть, чтобы с ее языка посыпались, как горох, те
слова, которые ему нужны, а не всякая интеллигентская болтовня. Однако этот
«белый одуванчик» заслуживал самого оранжерейного обращения.
– Я знаю, что такое мастодонт, –
выговорил как можно спокойнее. – Почему вы назвали автомобиль мастодонтом?
– Это же элементарно, Ватсон, –
усмехнулась его собеседница. – Автомобиль был несуразен и громоздок. Хотя
нет, дело не только в этом! Я же не назову мастодонтом вон тот «Лендкруизер»… –
Она умолкла, как бы прислушиваясь к шелесту своих ассоциаций. – Ах да! Все
дело было в его колесах – они как-то нелепо, голо торчали из-под крыльев,
терпеть не могу такой фасон машин, а главное – в названии.
– Вы запомнили его марку?
Старушка нахмурилась:
– Погодите-ка… нет, опять забыла! Название
совершенно дурацкое, нелепое просто до крайности…
– «Мицубиси»? «Тойота»? «Паджеро»? «Патрол»?
Джип «Чероки»? «Гранд-Шевроле»? – навскидку выпалил Дмитрий и был удостоен
снисходительного взгляда.
– Ну что вы! Это вполне благозвучные названия,
хотя мои внуки иногда поют о том вон джипе «Чероки», – махнула она рукой в
конец двора, – «реве тай стогне джип широкий». Нет, именно дурацкое
название… почему я так сказала?..
Да, похоже, чем больше живешь, тем больше
задаешь себе загадок! Наверное, самым интересным объектом исследования для этой
мисс Марпл с улицы Провиантской были ее собственные ассоциативные связи.
– Дурацкое название… дура… дурость… дурында… –
бормотала Александра Герасимовна себе под нос – и вдруг радостно всплеснула
руками: – Дурында! Ну конечно! Автомобиль назывался «Дюранго!»
– Никогда не слышал о таком, – пожал
плечами Дмитрий.
– Я тоже, – кивнула Александра
Герасимовна. – И тем не менее именно в эту черную дурынду с черными
непрозрачными стеклами и сел человек кавказской национальности, вышедший из
белой деревенской «Нивы», в которую потом села Лёля. – Не понял, –
осторожно сказал Дмитрий.
Александра Герасимовна повела бровью. Это была
оценка его сообразительности, но устного комментария, к счастью, не
последовало.
– Значит, так, – терпеливо начала
она. – Сначала во двор въехала «Нива». За ней последовала дурында – будем
называть ее так, а то я опять забыла точное слово.
«Дюранго», – твердил про себя
Дмитрий. – «Дюранго», «Дюранго»…
