Прижимаясь к простенку, Мазур выглянул со всеми
предосторожностями. Второй разрыв взлетел точнехонько на том месте, где только
что стояли трое народогвардейцев с пулеметом на треноге, и, объезжая неглубокую
воронку, гремя и лязгая, чадя солярочным выхлопом, прямо к парадному крыльцу попер
танк. На нем теснились, вразнобой паля из автоматов, самые обычные солдаты – но
у каждого Мазур увидел на правом рукаве широкую зеленую повязку с белой
арабской надписью. «Ага, – отметил он машинально. – Опознавательный
знак, чтобы своих ненароком не пострелять, сие нам знакомо…» Схватился за
кобуру, опять-таки машинально, но тут же убрал руку – что он мог сделать
пистолетом против такой вот атаки? Бессмысленно…
Стена напротив окна брызнула осколками мрамора – очередь из
танкового пулемета хлестнула наугад. Пальба слышалась уже в самом дворце,
совсем близко…
– Уходите! – прорычал Юсеф (Мазур не заметил, когда тот
оказался рядом в простенке). – Уходите живо, дорогу вы знаете! Это не
просто покушение, это переворот! Уходите, кому говорю!
Он высунулся и дал в окно длинную очередь. Отпрянул как раз
вовремя – снаружи ответили из доброй дюжины стволов, многострадальная стена
покрылась глубокими рытвинами…
Мазур растерянно огляделся, он понятия не имел, куда можно
уходить – зато Лаврик, похоже, это прекрасно знал. Он подтолкнул ополоумевшего
адмирала куда-то в боковой коридор, рявкнул так, что Мазура ноги сами понесли
следом.
Они бежали какими-то переходами, кривыми узенькими
лесенками, низкими коридорами – при султане эта часть дворца определенная
предназначалась для самого подлого народа. Уже справившись с растерянностью,
Мазур подумал приободренно, что в каждом приличном дворце найдется масса задних
калиточек и черных лестниц, и вряд ли путчисты их обложили все до единой. Авось
да и повезет, тогда, в Африке, было даже похуже, и все равно удалось унести
ноги…
Потом он подумал, что следует вооружиться посерьезнее, а не
бежать, как придурок, с разъединственным «Макаровым». Случай подвернулся быстро
– в одном из переходов обнаружился часовой, выскочил наперерез с совершенно
ошалевшим от полного непонимания происходящего лицом, попытался загородить
дорогу вскинутым «Калашниковым»…
Этот «Калашников» Мазур у него и отобрал молниеносным
отточенным движением, сорвал с пояса подсумок, отпихнул дурака вглубь какого-то
коридорчика, скорчил страшную рожу и побежал замыкающим.
Лаврик вел их крайне уверенно – и вскоре они оказались в
небольшом бетонированном дворике, окруженном глухими стенами. Там стояли штук
пять машин, легковых и грузовых, но вокруг не было ни души, даже часовой,
который, несомненно, должен был находиться у высоких железных ворот, куда-то
благоразумно слинял.
На улице не слышалось ни пальбы, ни рева моторов – бой, судя
по звукам, развернулся исключительно у парадных ворот дворца. Лаврик втолкнул
адмирала внутрь одного из открытых вездеходов, включил мотор, а Мазур проворно
распахнул железную створку, давным-давно выкрашенную облупившейся зеленой краской.
Прыгнул на сиденье рядом с водительским.
– Сядь на пол, сука! – рявкнул Лаврик адмиралу, с
лязгом переключая передачи. – Чтоб тебя видно не было!
А сам обеими руками натянул на уши просторный здешний берет,
чтобы не видно было светлых волос. Мазур, уловив его мысль, проворно сделал то
же самое.
В неразберихе и общем переполохе, да еще передвигаясь со
всей возможной скоростью, был шанс унести ноги. Никто сейчас ни к кому особенно
не приглядывается, обычные критерии рухнули в одночасье, как всегда в такой
ситуации бывает, ничего еще не устаканилось. Тогда, в Африке, пришлось гораздо
хуже – Мазур был белым, драпавшим по африканскому городу, по забитым
разъяренными неграми улицам – а здесь, где расовые различия выражены не столь
явно, шансов гораздо больше…
Пролетая по притихшим улицам, они очень быстро убедились,
что большая часть народонаселения столицы ничего не понимает в происходящем –
куда ни глянь, люди проворно улепетывали в дома и подворотни, потому что
ожесточенная стрельба слышалась уже в нескольких местах – автоматные очереди,
пулеметные, резкое буханье танковых орудий, торопливое чаканье «Бофорсов»…
Низко над крышами прошли два вертолета, прежде чем они
скрылись за ближайшими крышами, правый выпустил ракеты, и они ушли куда-то
вниз, Мазур не знал, куда, он даже не старался вспомнить, что за объекты
расположены в той стороне. «Ну, предположим, на наших они не полезут, –
подумал он. – Поостерегутся получить по зубам. На базе изрядно
бронетехники, в порту полк морпехов, там наша эскадра, да и авиация имеется. Не
рискнут. Но застрявшим в городе одиночкам, как учит жизненный опыт, придется
скверно – переворот все спишет, любые эксцессы, сейчас ведь нет никакой власти,
подозреваю, а новая от всего отопрется, списав на трагическое недоразумение… Да
уж, лучше убегать сломя голову, того, кто попробует затаиться где-нибудь,
быстрее зарежут…»
Лаврик гнал, как полоумный, временами тормозя с отчаянным
визгом покрышек, петляя меж метавшимися по проезжей части горожанами. Свернул
на тротуар, притормозил.
Навстречу им прошла колонна танков – с эмблемами республики
на броне, но облепившие их солдаты все поголовно были украшены теми же зелеными
повязками. Моментально сообразив, как себя вести, Мазур заорал что-то
нечленораздельное, дружески махая рукой сидевшим на броне. Все равно за ревом
моторов и лязгом гусениц никто не расслышал бы, что он орет классические
русские маты… Тактика себя оправдала – им вполне дружелюбно замахали в ответ,
вопя что-то и вскидывая руки с вытянутыми буквой «V» двумя пальцами. Горожане жались
к стенам, явно намереваясь остаться вне политики так долго, насколько удастся.
Пропустив колонну, помчались дальше. Над крышами прошли еще
три вертолета, в ту же сторону. Послышалось хлесткое тявканье их бортовых
пушек. «Мать твою, – подумал Мазур. – Это ж они к хозяйству Асади
двинули, к Джаханнему.. Нуда, логично, следовало ожидать…»
– Притормози-ка! – крикнул он Лаврику.
И вовремя – поперек улицы вытянулись цепочкой четверо в
форме, с путчистскими повязками. Завидев летящую прямо на них машину, они уже
собирались вскинуть автоматы…
Мазур опередил. Ударил длинной очередью справа налево.
Лаврик с лязгом перекинул рычаг, и машина прыгнула вперед – Мазур, однако,
успел, перегнувшись за борт, сорвать с рукава одного из уродов зеленую повязку,
которая тому все равно уже была ни к чему. Торопливо закрепил ее на правом
предплечье и встал в машине в позе объезжающего войска фельдмаршала, выставив
правое плечо вперед, яростно рявкая что-то невразумительное при виде
попадавшихся на пути пеших мятежников. Самое смешное, что их покорно пропускали
и даже орали в ответ что-то отнюдь не враждебное – благословенна будь
неразбериха первых часов неизвестно кем поднятого мятежа…
Зато потом они едва не нарвались. Стоявшая на углу кучка
военных, завидев Мазурову повязку, поступила по-иному: кинулась наперерез с
яростными физиономиями, вскидывая автоматы. Ни у кого из них повязок не было…
