– Святое дело! – пробормотал
доктор. – Кстати, а насчет хорошо оплачены – это в вашем понимании
сколько?
– Тридцать тысяч в месяц тебя устроят? –
спросил Македонский.
– Долларов, что ли? – недоверчиво спросил
доктор, но Македонский счел вопрос неуместным.
– Буду вручать тебе или переводить на любой
счет – сам решишь. А если все пойдет как я планирую, жить будешь на всем
готовом. Место, конечно, уединенное, однако это пойдет на пользу твоим исследованиям.
– Да мне, собственно, нужна какая-то
малость, – скромно сказал доктор, и его желтые глаза блеснули. –
Главное – фонд «Врачи мира против лейкемии». А что касается Олеси… насчет
донора… вы действительно согласны?
И снова Македонский не стал тратить времени,
отвечая на вопрос, который уже подразумевал однозначный ответ.
Лёля. Июль, 1999
Лёля зажала рот ладонью, уставилась на
незнакомца. Она видела его коротко остриженные, ершистые седоватые волосы,
которые смотрелись очень эффектно при еще молодом загорелом лице; несколько
рыхлые, но приятные черты; улыбающиеся желто-зеленые глаза; коричневую рубашку,
синие джинсы – она видела все это, но, если бы через мгновение кто-то попросил
ее описать этого человека, Лёля вряд ли смогла бы что-то вспомнить. Может быть,
только этот улыбчивый взгляд – и, по контрасту, руку, сжимавшую пистолет.
Лёля перевела растерянный взгляд на Асана и
вдруг поняла, что он мертв, что рядом с ней лежит труп!
Рванулась, пытаясь спрыгнуть с кровати… на
самом же деле слабо заерзала, но и это невинное движение было остановлено:
незнакомец предостерегающе вскинул руку с пистолетом:
– Сидите спокойно, невеста.
Только один человек мог назвать ее так… но еще
прежде, чем эта мысль оформилась в голове, Лёля узнала голос и брезгливо
вытерла о простыню ладонь, в которой появилось ощущение теплого, как бы
резинового…
Она сделала это безотчетно, инстинктивно,
однако по сузившимся глазам доктора поняла: он смекнул, что означает это
движение.
– Э, невеста, ты не спала тогда! –
усмехнулся краем рта. – А зачем же молчала? Зачем не шевелила пальчиками?
Застеснялась, что ли?
Он не опускал пистолета. Значит, напрасна
мгновенная надежда, что доктор пришел спасти ее от обезумевшего Асана. Все-таки
тот был прав: доктор задумал какую-то пакость. Неужели он захочет снова…
Тошнота подступила к горлу от одного только предположения, да еще сладковатый
запах крови наконец-то достиг Лёлиного обоняния. Она громко глотнула, пытаясь
сдержать спазм.
Доктор брезгливо поморщился:
– Ну, хватит! Спокойной ночи!
Выбросил руку, прицеливаясь… дуло глянуло Лёле
в глаза… но вдруг доктор, словно спохватившись, сунул пистолет за пояс.
Нагнулся к Асану, ощупал труп. И Лёля поняла, что он ищет. Пистолет! Доктору
нужен пистолет Асана, чтобы убить ее! Тогда получится, будто чеченец сам
прикончил «невесту» – ну мало ли почему, они ведь там все без тормозов, в
горах-то! А доктор ворвался в нужную минуту и, хотя не смог помешать расправе
над несчастной девушкой, пристрелил кавказского злодея.
Эта догадка блеснула мгновенно. Лёля попыталась
ударить доктора ногой, но тот оставил поиски, навалился на девушку, сдавил
горло:
– Так хочешь? Так? Пуля добрее!
Она билась, рвалась, взвизгнула…
Внезапно стало легче дышать. Доктор вскочил,
отпрянул к двери. Лёля, кашляя, всхлипывая, приподнялась и увидела, что он
обеспокоенно выглянул в коридор.
Лёля следила за ним остановившимися глазами,
не в силах шевельнуться. Как сквозь вату, ее слуха достиг легкий, торопливый
топот, потом возмущенный возглас:
– Что вы тут делаете? А ну, пустите-ка меня!
Доктор смертельно-весело улыбнулся,
посторонился – и в комнату прошмыгнула Олеся.
– Лёля! Привет! – крикнула она радостно –
и застыла, глядя на окровавленную спину Асана.
– Лё-ля? При-вет? – раздельно повторил
доктор, не скрывая своего изумления. – Это еще что такое?!
Однако Лёле было не до его вытянувшейся
физиономии, не до опасных ноток в голосе. Да, Олеся невольно выдала, что они
уже знакомы… ну и плевать! Вообще все отодвинулось на задний план: и труп, и
пистолет – его рубчатая рукоятка бесцеремонно торчала из-за пояса доктора.
Сейчас для нее существовало только маленькое личико, сведенное судорогой
страха, окаменело приоткрытый рот, пытавшийся исторгнуть крик, но вместо этого
из него вырывалось слабое, прерывистое сипенье.
Лёля оттолкнула тело Асана, даже не
почувствовав его тяжести, спрыгнула с кровати и успела схватить Олесю в объятия
за секунду до того, как она забилась в страшном припадке.
Девочку выгнуло так, что Лёля испугалась, что
не сможет ее удержать. Поскорее опустилась на пол, изо всех сил прижимая к себе
Олесю. Девочка вцепилась в ее майку, мгновенно промочив насквозь слезами,
тянула, выкручивала ткань с недетской силой, била ногами в пол так, что
комната, чудилось Лёле, ходуном ходила. И все, что она могла, – это
пытаться не уронить бьющееся тельце, шепотом прорываться сквозь истерический
визг, своим дыханием греть похолодевшее личико и маленькие ледяные руки.
Олесе следовало хотя бы дать воды, умыть, но
Лёле было сейчас не до этого, а просить помощи у доктора – нет, страшно!
Он так и стоял в дверях, глядя на бьющуюся
Олесю холодноватым, спокойным взглядом, в котором можно было уловить даже
некоторую скуку. Может быть, такие припадки уже бывали на его памяти и он знал,
что надо просто-напросто ждать, пока все пройдет само. А может быть, ему было
глубоко плевать, разобьет ли себе девочка голову об пол, или задохнется, или
сойдет с ума… Да ладно, пусть лучше стоит как столб, пусть лучше не
вмешивается!
Изредка поглядывая на доктора, Лёля ловила на
его лице выражение сомнения, – а может, это ей только казалось? Только
чудилось, будто рука его тянется к поясу?
Но вот, словно что-то решив для себя, доктор
подошел к кровати, брезгливо сторонясь Олеси, небрежно схватил Асана за ноги и
с некоторым усилием поволок к двери. Голова убитого с грохотом ударилась об
пол, но доктор не обратил на это внимания: выбрался за дверь, оставив ее
открытой, и скоро Лёля услышала, как голова Асана колотится по ступенькам.
И тут Лёля осознала, что услышала этот звук
потому, что Олеся больше не кричит. Да и судороги ослабели. Неизвестно, что
было причиной, – тихий, настойчивый шепот Лёли, ее тепло, ее поцелуи, или
то, что из комнаты исчез доктор, забрав с собой труп, или просто время
прошло, – но припадок иссяк.
