— Илона, — сзади раздался голос Терейна, — я уладил проблему…
— Слышь, изыди, дитя гор! — чуть не плача, бросила ему через плечо. — У меня тут мужиков соблазняют и брата изнасиловать пытаются!
— Да? — заинтересовался бог и прилип к зервизу рядом со мной. — А она ничего, хорошенькая. Ай! — схлопотал по затылку книгой от жены. — Уй! — огреб от меня локтем под дых. Все же в этом мы с Севдой были едины и несокрушимы!
— Я ж ее в спирту замариную и в кунсткамеру сдам! — пригрозила в бессилии. Потом обернулась к честной компании и спросила: — Что делать-то? У кого-то идеи есть?
Севда отвлеклась от избавления мужа от чувства прекрасного в отношении других дам и покачала головой:
— Извини, я пас! Она мне не подчиняется!
Терейна вообще можно не спрашивать — у него сейчас в голове звенело от оплеух. К тому же вряд ли искорки из глаз способствуют продуктивному мышлению.
— Кто-то может помочь? — это уже всем остальным. Амуры показали луки — я покачала головой. Куда уж больше, чем есть… Вескрылы зазвенели и предложили спеть ей песенку:
— Мы еще можем русалке свод законов рассказать.
— Спасибо, — уныло сказала я. — Думаете, знание об уголовной ответственности ее остановит?
— Почему уголовной? — изумились вескрылы. — В нашем кодексе это гражданское право! И вопросы решаются сторонами в добровольном порядке. Или выносит вердикт сюзерен. Но до сюзерена обычно не доходят…
— Почему? — Пришла моя очередь удивляться.
Крылатики пожали чашечками:
— До него доползают. И то, если силы от решения остаются, потому что при этом требуются свидетели и при каждом свидетеле нужно повторить…
— Стоп! — остановила я местных законников. — Я поняла. Можно не продолжать! У нас нет сюзерена, ползти не к кому.
— Тогда мы бессильны, — извинились вескрылы.
Я отчаялась. Но тут на помощь пришли мои верные парфенушки и притащили в пятый раз переодетого Сухлика. Вьюношу на этот раз вырядили в красный охотничий костюм с оранжевым галуном и зелеными сапогами.
— Ребятки, — умилилась я. — Какие вы заботливые! Так ярко мальчика одели! Это чтобы на охоте за оленя сразу не приняли?
— Богиня, — рухнул на колени божонок. — Умоляю, спаси меня от этих чудовищных извращенцев! Они на меня еще малиновую шляпу надеть хотят! Я этого не переживу! Спаси! Что хочешь для тебя сделаю!
— Что хочешь, говоришь… — протянула я, задумываясь и вынашивая коварный план. — Ты у нас бог флирта и романтики?
— Только стажируюсь, — повинился Сухлик. — Еще должен экзамен на профпригодность Рицесиусу сдавать, вот на вас тренировался…
— Ага, — азартно потерла руки. — А если я у тебя экзамен экстерном приму?
— А можно?! — с надеждой спросил бедолага. — А то я троюродного дядю по отцовской линии очень боюсь.
— Деву видишь? — показала я в зервиз на арианэ.
— Хорошенькая, — кивнул вьюнош. У меня в который раз громко заскрипели зубы и рука потянулась дать подзатыльник. Эдак я из-за этой сучки и вовсе без зубов останусь!
Но я вовремя взяла себя в руки и ласково пропела:
— Вот и прекрасно! Твоя задача — догнать и обезвредить!
Повернулась к монитору:
— А это что за зеленые монстрики?
— Это кикиморы, — всмотрелся Терейн. — И болотяницы.
— Замечательно! — очень экспрессивно восприняла новые знания. — А теперь скажи мне, пожалуйста, дитя вулканической лавы, КУДА ОНИ ТАЩАТ МОЕГО БРАТА?
— Размножаться! — пожал плечами бог. — Куда ж еще?!
— ЧТО? — Потрясение за потрясением скверно сказывалось на моем и так не сахарном характере. — КУ-УДА-А?!!
— Туда-туда! — закивала головой Севда. — У них по жизни с мужчинами напряг, вот и тащат кого попало…
— Мой старший брат — не кто попало!!! — заорала я. — Он лучший!
— Ну да… Значит, улучшит породу, — покладисто согласилась богиня, полностью игнорируя мужа, который тоже явно был не против «улучшить» свою и ее породу! Многократно!
— Илоночка, успокойся, — погладила меня по плечу блондинка, а парфенушки сунули в руку стаканчик с валерианой. — У кикимор отвратительный характер…
Я выдула успокоительное и прервала ее:
— Они еще не знают, какой у меня замечательный характер! Есть тут какие-то средства коммуникации?
Присутствующие задумались, а мои волосатики притащили рупор.
— Куда говорить? — деловито поинтересовалась я.
Помощнички подхватили меня под руки и потащили в один из самых темных углов. Там находилась не замеченная мной ранее весьма странная массивная конструкция, чем-то похожая на орган. На каждой из металлических труб налеплена аккуратная бумажка.
Я полезла смотреть: «аралёзы», «стоговые», «домовые», «Белая Рука», «кикиморы», «уборы», «маньяки», «ырки», «укруты»…
О как! Прочтя некоторые именования, чуть не заржала.
Действуя по наитию, приставила рупор к трубке с биркой «кикиморы» и…
— Я сейчас кому-то руки поотрываю!
Парфенушки с помощью амуров перетащили ко мне зервизбдун поближе.
Кикиморы с болотяницами застыли и посмотрели на небо. Значит, услышали. Замечательно!
— Кому сказала бросить моего бра… человека! — развила я свой успех.
Зеленоморденькие послушно плюхнули Дениса в болотную жижу. Брат не проснулся. Этот здоровый бугай просто поворочался и устроился поудобнее. Сердце защемило от того, как ему холодно и мокро.
— Быстро взяли обратно! — скомандовала я.
Дамы снова подхватили Дениса на руки и застыли, глядя в небо.
— Почему он такой квелый? — созрел у меня нужный вопрос.
— Они его окурили, — любезно пояснил Терейн. — Теперь до утра не проснется. Если проснется…
— Что значит — «если»?! — испугалась я.
Кикиморы начали на цыпочках относить тело дальше.
— Стоять! — рыкнула в рупор. Дамы замерли и опять уставились в небо.
— Что значит «если»? — повторила я свой вопрос.
— Видишь ли, человек от этой гадости может очухаться, только переночевав в болоте у этого вредного народца. Если не получится — то либо не проснется, либо спятит, — прочитали мне лекцию.
— То есть вы хотите сказать, что они должны его обязательно поим… полюбить? — Сердце просто рвалось на части от такой перспективы.
С этими девушками даже в темноте и по укурке дело может иметь, по моему мнению, только слепой без рук, чтобы не мог отбиваться, либо полный отморозок или извращенец. Ни тем, ни другим, ни третьим мой братик не был…
