— Удачная догадка,
Изабелла уперлась руками в по-мальчишески узкие бедра и метнула в Эмелию еще один взгляд, без обиняков говоривший, что юная особа предпочла бы видеть жену брата мертвой.
— Ты не должна быть здесь. Не имеешь права после того, что ты сделала.
— Я не уверена, что знаю, в чем провинилась, — сказала Эмелия, стараясь говорить вежливо, но твердо. — Может быть, ты меня просветишь?
— Ой, не нужно изображать святую невинность. Это действует на моего брата, но не на меня. Я тебя насквозь вижу.
Продолжать этот разговор при домоправительнице, которая ловила каждое слово, Эмелии не хотелось.
— Может, пойдем ссориться в гостиную?
— Мне не важно, кто слышит мои слова. — И Изабелла снова обожгла ее взглядом полночных глаз.
— А твой брат знает, что ты здесь?
Вопрос сбил с Изабеллы немного спеси.
— Он мне не опекун, и я не обязана перед ним отчитываться.
— Да? А мне он говорил другое.
— Мой брат не хотел брать тебя назад. — Девушка сложила руки на груди. — У него не было выбора. Пресса распяла бы его, если б он выкинул тебя из дома так скоро после аварии.
Словно огромный камень опустился на плечи Эмелии. Сознание плыло, она с трудом держалась на ногах и с удовольствием бежала бы с поля боя, если бы желание все-таки приоткрыть завесу тайны над забытым браком не перевешивало здравый смысл.
— О чем ты?
— Хавьер хотел развестись с тобой. Он говорил со своим адвокатом.
— Почему?
— Ты ему изменила. — И выражение лица, и тон Изабеллы источали чистый яд, она как будто плевалась в Эмелию пропитанными им словами. — Ты убежала от него с любовником.
Эмелия мысленно прокрутила назад все разговоры, которые они с Хавьером вели после ее пробуждения. Муж рассказал ей, что пресса писала об ее отношениях с Питером, но сам ни в чем Эмелию не обвинял. Конечно, Хавьер не смог скрыть обиду, когда выяснил, что амнезия жены распространяется на него, но не на Питера. Эмелия могла понять, что его обидело, реакция испанца показалась ей вполне естественной. Но если Хавьер сам верил, что она была ему неверна, почему он тянул с разводом? Неужели его действительно беспокоило, что скажут люди? Зачем он привез ее назад и вел себя так, будто ничего не произошло? Его поведение имело бы смысл, если бы Хавьер безумно любил жену, готов был простить ей что угодно, оставить произошедшее в прошлом, но Эмелии в это не верилось.
— Это неправда, — сказала она после паузы. — Я не могла ему изменить.
— Было бы странно, если бы ты призналась. — Изабелла закатила глаза. — Твой любовник погиб, тебе больше некуда деваться. Вот ты и пытаешься снова залезть на шею богатому мужу. Даже твой отец не хочет тебя знать. Ты просто бесстыдная золото-искательница.
Эмелия чувствовала себя разбитой, но старалась сохранять достоинство.
— Послушай, Изабелла. Я понимаю, как тебя расстроил чудовищный слух, который ты мне только что пересказала. Но уверяю тебя, я не стала бы обманывать твоего брата. Я не такая.
— Откуда ты знаешь? Ты говоришь, что не помнишь ничего из последних двух лет. Откуда тебе знать, что ты могла и не могла сотворить?
Это был хороший аргумент. В глубине души Эмелия знала, что никогда не нарушила бы брачные обеты, но ей предстояло найти способ доказать это окружающим. Скандальные статьи в газетах замарали ее репутацию. Кто поверит ей, даже если она вспомнит, что случилось в день катастрофы?
— Ты когда-нибудь любила моего брата? — спросила Изабелла.
Вопрос сбил Эмелию с выбранного курса. Она молча смотрела на девушку, понимая, что с каждой секундой молчания гора грязи над ее головой вырастает на одну лопату.
— Ты никогда его не любила. — Изабелла сама ответила на свой вопрос. — Ты любила то, что он тебе давал: стиль жизни, шмотки, украшения. Это все, что ты когда-либо хотела от Хавьера.
— Неправда! — сказала Эмелия, молясь, чтобы слова Изабеллы не оказались правдой.
— Он не собирается хранить тебе верность. Зачем, если ты спала с другим за его спиной?
Перед внутренним взором Эмелии понеслись картины, на которых Хавьер лежал в объятиях других женщин, доставляя и получая невыразимое удовольствие. «Вполне возможно, даже сейчас, в этот самый момент, мой муж развлекает какую-нибудь московскую красотку». Эмелия помотала головой, пытаясь вытрясти оттуда омерзительную сцену.
— Нет… — прошептала она. — Нет!
— Ему не нужно было жениться на тебе, — сказала Изабелла. — Все говорили, что это добром не кончится.
— И почему же он все-таки женился? — спросила Эмелия сквозь нарастающую головную боль.
— Он должен был жениться на ком-то, чтобы получить наследство отца.
— Он женился на мне ради денег?!
— Ну не по любви же! — Изабелла бросила на нее презрительный взгляд. — Он хотел тебя, а Хавьер обычно получает то, что хочет. Ты была ему удобна, и не более того.
— А я об этом знала? — едва выговорила Эмелия.
Выражение лица Изабеллы стало менее надменным.
— Я… не уверена. — Девушка прикусила губу и сразу помолодела на несколько лет. — Может, и нет. Может, я зря тебе об этом рассказала…
— Не могу поверить, что согласилась стать частью сделки. — Эмелия поискала взглядом, за что бы ей схватиться, чтобы не упасть. — Я всегда мечтала выйти замуж по любви. Ты уверена, что я не любила Хавьера?
— Если и любила, мне не докладывала. — Изабелла выглядела обеспокоенной. — Ты держала чувства при себе, хотя я видела, что он тебе нравится. Но мой брат нравится многим женщинам.
Эмелия не хотела думать об этом сейчас. Ей было слишком больно.
— Наверное, я сама виновата, что у тебя создалось такое впечатление обо мне, сказала она. — Хавьер сказал, у нас сложились натянутые отношения. Я надеюсь, в прошлом я ничем тебя сильно не обидела, потому что… Я всегда хотела иметь сестру, особенно после смерти мамы. Было бы приятно иногда поговорить с кем-то по душам о девичьем.
Темные глаза девушки несколько смягчились.
— Я тебя понимаю. Хавьер — лучший брат, которого можно пожелать, но некоторые вещи мне тоже было бы легче обсуждать с женщиной. Мама начинает сходить с ума от беспокойства, когда я говорю с ней о парнях.
— Беспокоиться — это то, что мамы умеют делать лучше всего, — улыбнулась Эмелия.
— Ты очень изменилась. — Изабелла не смогла удержаться от ответной улыбки. — Как будто другой человек.
— По правде, Изабелла, я и чувствую себя другим человеком, не той женщиной, за которую меня все принимают. Я смотрю на одежду в гардеробе и не могу поверить, что когда-то носила ее. Это настолько не мой стиль… И потом, Педро сказал, что я отказывалась ездить на прекрасной лошади, которую Хавьер подарил мне на день рождения. Почему? Какая муха меня укусила?
