Пока местные стражи правопорядка спасали ценное имущество, в зале прямо из воздуха появился еще один действующий персонаж.
Нас посетил мужчина средних лет. Обычное дело, как я понимаю… подумаешь, пришел из воздуха?! Сегодня день такой… погода ясная, летная…
Но! Был он в дурацкой гавайке и купальных шортах по колено с рисунком из заигрывающих друг с другом зайцев. Чудак храбро обвешался со всех сторон предметами, остро необходимыми для… приятного отдыха на море. Там были: водяной матрас, надувной круг, бинокль, аптечка, ожерелье из вульгарно-пестрых цветов и, как патронташ через плечо, — средства индивидуальной защиты.
Причем в таком количестве… Я обзавидовался. Это ж какая мужская производительность намечается! Да ему работать над увеличением рождаемости в специализированном центре надо, сколько добра вхолостую пропадает!
В общем, видок — блеск. Для дворца самое то. Нарочно не придумаешь.
Пока я удивлялся и немного завидовал чужому мужскому самомнению, Кондрад отшвырнул от себя удерживающих его солдат, с рыком бросился к пришельцу и проорал:
— Где? Моя?! Жена?!!
— Привет, Кондрад! — непринужденно помахал коктейлем довольный мужик. — Илона просила передать…
— Что-о-о?! — выдохнули мы все одновременно. Разница была лишь в количестве восклицательных знаков в конце предложения. Всех переплюнул зять. У него, судя по интонации, их насчитывалось минимум сорок. Именно это число достаточно ярко светилось в изумрудно-зеленых глазах, намекая на торжественные похороны и пышные поминки.
Широкой души все же человек! Горбушки хлеба для ближнего не пожалеет. Мастерски воткнет ее горло тому самому ближнему и придушит. На всякий случай, чтоб не вздумал оживать, гаденыш… М-да… гуманист. Средневековье, как я погляжу, особо правами человека не заморачивалось…
— Илона просила передать… — снова завел шарманку будущий объект таксидермиста.
Всеобщий паралич дыхательных путей.
— …Она решила проявить доброту и понимание и осталась на месячный срок замещать меня на посту верховного бога. Всем «оревуар» и «ариведерчи!» — С этими словами бог испарился.
— Ой, мама! — Королева побледнела и вплеснула руками. Мне хотелось упасть на пол и забиться в судорогах смеха. Безумие, говорят, заразно. А к заразе этого мира я, видимо, не иммунен.
— Умрем молодыми! — оптимистично заявил Деррик. Чихнул и добавил: — Весь мир будет за этот месяц сметен с лица земли! — Благоговейно выдохнул: — Я Илону знаю!
— Мама!!! — вскричала Светка и снова грохнулась в негигиеничный обморок, чтобы отдохнуть на холодном и относительно грязном полу.
Вот симулянтка!
Замечу, ловить ее никто не спешил. В конце концов эта почетная роль досталась Деррику, который умело сплавил девушку на попечение слуг. Те крутили носами, глядя на ее нескромный прикид, но своевольничать не посмели.
Лечение довершила королева, снова щедро полив «беспамятную» Светлану из графина розовым вином. Мои аплодисменты! Я начинаю восторгаться ее хладнокровием!
А у нас начался форменный кавардак… В общем, с небольшой натяжкой это можно было обозначить как «эмоциональный обмен мнениями». Как всегда, с громадным отрывом солировал Кондрад.
— Не повезло нам, однако! — оценил до конца я масштаб ужасающей катастрофы. — Илона на троне — это…
В общем, их мир на пороге веселой и занимательной гибели. Прав Деррик, зуб даю!
— А связаться с Илонкой можно? Мужа под бок вернуть, умные советы там по управлению миром передать?
— Можно-можно, почему ж нет? Хоть щас! — мрачно согласился Деррик, дергая за рукав и спасая от пролетевшего надо мной снаряда.
Кондрад снова начал атлетическую разминку, вокруг свистели щепки и обломки.
— Если попадешь к этому сумасшедшему под горячую руку — в тот же день будешь беседовать со своей сестрой на небесах, клянусь богом! — Деррик продолжил.
Меня подмывало спросить: «Каким именно богом?! У вас же их нынче много развелось?»
А знаток божественной иерархии вещал:
— …Может быть… если пробьешься. К верховному богу не всех допускают, только святых или избранных. — Лукаво спросил: — Ты святой? Или примеряешь корону мученика?
Я поперхнулся. К должности святого как-то по жизни никогда не стремился. Скромность не позволяет. Про мученика вообще… умолчим.
Деррик, фыркая, просвещал:
— А если ты не святой, то, как правило, дело решается на уровне бога смерти Фалисименто.
— Благодарю, — твердо отказался я от подобной чести, наблюдая за носившимися туда-сюда стражниками.
Если Властелин несся за стулом с гнутыми позолоченными ножками или тумбочкой розового дерева… или еще каким предметом интерьера, толпа громыхающих доспехами вояк мчалась за ним. Если служивые не успевали догнать воителя раньше и отобрать, то бежали уже в противоположную сторону.
Королева Иалона в полуобмороке откинулась в кресле.
Очнувшаяся Света громко визжала на одной ноте, часть придворных продолжала стоять на коленях с молитвенно сложенными руками, блаженно пялясь на то место, откуда только что усвистало местное божество…
Словом, в королевской малой столовой всем нашлось занятие, было весело и нескучно.
Серьезные спасательные меры начали приниматься только тогда, когда невменяемый Кондрад перешел с мебели на колонны и принялся уже крушить их, причем, для подручных предметов отбирал у стражи мечи и секиры. Стража больше не рисковала и в столовую с острыми предметами не входила. Вскоре все же у кого-то из командиров проснулась элементарная смекалка, и вояки ввалились в столовую с сетью для рыбной ловли.
Ну да, ну да…
При всем трагизме событий мы с Дерриком переглянулись и чуть не заржали в голос. Нет, возможно, это бы на ком-то другом и сработало… но только не на побочном сыне испанского быка на корриде. Зять раздул ноздри породистого носа, крепко выматерился, подобрал с пола саблю и мигом порубил этот невод на носовые платки. «Рыбаков», правда, как бывший военачальник пожалел, сунул саблю за пояс, перехватил меч в другую руку и лишь слегка потыкал их в мягкие места, так что походка у стражников стала весьма пикантной и по-своему даже занимательной.
А тем временем Кондраду, видимо, показалось мало развлечений, и он рванул куда-то, где, по его разумению, было гораздо интереснее.
Мы с Дерриком снова переглянулись и, не сговариваясь, припустили следом за ним, пока этот малахольный весь королевский дворец не развалил. Что сказать — молодец! Классно получается: Кондрад долбит стены изнури, горгулы — снаружи.
И все при деле…
Ориентируясь на сломанную мебель и порубленные шторы, мы выскочили на крышу. Вот тут-то и началось истинное веселье.
Илона
Сидю… Сижу… Высиживаю…
