– Только не обижайтесь, товарищ Мазур, я вас прошу.. Вы
сможете… не подавать вида?
– Смогу, – твердо сказал Мазур. – Какое-то время.
Но мне хочется побыстрее все это развязать…
– Развяжем, – сказал Асади, щурясь мечтательно и
хищно. – И как можно быстрее, честью клянусь…
…На приветствие дежурного Мазур ответил кивком головы и
побыстрее проскочил мимо – в голову лезла всякая дурь, казалось, будто весь мир
уже прекрасно осведомлен о его позоре. Он старался держать себя в руках – иначе
завертит, затянет, начнешь усматривать потаенный смысл в невинных взглядах и
репликах окружающих, крышей подвинешься… Перебедуем, – сумрачно подумал
он. И не такое одолевали… Но какова, сука, стерва, блядь дешевая, врезать так,
чтобы уши отклеились…
Он опомнился. Старательно привел чувства и эмоции в
некоторый порядок – Асади прав, нельзя себя выдавать, нужно подождать развития
событий и какой-то определенности. Дай ей по морде, проговорись – и она дома
засядет в целях конспирации, Асади не ухватит нужные узелки…
Али бесшумно выдвинулся ему навстречу, полное впечатление,
из стены:
– Госпожа отправилась в город, сказала, что вернется к
шести… Вас давно уже ожидает господин Са-ма-рин…
Мазур коснулся нагрудного кармана, где ощущалось что-то
твердое – оказалось, он ненароком, чисто машинально сунул туда оба
микрофончика, а генерал, пребывая в столь же раздрызганных чувствах, не заметил
исчезновения вешдоков. Ладно, потом верну..
– Спасибо, Али, – терпеливо сказал Мазур. – Вы
замечательный служитель, просто замечательный…
И побыстрее отвернулся, распахнул дверь квартиры. Лаврик
вовсе не выглядел раздосадованным длительным ожиданием – он сидел перед телевизором
в компании бутылочки вина из Мазурова холодильника и смотрел, судя по всему,
какой-то из каналов соседей — скороговорка на арабском, красотки в купальниках
дефилируют по сцене под рукоплесканья публики. Вполне светское мероприятие,
какой-то конкурс красоты – значит, не саудовская передача и уж никак не
иранская. Эмираты, по-видимому.. А то и Магриб – здесь каждая державочка
норовит отгрохать такую телестудию и радиостанцию, чтобы «нас слушал весь
арабский мир от Атлантики до Залива». Не Эль-Бахлак, конечно – республике не до
конкурсов красоты, какими развлекается растленная буржуазия. Магриб, Левант…
– Ты, часом, не от очаровательной госпожи министра? –
спросил Лаврик безмятежно. Судя по его виду, не было никаких срочных и поганых
дел.
– Твоими бы устами… – сказал Мазур ему в тон, плюхнулся в
соседнее кресло. – Был у Асади. Интересуется, как продвигается известное
тебе дело…
Продвигается, – негромко сказал Лаврик,
посерьезнев. – Пусть у него голова не болит. Нормально продвигается,
должным путем, так ему и передай при оказии… А пока что – собирайся. Как
сообщил поручик Лукаш бравому солдату Швейку, я вам поручаю дело чрезвычайно
важное…
– Что за дело?
– Говорю тебе, собирайся. Тебе еще своих орлов поднимать по
тревоге, с обстановкой знакомить, вводную ставить… Бульдог конкретизирует, если
мне не веришь, и я для тебя не авторитет.
Мазур присмотрелся с большим сомнением. Лаврик сидел,
ухмыляясь во весь рот, легкомысленно качая ногой. Он нисколько не походил на
человека, всерьез озабоченного служебными делами.
– Ну что ты пялишься?
– Слушай, – сказал Мазур. – У меня что-то
настроение хреновое, не до розыгрышей…
– Какие, к черту, розыгрыши? – хмыкнул Лаврик с тем же
легкомысленным видом. – Точно тебе говорю. Если не веришь, топай к
Бульдогу, он тебя как раз ищет, и Лейле звонил, и в президентский дворец, вдруг
ты опять там с президентом вискарь хлещешь… Короче, Родина на тебя возлагает
очередную миссию. Честное слово. Поднимай орлов – и вперед.
– Лаврик…
Забудь на время про всяких там Лавриков… Начинаются суровые
служебные будни. Дело в следующем, Кирилл Степанович. Завтра в Эль-Зурейде,
пролетарском центре, имеет место быть торжественное открытие школы, каковая
школа представляет собой братский и бескорыстный дар советского народа
дружественному эль-бахлакскому.
– А я тут при чем?
– И ты, и я… – грустно сказал Лаврик. – Короче говоря,
звездой мероприятия будет товарищ из ЦК партии. Нашей, понятно, партии,
единственной. Руководящей и направляющей силы. Товарищ уже прибымши, сидит в
посольстве в сопровождении прибывшего с ним вместе сотрудника самой главной
партийной газеты. И выезжать нам всем уже через полтора часа, а это, доложу
тебе по секрету, будет не самой простой задачей…
– Что именно?
– Да выехать через полтора часа, – безмятежно сказал
Лаврик. – Это еще вилами на воде писано, есть свои подводные камни… Ну что
ты на меня таращишься? Говорю тебе, никаких розыгрышей. Открытие будет, как уже
говорилось, торжественное, с шумом, с помпой, с благодарственными выступлениями
представителей пролетариата, с убедительной речью Лейлы и отеческим напутствием
товарища из ЦК. Ясно?
– А мы тут при чем?
– Да мать твою! – с досадой сказал Лаврик. – Ты на
большой базар, часом, не заезжал, гашишем не затягивался? Цэка. Усекаешь?
Товарища из цэ-ка нужно охранять бдительно и неусыпно, а кто это сумеет сделать
лучше капитан-лейтенанта Мазура и его орлов? Короче, это не я придумал. Мне
самому, думаешь, хочется переться по жаре в это пролетарское гнездо? Кто-то в
Москве решил, что обстоять должно именно так, а не иначе, довел до сведения
наших здешних командиров свое мнение, а отцы-командиры, как легко догадаться,
браво взяли под козырек. Мнение инстанций не обсуждается, ты у нас не малое
дитятко, сам понимать должен…
– Черт знает что…
– Не черт знает что, а товарищ из ЦК. Срочно прояви
политическую грамотность.
– У него что, своей охраны нет?
Откуда? – пожал плечами Лаврик, понизил голос. –
Товарищ хоть и из ЦК, однако ж не дорос до охраняемого объекта. Очень уж много
у нас в ЦК таких товарищей, я бы сказал, между нами, до хрена у нас в ЦК таких…
но наше положение от этого не изменится. Тебе приказали охранять, а мне –
бдительно сопутствовать. Что до прочего – шагай к Бульдогу, он расскажет
подробнее. Двигай давай, а то он там третий телефон обгладывает в приступе
служебного рвения. Лейла уже звонила – она со своими, в отличие от тебя, в
полной боевой готовности. Идеологически грамотная девочка, а ведь красотка. Я
бы на твоем месте ворон не ловил… Ну, пошли наконец?
Глава 5
Триумфальное шествие советской власти
В посольстве Мазур бывал уже не раз, Лаврик тоже, и они, не
спрашивая дороги, быстро поднялись в кабинет посла, куда попали без всяких
прекословии со стороны секретарши, годочков этак ста восьмидесяти от роду,
жердеобразной дамы с гранитным лицом проверенного партийного товарища. Бедняга
посол, мимоходом подумал Мазур, ему бы вместо этой Клары Цеткин кого-нибудь
помоложе, а то девочки из машбюро жалуются втихомолку вездесущему Лаврику что
товарищ дипломат, бывший первый секретарь какого-то обкома, то ли в ссылку сюда
сосланный, то ли наоборот, на повышение, им уже все юбчонки оборвал…
