Самого Ван Клеена они ни разу не видели снаружи. Вполне возможно,
его на базе и не было, а это жалко – Мазур предпочел бы, чтоб «тюлений пахан»,
когда придет время работать, непременно попал бы под сюрпризы… Очень уж
приличный счет к нему накопился.
Как выражались древние, без гнева и пристрастия.
Просто-напросто по счетам нужно в конце концов платить; профессионал,
занимавшийся весьма специфической работой, и сам не имеет права обижаться,
когда однажды к нему нагрянут незваные гости, которых он уже достал своей
бурной деятельностью…
Тиха была африканская ночь. На базе светилась лишь парочка
окон – должно быть, бдила на своих специфических постах ночная смена – да
полдюжины фонарей вдоль недлинного пирса, где пришвартованы две обычных
моторки, у эллингов. В будочке у въезда свет не горел, но, судя по наблюдениям
предшествовавших двух суток, тамошний часовой вовсе не дрыхнул, а бдил…
– Слушай, – сказал Мазур привычным шепотом. –
Будем мы работать наконец?
Вундеркинд, лежавший рядом, плечо в плечо, без всякого
раздражения ответил:
– Рано.
– А чего ждем, второго пришествия?
Вундеркинд поднял к глазам руку, посмотрел на светившийся
зеленым циферблат:
– Минут через двадцать будет окончательная ясность. Оттуда
придет человек и кое-что отдаст. Или… Или не придет, в чем лично я сомневаюсь.
Он не придет в одном-единственном случае – если все же запоролся. Но при таком
раскладе нас бы уже давно попытались найти и взять… Он придет. Отдаст кое-что,
и начнем. Если мы гробанем это гнездо с ним вместе, начальство не похвалит… Да,
между прочим, учти на будущее. Он отдаст футляр с фотопленкой. Он будет у меня,
но, если что… Ее надо передать по принадлежности.
– Не каркай. Сам передашь.
– Все равно, ты должен знать на всякий случай…
– Ага, – сказал Мазур. – Надо полагать, база во
всех ракурсах…
– Предупредили все же, или сам догадался?
– Сам догадался, – сказал Мазур. – Вряд ли
какие-нибудь секретные документы из главного сейфа. Вряд ли таковые тут есть. И
вряд ли твой человек занимает столь высокое положение, что имеет возможность
беспрепятственно лазить в здешний сейф. Можно, конечно, ломануть сейф, когда мы
начнем работать — но ты ж говоришь, что он принесет пленку заранее… Точно, виды
этого уютного уголка.
– Догадливый…
– Работа такая, – сказал Мазур. – А потом, я так
понимаю, какой-нибудь шибко революционный фронт немедленного освобождения
возьмет на себя ответственность за весь тарарам, что тут произойдет? Плавали –
знаем…
Почти, – сказал Вундеркинд, усмехаясь в темноте. –
Только не совсем так. Если все пройдет гладко, падкая на сенсации – пусть и не
особенно прогрессивная – буржуазная пресса сглотнет лакомый кусочек. Эти
водоплавающие, знаешь ли, завезли на базу кучу всякой взрывчатой хренотени, и в
один прекрасный миг произошел несчастный случай. Что-то не вовремя
сдетонировало, и все взлетело на воздух… Ну, а прогрессивной прессе самое время
покричать о безответственности американских империалистов, устраивающих на
территории суверенных государств притоны для диверсантов… Это гораздо лучше,
чем взявший на себя ответственность очередной фронт…
– Точно, – сказал Мазур. – Сам придумал?
– Ну, не я один… – скромно сказал Вундеркинд. – Лишь бы
все прошло качественно…
– Родной мой, – проникновенно сказал Мазур. – А
для чего ж мы здесь, такие прыткие?
Он покосился на лежавшего рядом сообщника. В голове у него
вновь ожили мысли, не имевшие никакого отношения ни к порученному делу, ни к
суровой воинской дисциплине. Насквозь крамольные мысли, непозволительные для
советского офицера. Ежели, в секунду и тщательно все рассчитав, выбросить правую
руку с соответствующим образом сложенными пальцами, «клюв орла» угодит в нужную
точку – и рыцарь плаща-и-кинжала вмиг отправится на небеса, так и не узнав,
что, собственно, с ним произошло… За все, что он Мазуру сделал.
Вот только эти мысли непозволительные и крамольные, ни за
что не могут быть претворены в жизнь, оставаясь мимолетными приятными
фантазиями…
– Внимание!
Мазур и сам прекрасно видел темный силуэт, появившийся на
фоне звезд посередине расселины. Спокойно взял его на прицел и ждал развития
событий. Однако на уровне груди приближавшегося силуэта острой секундной
вспышкой мигнул огонек, красный-синий, и Вундеркинд рывком поднялся на ноги,
направился навстречу.
Долгих переговоров не было. Пришедший протянул Вундеркинду
какой-то маленький предмет, что-то негромко сказал, отступил и исчез в темноте,
двигаясь в противоположном от базы направлении. Несомненно, прекрасно знал, что
здесь сейчас начнется, и не хотел оказаться в эпицентре безобразия…
Вернувшись к Мазуру, Вундеркинд поднял на уровень глаз сей
загадочный предмет, темный футляр, более всего походивший на спичечный коробок:
– Вот она. Пленка. Необходимо…
– Да чего там, – сказал Мазур лениво. – Конечно
же, необходимо беречь, как зеницу ока. Хорошо, что предупредил вовремя, а то я
уже собирался ее суданцам продать за смешные деньги…
Вундеркинд спросил бесстрастно:
– Я тебе что, на мозоль наступил?
– Да ну…
– Слушай, я не дурак. И умею просекать иные нюансы. С
некоторых пор ты на меня за что-то взъелся…
– Будет время – потолкуем, – сказал Мазур. – А
сейчас, извини, у нас совершенно нет времени, работать пора… Если ты не имеешь
ничего против, а?
– Бога ради. Работайте, если время пришло…
– Вот спасибо… – чуть поклонился Мазур, отошел к своим
орлам, примостившимся в густой тени, куда звездный свет не проникал. Присел на
корточки и сказал совершенно будничным тоном: – Орлы, работать пора. Катаем по
полной, согласно плану..
Никто не задал ни единого вопроса – поскольку все было
обговорено заранее – и уж тем более не опустился до каких-нибудь высокопарных
афоризмов, в подразделении Мазура идиотов не держали. Трое просто-напросто
встали, подхватили ношу и выполнили старый-престарый фокус под названием
«раствориться в ночном мраке». И в самом деле осталось полное впечатление, что
они растворились в ночи, вот только что были – и нету…
Мазур поднялся на прежнюю позицию, примостил ручной пулемет
так, чтобы при необходимости не потерять и секунды. Рядом залег Зоркий Сокол.
Разумеется, стволы у обоих были импортные, никоим образом не наводившие в
случае чего на союз нерушимый республик свободных. Как и все прочее снаряжение.
Трое ушли в ночь, а он остался, и в этом тоже был
профессионализм. Прав был Василий Иванович: далеко не всегда командир обязан
очертя голову лететь впереди, размахивая шашкой. Иногда ему как раз следует
сидеть в отдалении на пригорке, расписав все партии и прикрывая. В конце
концов, здесь, сейчас не было ни переднего края, ни тыла. Точнее, куда ни глянь
– везде передок. Благополучные тылы остались по ту сторону Баб-эль-Мандебского
пролива…
