Ему выпала редчайшая возможность – наблюдать действия своих
ребят со стороны, с отдаления, с большого расстояния. Такое случается раз в сто
лет. И вовсе не означает, будто он действительно мог что-то наблюдать. На дело
пошли профессионалы, умевшие становиться совершеннейшими невидимками.
Вокруг по-прежнему простиралась безмятежная тишина. Мазур
мог лишь, отсекая по часом минуты, примерно предполагать, где они сейчас могут
находиться. По времени, как раз подплыли к боновому заграждению и умело с ним
разделываются, попутно сделав так, чтобы хитрая сигнализация вовсе не вышла из
строя, не отключилась от питания – иногда это само по себе служит сигналом
тревоги – но вмиг ослепила и оглохла. Дежурный на пульте свято верит, что
ничего вокруг не происходит, нет поблизости ни единой посторонней души – а на
самом деле все обстоит как раз наоборот…
Точно, они должны быть уже в бухте. В сторону эллингов
нечего и смотреть – к ним подберутся под водой. Но рано или поздно им придется
выйти на сушу, чтобы поколдовать там…
Мазур смотрел во все глаза – в те точки, где, он совершенно
точно знал, он сам инструктировал, будут заложены мины. Но ничего не видел, ни
малейшего шевеления, ни единого перемещения постороннего предмета размером с
человека. Один раз только показалось, что в полосе густой тени меж эллингами и
гаражом ворохнулся, проскользнул некий призрак смутных очертаний. Но и в самом
деле показалось, не более того. Он не мог бы с уверенностью поклясться, что
видел кого-то из своих. Вполне вероятно, простое оптическое наваждение,
созданная то ли глазом, то ли мозгом иллюзия…
Потом это повторилось – смутная тень на секунду проступила
на фоне не столь густого мрака, скользнув от тверди земной к воде. Но на водной
глади, на темной воде бухточки не появилось ни единой рябинки.
– Да что они копаются… – возбужденно прошептал рядом
Вундеркинд.
Мазур ничего не сказал, только бросил на соседа мимолетный
взгляд и тихонько фыркнул. Чертов напарничек не шутил – похоже, ас разведки
самонадеянно полагал, что способен увидеть, как ребята Мазура выходят на объект
или уходят восвояси. Вот уж поистине святая простота, запредельная невинность…
Они с Зорким Соколом готовы были, не теряя ни секунды,
работать по любым подвижным мишеням, способным сорвать операцию – но эти
двуногие мишени так и не высыпали наружу, продолжая либо безмятежно дрыхнуть
внутри, либо бдительно нести караул. Ни одно окно не зажглось вдобавок к уже
светившимся, ни единого звука не донеслось с базы. А меж тем, судя по времени,
незваные гости уже выполнили всю программу, заложили все до единого гостинцы и
плыли сейчас назад…
Он еще раз вызвал в памяти рельефную, трехмерную картину
окружающей и примыкающей местности с наложенным на нее путем отхода. Плюсы:
американцы тут не хозяева. Они тут только присутствуют – и, вербуя-перекупая
себе марионеток, вынуждены конкурировать в этом с французами, которые и есть
хозяева. И база у янкесов тут достаточно дохленькая. Следовательно, возможности
ограниченные. Не хватит сил на полномасштабную облаву, когда все небо в
вертолетах, а все море – в кораблях, когда по пятам брошен добрый батальон с
овчарками и спецтехникой… Вообще-то километрах в пяти отсюда, в старых
итальянских казармах, разместились две роты туземной армии, и командир
гарнизона американцами давно прикормлен. Но толку от этого мало – во-первых,
непременно опоздают, во-вторых, не великой храбрости народец, а в-третьих,
Викинг кое о чем позаботился…
Минусы: те самые лягушатники, которые тут хозяева. Какими бы
пикантно-сложными ни были их отношения с американцами, в стороне французы не
останутся, когда учинится заварушка. Определенная независимость в отношениях с
Вашингтоном вовсе не означает, что лягушатники станут сидеть сложа руки, когда
в контролируемой ими стране грохнет среди ночи мелкое светопреставление. Уж у
них-то здесь достаточно и кораблей, и вертолетов, и силенок на хорошую облаву
хватит.
Плюс посреди минуса: американский притон ихтиандров, как
водится, окружен густейшей пеленой секретности. Лягушатников, которые
совершенно точно знают, что за гадюшник разместился на бывшей научной базе,
можно пересчитать по пальцам. Следовательно, пройдет какое-то время, прежде чем
информация уйдет сначала по американским каналам, потом, миновав все нужные
согласования, перельется в каналы французские. Здесь масса своих нюансов и
подводных камней в виде большой политики, национальной гордыни и сложностей в
отношениях. Короче говоря, французы хоть и способны на великую облаву, запустят
ее не скоро. «Тритон» за это время вполне успеет смыться в нейтральные воды.
Главная опасность – патрулирующие пролив и побережье корабли, не менее трех
таких отирается где-то поблизости, несмотря на ночную пору. Вывод прост и
незатейлив: нужно уносить ноги как можно скорее…
Трое возникли из мрака неподалеку от Мазура – три черных
комбинезона со смутно белевшими пятнами довольных физиономий.
– Ну? – спросил Мазур, заранее зная, что задает
идиотский вопрос.
Что поделать, это одна из обязанностей командира – задавать
иногда идиотские вопросы, заранее зная ответ…
– А все в порядке, – сказал Викинг. – Все по
плану.
Одиннадцать минут, подумал Мазур, глянув на часы. Ровно
столько оставалось базе пребывать не то чтобы в безмятежности и покое – вообще
в целом виде…
Мать твою, как долго тянулись эти долбанные одиннадцать
минут! И, как всегда случается, миг, как его ни жди, как ни предугадывай
заранее, оказался полной неожиданностью…
Сначала грохнуло в эллингах, на месте аккуратных ангаров
мгновенно вспухла желто-багровая вспышка, поднявшая толстый столб воды,
смешавшийся с разлетавшимися во все стороны кусками рифленой обшивки. Бухта и
отделявшее ее от скал пространство озарилось жутким мгновенным сиянием,
закипела и забурлила вода – это куски ангаров сыпались в нее, как град…
Потом рванула емкость с горючим, взлетел растущий клубок
ярко-желто-черного огня и дыма, удивительно похожий на ядерный взрыв в
миниатюре, поднялся выше скал, приугас, оставив обширное, дымящее пожарище,
горячая солярка стала растекаться…
Сработали мины в бывшей мастерской, где нынче помещался
склад всевозможной взрывчатой дряни, которую «тюлени» таскали под водой к
противоположному берегу пролива. И вот тут вот, когда все сдетонировало,
получился форменный ад…
Мины в гараже и жилых домах на фоне предыдущего катаклизма
грохнули не так уж и убедительно, не особенно зрелищно. Хотя, конечно, с
соответствующими звуковыми и световыми эффектами, а как же иначе?
Мазур с застывшим лицом смотрел вниз, туда, где в нескольких
местах разгорелось высокое пламя, где медленно расползались горящие ручьи, где
валил дым, где, озаренные случайными языками огня, метались, как зайцы,
ополоумевшие люди – уцелевшие, вмиг выброшенные из чистеньких коек и тишины во
что-то вроде преисподней… Он не чувствовал ни злорадства, ни особого триумфа.
Всего-навсего успешно завершился очередной раунд бесконечного боксерского
поединка. А также была восстановлена некая циничная справедливость. Кто полез
куда не следует – тот и получил по ушам. Кто переиграл соперника – тот и прав…
