– Надеюсь, до пенсии я не доживу, –
спокойно сказал доктор. – То есть даже не наверное, а факт, кажется… – Он
чуть пригнулся и заглянул в черный глаз «макарова». – А тот счет –
международного фонда «Врачи мира против лейкемии». Собственно, я его основал,
чтобы спонсировать лечение детей из неимущих семей. Здоровье нынче диких денег
стоит, не у всех же есть богатый папенька, как у Олеси.
И тут до Македонского дошло!
– Ты что, хочешь сказать, что она…
– Удивляюсь, неужели Илья вам не сообщил? –
пожал плечами доктор. – Он же должен был как-то оправдываться перед вами
за те дикие суммы, которые расходовал на девочку. Или нет? Конечно, вы ему
полностью доверяли, но все же… – Он снова пожал плечами. – Кучу денег он
вбухал просто так, ни за что ни про что. Все эти пересадки костного мозга,
облучения, которые ему рекомендовали, – это полный бред. Мучение и без
того едва живого организма. Слава богу, я его вовремя остановил, не то он
загубил бы вашу дочку еще год назад.
Приступ мгновенной ненависти к убитому
Братчикову едва не лишил Македонского рассудка.
– А теперь что? – вымолвил с трудом,
прорываясь сквозь зубовный скрежет.
– А теперь я лечу Олесю, – серьезно
сказал доктор. – Понимаете, я в этом деле – лучший. И не щурьтесь на меня
своим бешеным белым глазом, можете поверить на слово. Илья поверил – и
правильно сделал, умный был человек. Мы познакомились в прошлом году в клинике
в Москве. Что произошло, собственно? Здесь у Олеси обнаружили лейкемию, потом
сказали: диагноз ошибочный, все в порядке. Звери, ей-богу, а не люди! Ничего
себе – ошибочка! Но Братчиков уже заволновался и решил поехать в Москву, в
Институт крови. Там диагноз подтвердился, причем ему сказали, что дело
безнадежное. И тут мы встретились…
– То есть ты гений – я правильно понял? –
спросил Македонский.
Доктор с прежним спокойствием кивнул.
– И что, бросил Москву ради того, чтобы
ухаживать за моей дочерью?
Желтые глаза вильнули.
Ну конечно! Македонский так и знал.
– Ладно, колись, лепило, – усмехнулся
он. – Ошибка в диагнозе, да? Разжалован в рядовые?
Доктор высокомерно дернул уголком рта:
– Да, я убил человека. Но это произошло
случайно и не имело никакого отношения к медицине. Какой-то придурок напал на
меня в темном проулке, я врезал ему по горлу, вот и… Превышение необходимой
обороны. У меня был хороший адвокат: добился подписки о невыезде, ну а я…
– А ты подписку нарушил, так я понимаю? –
кивнул Македонский. – Ну что же, не тот казак, что не попался, а тот, что
вывернулся. Молодец. А почему так близко от Москвы сидишь?
– Под свечой всего темнее, – пояснил
доктор. – Да и современная техника изменения внешности далеко пошла, а
техника изготовления хороших документов – еще дальше. У меня тут тетушка живет,
собственно, она мне мать заменила в свое время, так даже она меня не сразу
узнала, когда я нагрянул. И еще… Понимаете, я ведь врач. Я не могу не лечить
людей, к тому же, если знаю, что могу кого-то спасти от смерти, я лучше сам на
риск пойду.
– Вдобавок, если этот риск не худо
оплачен, – подсказал Македонский.
Доктор глянул с вызовом:
– А если даже и так?
– Ну, хорошо. – Македонский наконец
опустил пистолет. – Но скажи, если ты такой гений, почему не вылечил мою
девочку до сих пор?
Доктор вздохнул:
– Тут есть свои проблемы. У Олеси четвертая
группа крови, самая редкая, да еще резус-фактор отрицательный. А моя методика
лечения – это двойное заменное переливание крови. Иногда – тройное. С
небольшими интервалами, во время которых проводится курс побочных мер. Не стану
объяснять – долго и неинтересно, важен только результат. Я его гарантирую, но
только в том случае, если мне будет обеспечен материал для работы.
– И какой это материал? – спросил
Македонский, хотя ответ уже знал заранее. Не могло быть другого ответа, кроме
этого.
– Кровь здорового человека с четвертой группой
и отрицательным резусом. У детей возраста и комплекции Олеси в теле около двух
литров крови. Вот и прикиньте, что будет с донором после того, как мы выкачаем
из него всю кровушку для двойного, а лучше – тройного заменного переливания.
Предвижу ваш вопрос, – вскинул он ладонь, – и сразу отвечаю
отрицательно: к сожалению, забор крови должен быть сделан одномоментно. Донор
обречен.
Македонский спокойно кивнул. С чего доктор
взялся его успокаивать? Олеся больна, да, но есть шанс ее вылечить. Значит,
вылечат – даже если придется выстроить доноров в очередь.
– Братчиков знал об этом?
– Знал, – кивнул доктор. – Но… он
говорил, что вы не согласитесь на такие меры.
Македонский улыбнулся. И наконец-то увидел,
что в глазах доктора снова плеснулся страх…
– Кстати, предупреждаю, – сказал доктор
торопливо, – у меня вторая группа и резус положительный. Это вариант для
Олеси смертельный, прошу учесть!
– Да брось! – сказал Македонский почти
нежно. – Что я, сумасшедший? Я теперь с тебя пылинки буду сдувать. Все,
лепило. Теперь ты работаешь на меня, понял? Для начала увезешь отсюда меня и
мою дочь, а также… – Он оглянулся. – Вот этого парня. Олеся и этот, как
его там, поживут у тебя, а мне надо на несколько дней в Чувашию смотаться.
Потом все туда уедем. Кстати, кто он, черный-то, не знаешь?
– Илья на днях обмолвился: вроде бы абхазец,
который на исторической родине кого-то шпокнул, грузина небось какого-нибудь, и
теперь спасается в России. У него брат в Москве, вроде бы нотариус, у Ильи с
ним деловые связи…
«Нотариус в Москве. Габуния – фамилия
абхазская. Теперь понятно, у кого все оригиналы бумаг Македонского… в смысле
моих бумаг».
– Ну, этот нотариус и попросил на время
приютить Асана, к которому протянулась рука мести, – продолжал
доктор. – Кстати, не думаете ли вы, что это за ним сюда пришли вершители
возмездия, что Илья из-за него погиб?
– Нет, вряд ли, – сказал Македонский
после некоторого раздумья. – Иначе его не оставили бы живым. А в него
выстрелили только раз, не добили и взялись за Братчиковых. Им нужны были
деньги, больше ничего.
– Логично, – согласился доктор. – А
что, черный вам очень нужен? Мне бы не хотелось, если честно, я вообще стараюсь
держаться подальше от этих безумных детей гор…
– Твои хлопоты будут оплачены, – махнул
рукой Македонский. – Хорошо оплачены. Асана я бросить теперь не могу: он
спас Олесю.
