Через полчаса взаимных мучений я понял, что у него не только взгляд, но и еще некоторые черты характера позаимствованы у детей жаркого юга. Например, этот подлый лошадиный сын, испытывая меня на вшивость, пробовал поочередно хромать на каждую ногу (а было их у него четыре!), ползти медленным шагом, изобразить сап, запал и чахотку. Единственное, до чего он еще не додумался, — попробовать покачаться на спине и симулировать воспаление хвоста! И еще не пытался сказать: «Эй, скушай пэрсик, дарагой!» — но явно показывал то же самое мимикой. Отчетливо и доходчиво.
Джигит, понимаешь, никогда не допустит до себя другого джигита, если у того нет папахи и газырей!
Судя по смешкам солдат-кавалеристов, кто-то из них подложил мне эту свинью — пардон, лошадь! — осознанно. Повеселиться ребяткам захотелось, застоялись на одном месте, а тут такой объект подходящий нарисовался! Мысленно пообещал себе повторить подвиг Илоны-Иалоны и накормить их чем-нибудь слабительным. На душе сразу полегчало. А в мозгу засвербело. Хотя, по идее, должно свербеть в другом месте или сразу в двух, которые рядом и немного вниз.
Слава богу, ехали мы недолго — до кромки леса. Недолго — для тех, кто в седле вырос. Мне, выкормышу техногенной цивилизации и приверженцу четырехколесного транспорта, у которого колеса не передвигаются вразнобой, сиденье не мотыляется из стороны в сторону, капот не норовит укусить, а бампер лягнуть, — это время показалось вечностью!
Потому что туда (тсс! Это не спина — это орудие пыток!) я залез под веселые подбадривания попутчиков, а как слезать — пока себе представлял крайне смутно… Можно было, безусловно, свалиться мешком, но уж больно ехидная морда у этого четвероногого… гм, питомца. Вытрет копыта и сделает вид, что принял за коврик.
— Дальше хода нет! — крикнул проводник. — Ноги коням переломаем и сами покалечимся!
— Спешились! — скомандовал Кондрад, легко спрыгивая с жеребца.
Я немного позавидовал: мне с такой легкостью не соскочить — только слететь. Ласточкой! Услышав приказ командования, мое непарнокопытное повернулось и мило оскалилось, всем видом показывая готовность помочь — стащить зубами, ласково и нежно.
— Обойдемся, — заверил его я и осторожно сполз вниз, бдительно следя за кровожадно улыбающейся мордой. Садюга на пенсии! Колбаса бегающая!
— Коней оставляем! — скомандовал зять. — С собой только необходимое и запас воды! Ты! — ткнул пальцем в конюха. — Остаешься здесь нас ждать. Не вернемся через три недели — пойдешь назад в Лайе один. Понял?
Суровый мужчина с жутким шрамом через всю левую половину лица, затронувшим глаз, молчаливо кивнул и стукнул себя в грудь в воинском приветствии:
— Можете на меня рассчитывать, мой король!
Кондрад поморщился:
— Это лишнее. И благодарю за службу, Герд!
Воин встал на одно колено и поцеловал край плаща Черного Властелина.
— Встань, — приказал зять. — Все уже в прошлом. И сохрани коней… друг.
Резко развернулся и ушел. Я поспешил за ним и застал его пакующим вещевой мешок.
— Что-то случилось? — Уж слишком мрачное было у родственника выражение лица.
— Это один из выживших под Мантором, — тихо ответил Кондрад, уставясь взглядом в одну точку и бессмысленно перебирая мелкие предметы снаряжения. Потом вздохнул и немного оттаял. — Там полегли практически все. Мало кто остался жив. Герд закрыл меня от смертельного удара.
— Переживаешь?
— Нет, переживаю заново, — резко ответил Кондрад. Уже более осмысленно проверил свое и мое оружие и пояснил: — До сей поры ищу причины поражения… и не нахожу. Как будто чья-то злая воля. Но ладно об этом, иди собирайся, нужно выступать. Хорошо бы пройти сегодня несколько лиг.
Вскоре экспедиция была готова отправиться дальше. Отдав последние распоряжения и проверив готовность каждого ее участника, включая русалку, Кондрад выстроил порядок движения. Причем арианэ шла позади меня, но впереди него, так что мы оба оказались под его бдительным контролем.
— Боишьс-с-ся? — по-змеиному улыбнулась Клена, кокетливо перебрасывая косу с плеча на спину.
— Опасаюсь, — точно так же улыбнулся в ответ Кондрад во все свои белоснежные тридцать четыре, не меньше (и если вам скажут, что у человека зубов всего тридцать два — не верьте статистике! Бывают исключения).
Итак, два самых опасных хищника в нашей стае, похоже, друг друга прекрасно поняли.
— Пошли! — новая команда. Мы, взяв по увесистому сидору на плечи, двинулись в дорогу.
Пора в путь-дорогу,
Дорогу дальнюю, дальнюю, дальнюю идем…
[9]
Звучит весело и жизнеутверждающе, но, вообще говоря, в путешествии по весеннему лесу, если только это не часовая экскурсионная прогулка за подснежниками или не май месяц, ничего веселого или особо приятного нет.
Холодно, сыро и тоскливо. Чвяк-чвяк, — ботинками по вязкой почве. Если пару разиков провалился — вдобавок мокро и противно. Я, дурак, не послушался Кондрада и отказался от высоких ботфортов, предпочтя удобные крепкие ботинки, к которым привычен.
Угадайте, кто оказался «слабым звеном» и хорошенько промок, лично проверяя температуру забортной воды?..
Такая явная отгадка? Жалко.
Через пару часов я напоминал ребенка от смешанного брака водяного и лешего. Вы только маме моей этого не говорите! Папе-то все равно, он по блиндажам уже сколько лет шастает. Одичал, так что за лешего сойдет, а вот мама, думаю, обидится.
О чем это я? А-а-а, мокрая одежда противно липла к телу и морозила. В ботинках хлюпало. В голове шумело, в душе смеркалось. Еще одна мечта — стать сталкером — провалилась с грохотом и закопалась от страха, что передумаю и полезу ее доставать.
Команда «Привал!» прозвучала в ушах райской музыкой. Я возрадовался: главное, не «Лебединым озером»! И принял участие в организации ночлега. В процессе этого выяснилось…
…Костер из сырых веток больше дымит, нежели греет. Походные палатки спасают ночевку, но лишь отчасти. Спальники и одеяла из хлопка скорее набирают влагу, чем сохраняют тепло. Сизый нос и окоченевшие руки не располагают к общению, зато усиливают желание приложиться к алкоголю.
Парочка наших солдатиков выполнила недельную норму в первые же сутки, после чего попыталась во время ночевки ненавязчиво пошариться в мешках товарищей. Чем закончилась эта экспроприация, я не видел — спал как убитый. На мои запасы никто не покушался: у меня под боком спала гроза лесов, полей и окрестных мужиков — арианэ.
Илона
— Вот это ты называешь приветом?!! — бушевала я, прыгая от негодования и с хрустом давя попкорн.
— А что? — невозмутимо отвечала богиня, посасывая колу через соломинку. — По-моему, очень мило.
