– Я в твои секреты не лезу, не положено, – сказал
Мазур. – Но разве этот черт, что приходил к тебе на связь, не унес свой
комплект снимков? Кто ж кладет все яйца в одну корзину, это азбука…
– Унес. Но он может и не дойти. Или добраться слишком
поздно, а такие новости хороши с пылу, с жару. Кровь из носу, но следует прошуметь,
причем вовремя. С меня голову снимут, если что, но и ты свою долю огребешь…
Мазур задумчиво сказал:
– Не пугай ежа голой жопой…
– Я серьезно. Такой приказ, такая задача…
– Ну, в таком случае, что ты предлагаешь?
Вундеркинд недолго молчал, потом сказал решительно:
– Километрах в пятнадцати к югу есть укромное местечко,
почти такая же бухточка среди скал. Их тут множество, но про эту доподлинно
известно, что ею регулярно пользуются контрабандисты. Удобное место. Этакая
неофициальная пристань, которой пользуются так давно, что считают прямо-таки
своей собственностью.
– И что? – притворился Мазур дурачком.
– Контрабандисты – это судно. У них, как правило, суденышки хитрые:
на вид сущее корыто, но движок стоит такой, что от торпедного катера уйти в
состоянии…
– Думаешь, они согласятся нас подвезти на тот берег?
– Не ломай дурочку, – жестко произнес
Вундеркинд. – Конечно, не согласятся, у нас и платить нечем… Это уже будет
твоя забота – уговорить их подарить нам свое корыто.
– Это приказ?
– А тебе нужны формальности?
– Так точно, товарищ капитан первого ранга, – сказал
Мазур упрямо. – В данной конкретной ситуации мне нужен прямой приказ.
– Хорошо. Это приказ.
– Есть, – сказал Мазур. – Вот теперь я из кожи вон
вывернусь…
Стоявший на страже Викинг тихонечко свистнул, и Мазур
обернулся в ту сторону.
Вдоль берега, на расстоянии примерно полумили, шел боевой
корабль – судя по силуэту, французский фрегат, типа «Трансвааля» или «Жана
Мулена». Ну да, характерная надстройка, перепад палубы, по очертаниям узнается
противолодочный миномет, орудийная башня характерно прильнула к надстройке…
Мазур машинально глянул на часы – рановато…
Фрегат вдруг замедлил ход, отвалил влево, стал уходить в
открытое море. Долетел короткий грохот, и к берегу, выгибаясь дугой, понеслись
хорошо различимые в утреннем полумраке густые дымные хвосты.
Взлетел фонтан воды. Картина была знакомая и привычная: как
давеча «Ворошилов», лягушатник глушил подводную цель из бомбомета. Для
современной электроники не составило особого труда засечь на небольшой глубине
металлическую массу.
Второй бомбометный залп. Вновь взлетела призрачно-белая
пена. А поскольку второй залп почти совпал со срабатыванием подрывного заряда,
глухо ухнул подводный взрыв, и фонтан взметнулся вовсе уж впечатляющий.
Мазур на миг ощутил не просто радость – законную гордость
собой. Выходило, он рассчитал все правильно. Останься они в аппарате, пробуй и
дальше терзать зажигание, всех накрыло бы французскими гостинцами… Так что
начальство, кровь из носу, вынуждено будет при разборе полетов признать его
правоту.
– Похоже, мы покойники, а? – сказал Вундеркинд.
Мазур рассеянно кивнул. Наверняка и Вундеркинд был в курсе,
что подрывной заряд не только превратил «Тритон» в груду металлолома, но и
освободил вышибной патрон со всяким хламом, имитирующим гибель экипажа: клочки
гидрокостюмов, парочка ласт, разнообразные пластмассовые детали, которые
непременно будут плавать на поверхности в луже соляра, естественным образом
вытекшего еще во вторую мировую. Противник может и не разобраться, что его
провели самым вульгарным образом…
…Притаившийся среди скал так, что его никак нельзя было
заметить со стороны, Викинг подал знак, и Мазур шустро, по-крабьи вскарабкался
к нему. Принял небольшой бинокль, посмотрел в ту сторону.
Еще довольно далеко от них, волоча за собой длиннющий шлейф
сухой африканской пыли, по накатанной немощеной дороге безмятежно катил
сине-красный автобус самого что ни на есть мирного облика: весь из себя
новехонький, мощный капот, прямоугольный кузов изрисован надписями на местном и
английском, неопровержимо свидетельствующими, что этот самоход принадлежит
экскурсионному бюро «Куин саба» – то есть, надо полагать, «Царица Савская».
Мазур вспомнил, что в нескольких километрах отсюда располагается здешняя
приманка для туристов – пещерный город, кропотливо и старательно вырубленный в
скалах каким-то древним народом, тысячи полторы лет назад по невезению своему
исчезнувшим из большой истории.
С помощью мощной оптики он без труда рассмотрел пассажиров
на передних сиденьях – точно, мирный цивильный народ, одетый ярко, пестро и
легко, увешанный фотоаппаратами и еще какими-то причиндалами.
Задумчиво прищурился. Ехать – гораздо быстрее, чем идти, это
всякому ясно. К тому же нежданная добыча позволила бы не только выиграть время,
но и поставить ложный след. Никаких признаков грандиозной облавы – но вертолеты
кое-где пролетают, даже если лягушатники и поверили, что угрохали незваных
гостей вместе с их аппаратом, порядка ради продолжают вяло рыскать в
окрестностях. И чем быстрее отсюда уберешься, тем лучше. Время поджимает,
время, вся мировая прогрессивная печать замерла в ожидании, чтоб ей пусто было…
Он сноровисто скользнул со скалы, забежал в расщелину, где притаились его орлы,
распорядился:
– Живо, все мажут рожи до полной неузнаваемости! Автобус
подходит!
– Как-кой автобус? – машинально удивился Пеший-Леший.
– Попутный, – сказал Мазур. – Вот и голоснем на
дороге…
Местечко словно специально было создано природой для лихого
и внезапного разбойного налета на мирных путников – дорога петляла меж
высоченных скал, по узкому ущелью, где при всем желании, при всей африканской
лихости водителя не больно-то и разгонишься.
Автобус ехал совсем медленно – а там и вовсе затормозил,
потому что дорогу перекрыли два дружелюбно целившиеся из автоматов субъекта с
размалеванными рожами. Шофер, очевидно, ученый жизнью в неспокойной стране,
моментально выключил зажигание, убрал руки с руля и старательно вытянул их
вверх, боясь шелохнуться. Викинг сделал многозначительный жест
западногерманской трещоткой, и водила, опустив правую руку, дернул рычаг, дверь
с шипением открылась настежь.
Мазур, не теряя ни секунды, запрыгнул туда, мимоходом двинул
шофера локтем по шее под затылком, чтобы сидел тихонечко и не вздумал мешать.
Пеший-Леший пробежал мимо него в хвост, бдительно застыл там, поводя автоматом.
Мазур оглядел оцепеневших туристов. До омерзения мирный
народ – несколько пожилых обоего пола, молодые парочки, парочки не особенно и
молодые, в основном европейские рожи, хотя слева посередине сидят двое косоглазых,
то ли японцы, то ли хрен их ведает… Он вмиг высмотрел единственного
подозрительного типа, жестом указал не него Крошке Паше, и тот, понявши с
полумысли, ухватил несомненного аборигена за шиворот, выволок наружу.
