Из-за малой глубины мрак был не таким уж густым, над головой
дрожало расплывчатое сияние – это свет звезд проникал в воду. Рыбья мелочь
бросалась врассыпную, дно постепенно повышалось, вот уже прибрежные водоросли,
растущие сплошным ковром, тысячами стеблей скользили по телу.
Потом настал самый критический момент – выход на берег. Те
несколько минут, когда любой подводный десант беззащитен, как никогда, –
он как бы и не в воде и как бы не на суше, баллоны пригибают к земле,
снаряжение следует побыстрее снять, но ты прекрасно знаешь, что именно этого
момента и ждет возможная засада, в случае чего всех положат точными очередями в
полосе прибоя, потому что не будет времени вновь вскинуть баллоны на спину и
уйти на глубину.
Обошлось. Берег был тихим и совершенно пустым, как весь этот
прилегающий участок побережья – места малонаселенные, необжитые, суверенная
территория Могадашо, то ли еще дружественного, то ли уже нет, кто их там
разберет…
Акваланги и прочее подводное снаряжение укрыли в выкопанной
у подножия невысоких скал глубокой яме, из профессиональной вредности поместив
сверху две неизвлекаемых мины и обработав тщательно разглаженный песок
жидкостью из баллончиков, отбивавшей нюх у любой собаки. И, не теряя времени,
двинулись в глубь континента волчьей цепочкой – семеро белых людей без
документов, в тропической форме песочного цвета без знаков различия, с
западногерманскими автоматами, португальскими кинжалами и бельгийскими
гранатами. Одним словом, черт знает кто.
Вел Вундеркинд, то и дело при тусклом свете крохотного, с
карандаш, фонарика сверявшийся с картой и компасом. Уверенно вел, без малейших
колебаний – и Мазур немного успокоился, искренне веря, что настоящая фамилия
этого субъекта, будем надеяться, не Сусанин. Они двигались быстрым шагом, почти
бегом, а время от времени и в самом деле переходили на точный, рассчитанный
бег, тренированно отмахивая километр за километром, пока небо не посветлело,
пока звезды не растаяли, используя с максимальной выгодой каждую минутку
темноты. Сначала были только скалы и песок, потом начались более приятные места
– настоящая, хоть и суховатая земля, трава, заросли невысокого кустарника,
корявых кривых деревьев…
Рысцой – бегом, рысцой – бегом, рысцой… Этот отработанный
ритм действовал гипнотически, вытравив абсолютно все посторонние мысли и
чувства, превратив в автоматы, предназначенные лишь для быстрого перемещения в
пространстве и возможной меткой стрельбы при необходимости. Звезды тускнели,
таяли.
Вундеркинд внезапно остановился – посреди густой рощицы на
вершине обширного холма, остановился спокойно, не подавая сигнала тревоги.
Мазур встал рядом. Цепочка сломалась, превратившись в кучку бдительно
ощетинившихся стволами, готовых ко всему волков.
Повернувшись к нему, Вундеркинд произнес тоном доброго
советчика, отнюдь не командира:
– Думаю, следовало бы выслать разведку. Нам тут предстоит
провести какое-то время, пора дать вводную.
«Ну вот и слава богу», – угрюмо подумал Мазур. А вслух
тихонько отдал нужные распоряжения.
Когда через четверть часа Землемер с Викингом вернулись, не
обнаружив в окрестностях ни единого двуногого, разумного, таившего враждебные
намерения существа, Вундеркинд спокойно, даже чуточку беспечно предложил:
– Садитесь поближе. Кружочком, как пионеры у костра. В
отличие от юных пионеров вы все, насколько мне известно, гораздо более
трезвомыслящие и опытные ребята, прошедшие огни и воды, припечатанные всеми
мыслимыми подписками о неразглашении. А значит, не будем тянуть кота за хвост,
растекаться мыслью по древу и в сотый раз напоминать, что наша прогулка укутана
самыми что ни на есть бдительно охраняемыми военными и государственными
тайнами…
Землемер облегченно вздохнул:
– Слава те, господи, а я-то думал, тренировочка очередная…
Он был служакой опытным и дисциплинированным. Мазур вмиг
сообразил, что эта поданная ленивым, совершенно штатским тоном реплика имеет
целью прощупать Вундеркинда – интересно, как будет реагировать сей неизвестный
фрукт? Мазуру и самому было любопытно.
Вундеркинд не изменил позы, не повысил голоса, но в его тоне
явственно прозвучал металл:
– Я не командую группой и не имею права отдавать вам прямые
приказы, но, на мой взгляд, не время языком чесать.
Тон был насквозь правильный, идеально подходивший для такой
ситуации, Мазур не мог этого не оценить: и не вспылил каперанг, лица не
потерявши перед чужими, и на место поставил болтуна, и дал понять, что на шее у
него не проедешь… Мазур даже ощутил слабое подобие симпатии – именно слабое и
именно подобие.
Землемер молчал, как и прочие.
– Довожу вводную, – продолжал Вундеркинд. –
Согласно имеющимся в нашем распоряжении данным, правительство Могадашо на
секретном совещании позавчера вечером приняло окончательное решение изменить
политическую ориентацию. Все договоры с Советским Союзом в самом скором времени
будут в одностороннем порядке разорваны.
И он выдержал паузу, отнюдь не театральную: к таким новостям
и в самом деле следовало привыкнуть. Учитывая, сколько там наших военных
советников и гражданских специалистов, учитывая, что в Барбаре базируется
немаленькая эскадра советских военных кораблей и действует база электронной
разведки, учитывая, сколько в Могадашо вбухано денег, труда и материальных
ценностей.
«Значит, вот так, – подумал Мазур. – Значит, и
наши определились. Ну, понятно, нельзя до бесконечности делать вид, будто
ничего не произошло, улыбаться обоим. Уходим оттуда, получается? Жаль, ах, как
жаль, такое было лежбище… Что ж им мирно не жилось, папуасам, непременно нужно
было подраться… А самое пикантное в том, что лидер могадашский – лауреат
Международной Ленинской премии «За укрепление мира между народами». Что ж его
теперь, медальки лишать будут официальным образом или попросту наплюют, сделав
вид, будто и не было никакой такой регалии?»
– Мы с вами находимся вот здесь. – Вундеркинд посветил
фонариком на карту, и над ней сдвинулись головы. – Вот это – городок, в
восьми километрах к юго-западу отсюда. Вот здесь – мы. До границы с Джаббати –
тридцать два километра. В случае, если операция завершится успешно… впрочем, в любом
случае уходить мы будем вот этим маршрутом, в Джаббати, через пустыню.
Мазуру пришло в голову, что заминированным аквалангам
определенно предстоит пролежать в том месте до скончания веков. И понятно
теперь, почему в багаже оказались маскировочные накидки, пригодные
исключительно в пустыне.
Вундеркинд продолжал ровным, отстраненным тоном опытного
учителя, воспитавшего немало оболтусов:
– Возникает закономерный вопрос: какова в этих условиях роль
нашей группы? Ответ несложен. Сюда, в городок, утром приедет один субъект,
довольно высокопоставленный сотрудник разведки – не по своему званию, а по
занимаемому положению и близости к политическому руководству. Здесь он
встретится с другим крупняком, штатным сотрудником ЦРУ.
