Терейн заинтересовался:
— Немного?.. — Кто-то весьма впечатлился размером моей мести и начал вглядываться в хрупкую девушку как-то уж слишком пристально.
Я в это время рассматривала верхушки колонн, небо и думала о ремонте, мытье посуды и погоде, не подпуская к себе настойчивое желание провалиться от стыда под землю. И даже, в несвойственной мне щедрости, подписала стыду годичный оплачиваемый отпуск с сохранением места и звания, пообещав по мере сил скучать и горячо надеяться на возвращение.
— Чуть-чуть! — кивнула я, все так же блуждая рассеянным взглядом по небосводу.
— Не врешь?! — слегка поохладел бог в своей необузданной ревности.
— Чтоб меня всю жизнь парфенушки одевали! — поклялась я. И показала, во что они вырядили Сухлика.
Шатен пару минут выглядывал из-за трона, оценивая нечто в пиджаке, рубашке и клетчатых штанишках… по колено. Клетка, кстати, была зелено-желтая. Рубашечка — оранжевая. С пышным жабо на груди (в жабо присутствовали вкрапления люрекса). Пиджак ярко-сиреневый.
Сейчас парфенушки подбирали несчастному юноше обувь. Пары ботинок были одна другой краше — что по цветовой гамме, что по дизайну. Были отброшены красные, сиреневые и лиловые, выбор оставался между черно-красными ботиночками в клетку, неоново-салатовыми и ультрасиними кедами. Зрелище не для слабонервных!
Севда плевалась ядом и ругалась, как базарная торговка. Парфенушки радостно суетились, доказывая, что «красиво». Вьюнош, кажется, готовился упасть в обморок.
— Верю! — чистосердечно сказал бог, возвращаясь в укрытие и морщась, словно от зубной боли.
— Так вот, — развивала я тему. — Ты помогаешь мне, а я тебе!
— Хм, — озадачился Терейн. — Думаешь, она сама со мной не помирится?
— Не знаю, не знаю… — многозначительно ответила я, ни капли не солгав. И так же честно предупредила: — Но я буду всячески мешать вашему примирению, потому что мои мальчики поперлись за каким-то хреном в Руматские болота…
— Давай мы этого хрена уничтожим! — перебил меня шатен, подглядывая за женой, занятой разборкой с херувимами по поводу гардероба.
— А давай мы тебе чего-нибудь уничтожим! — начала я злиться. — Так поможешь или нет?
— Ладно, — без особого энтузиазма согласился припертый кадуцеем в грудь бог. — У меня там есть один подходящий на роль проводника подчиненный элемент!
Почему-то это прозвучало почти как «вражеский»… Но я не стала заострять внимание на мелочах.
— Чудненько! — порадовалась. — Только Сусанина не воскрешай, а то я вам не поляк, миндальничать не буду. Живо Севде расскажу про жерло вулкана и посмотрю, сколько ты после этого проживешь и в какой целостности останется твой хрупкий мужской организм.
— У нас регенерация хорошая, — фыркнул шатен. Но все же призадумался, нужен ли он будет регенерированным молодой красивой жене, которая, кстати, этому сама и поспособствовала.
— Давай помогай, — подтолкнула я сообщника к решительным действиям. — А то сейчас еще чего-нибудь от души и для тела нарисую! Ага. — Показала богу язык. — И принесу твоей жене как зарисовку с твоего свидания!
— Это шантаж! — заявил бог. Строго предупредил, исчезая: — Учти! Шантажисты долго не живут!
— Ну-ну, — хмыкнула я. — Поговори еще! — и пошла бдеть к зервизу.
Денис
Наутро всех морально неустойчивых алконавтов Кондрад безо всякой пощады вышиб обратно, отобрав продукты и снаряжение, которые мы разделили между собой. Пришлось нагрузить провиантом и русалку. Впрочем, привычная к тяжелой крестьянской работе, она не возражала.
Этот день проходил ничуть не лучше, чем первый. По-прежнему временами сильно кружилась голова, словно при гипервентиляции. Меня шатало, как пьяного, и характерно водило из стороны в сторону.
Мы двигались сквозь старый нерасчищенный лес по болотистой местности.
Что это такое?
Сейчас объясню человеческим языком: следопыт нас повел вне хоженых троп, и этим все сказано. То есть лес в этом месте полностью заслонял небо, будучи необыкновенно густым. Бурелом заставлял вспоминать навыки скалолазания и бега с барьерами. Сухостой был… ой-ей-ей! (Я о деревьях, а вы о чем?) Упади зажженная спичка — от пожара никому не спастись. Даже весенняя сырость не поможет… с учетом залежей торфа в глубине болот. Вслед за проводником нас понесла нелегкая по всем буреломам, буеракам и оврагам, какие только были. Не забудьте про трясину, поваленные мертвые деревья, колючие кусты и болотные ямы, прикрытые сверху зеленым и якобы безопасным дерном! Да, еще кочки и ямки, коварно занесенные полуметровым слоем листьев.
Блеск! Страшная фантазия отпускника и замануха для медового месяца порознь! Бедный Кондрад…
Следопыт с проводником… о-о-о, это вообще уникальный случай. Они водили нас почище знаменитого Сусанина. Должно быть, спутали с польскими захватчиками… Интересно, где Кондрад с Дерриком таких экскурсоводов выискали? Долго отбирали на конкурсе, наверное… М-да… когда ищешь днем с огнем, обычно слепит глаза и получаешь вот такое чудо чудное. Хотя до этого еще не дошло, но мы явно находились на пороге интересных открытий. Например, что можно выжить на болоте моржом…
И я не преувеличиваю!
Пару раз мы в трех соснах умудрились заблудиться! Буквально. И замечу: никто не сказал, что мы вообще идем в правильном направлении! А проверить с помощью спутника, мобильника, КПК, джи-пи-эса и прочих извратов нашей продвинутой цивилизации тут не получится. Я уж скромно молчу про танки, вездеходы, вертолеты и самолеты. Здесь это недостижимая мечта!
Наша семейная черта — ярко развитое воображение. Мое сейчас нарисовало буйную картину: я под танком с крестовой отверткой, весь чумазый, а рядом на корточках весь отряд в специальных шлемах. А русалка… русалка подтаскивает снаряды вместо радистки Маруси! «Три танкиста и собака»… Захотелось погавкать и завыть…
Околевший до самых печенок и смертельно усталый, из последних сил я тащился в самом хвосте, сквозь зубы неустанно поминая чью-то матушку, батюшку, разнообразные буквы алфавита, русскую математику с неизвестными остальному миру символами и отчаянно завидуя тренированному бугаюшке Егору, которому такая прогулка как два пальца об… об асфальт. Ну и Кондраду тоже завидовал… немножко.
Еще сильнее похолодало, и повалил пушистый снег, мгновенно забелив унылый пейзаж. Немного времени спустя завыла поземка, выдувая из нас остатки тепла. Мы, конечно, оделись достаточно плотно, с учетом ранней весны, но все же не по-зимнему. И тогда начались чудеса…
— С меня довольно! — решительно заявила арианэ, аккуратно снимая с плеч лямки походного сидора и отставляя в сторонку. — Ахарив ллауртэ, затирав ллауртэ, ндис! — Она сняла вязаную перчатку и протянула руку, позволяя падать на ладонь снежинкам.
Диво дивное!
Вторая стадия! Первую мы прошли чуть раньше, когда изучали моржовый метод и влияние холода на функционирование мужского организма.
