Эван уставился на капитана. Олли?..
— Я хочу, чтобы один из вас стал моим первым помощником. — Капитан стряхнул пепел с сигары. — В настоящее время это удовольствие принадлежит Посейдону… но вы, парни, можете и сами справиться с этим делом.
Слова «на всю жизнь» могли означать и «на одну ночь», если он не выстоит в битве с Посейдоном, с которым придется постоянно работать рука об руку. А Посейдон — бывалый пират с целеустремленным характером, первый помощник, который привык не брать пленников.
Однако если он не примет предложение капитана, ему никогда не узнать, кто убил Тимоти. Мысль о том, что смерть брата останется неотомщенной, была ему невыносима. Тимоти заслуживал достойных похорон. И правосудия.
Эван потер шею.
— А что на это сказал Олли? — полюбопытствовал он.
— Я так и думал, что вы сейчас спросите именно об этом. — Капитан выпустил изо рта очередное колечко дыма. — Олли мне еще не сообщил о своем решении. Он человек семейный, поэтому ему нужно время, чтобы уладить все домашние дела. Тем не менее у него столько же времени на раздумья, сколько и у вас. — Дым развеялся. Холодный взгляд голубых глаз капитана был устремлен прямо на Эвана. — Так что решайте, что вам нравится больше, оказаться через две недели на борту или уйти с корабля навсегда. Потом о нас здесь больше никто не услышит.
Воскресная ночь началась так же быстро и внезапно, как и дождь, хлынувший с небес с наступлением сумерек, и еще никогда Эван не был так рад возвращению на сушу.
Он направился прямо домой, радуясь тому, что у него есть такая возможность.
Приняв ванну, он оделся и спустился вниз, напомнив себе, что идет в Мунсид-Мэнор развлечься, а вовсе не потому, что его тянет в этот дом, тянет к Сьюзен. Эван сказал себе, что направляется туда лишь для того, чтобы вступить с юной дебютанткой в перепалку, касающуюся ее странной связи с умершими контрабандистами, а во все не потому, что ему была нужна ее компания. Да он никогда в жизни не скучал ни по одной женщине! Однако по поцелуям мисс Стэнтон он скучал.
Оказавшись в дверях Мунсид-Мэнора, Эван оттолкнул плечом дворецкого и отправился на охоту. Чем мисс Стэнтон занималась, пока он был в море? Возобновил ли раздражающе назойливый судья свои жалкие попытки обольстить ее? Может, Форрестеру это удалось? У маленького гаденыша было все, чем сам он похвалиться не мог: судья в отличие от него вежливый, набожный и… И готов сопровождать озабоченных замужеством молодых леди на скучные ассамблеи. Короче говоря, Форрестер — истинный джентльмен. А вот он… он…
Запахло жасмином. Чудесный аромат сбегал вниз по винтовой лестнице, находившейся совсем рядом. Эван оказался на первом пролете, прежде чей ему пришло в голову, что наверху располагались только спальни, а в этих интимных покоях истинный джентльмен никогда не станет разыскивать леди.
Слава Богу, что он не джентльмен!
Поднявшись на последнюю ступень, Эван направился в холл. Вот она — заглядывает в один узкий коридорчик за другим, нажимая по очереди на дверные ручки. Похоже, она окончательно заблудилась.
Сьюзен услышала, или увидела, или каким-то образом ощутила его приближение, потому что когда она резко повернулась, ее глаза были наполнены не страхом, а радостью, которую она тут же постаралась скрыть. А вот, Эван и не подумал скрывать собственное удовлетворение тем, что они вновь оказались рядом. Едва увидев ее, он тут же захотел улыбнуться. И осыпать ее поцелуями.
— Вы вернулись, — прошептала Сьюзен.
— Я не мог долго оставаться вдали. — Вот все, что Эван промолвил в ответ. — Сейчас не время пускаться в долгие разговоры.
Сьюзен шагнула вперед, затем остановилась и оглянулась, словно хотела проверить, сколько сделала шагов. Однако ее глаза потемнели, а дыхание участилось, и Эван больше не мог стоять от нее в стороне.
Он поцеловал ее, потому что слов больше не осталось.
Эван ждал сопротивления, но его не было. Губы Сьюзен приоткрылись — дразнящие, ласкающие, целующие. Кажется, она так же истосковалась по нему, как и он — по ней. И Эван решил дать ей то, чего она так хотела. Однако ему отчаянно хотелось большего.
— Нельзя, чтобы кто-то увидел; как мы целуемся, — выдохнула Сьюзен, касаясь своим дыханием его щеки.
— Знаю… — шепнул Эван в ответ, но не отстранился.
Сьюзен тоже не двинулась с места, а через мгновение проговорила:
— Я не отказываюсь от своих слов. Я не могу допустить, чтобы кто-то и дальше судачил обо мне. Я…
Он запечатал ей губы очередным поцелуем. Сьюзен обвила руками его шею и привлекла к себе.
Судя по тому, как мисс Стэнтон, выгнувшись, прижималась к Эвану, ей не больше, чем ему, хотелось остановиться. Поцелуй становился все более настойчивым, объятия — страстными.
И тут плечи Эвана натолкнулись на какую-то выемку в стене. Дверь. Словно сквозь сон он подумал о том, что они по-прежнему стоят в коридоре. Конечно, их могут заметить слуги, но слуги Олли будут держать рты на замке. Однако мисс Стэнтон права: они не должны рисковать.
Эван нажал на дверную ручку и увлек Сьюзен за собой в комнату. Чья-то спальня. Но явно не мисс Сьюзен. Зато кровать здесь была, и это вполне устраивало обоих.
Эван рывком поднял Сьюзен на руки и снова зажал ей рот поцелуями, когда она попыталась воспротивиться. Протесты, похоже, прекратились. Хотя, возможно, стук закрывшейся двери успокоил ее, и Сьюзен почувствовала себя в безопасности, а потому перестала сопротивляться.
Эвану было не на что жаловаться. Сьюзен безупречна. Теплая, мягкая, нежная, желанная, она с готовностью отвечала на его поцелуи. Он отнес ее в постель. Но поскольку элегантно уложить ее на середину ложа, не прерывая поцелуя, было невозможно, он и не стал пытаться.
К тому же никто и никогда не молил его об элегантности в таких делах. О страсти — да. И страстью он был готов поделиться.
Эван сел на кровать, твердо намереваясь не отрывать губ ото рта Сьюзен, и потом опустился на матрас, прижимая к себе Сьюзен. Он подмял ее под себя и прижал к кровати.
Сьюзен Крепче сжала его шею, ее дыхание изменилось.
— Понятия не имею о том, что сейчас произошло, — хрипло проговорила она, — но если вы часто такое проделываете, то, пожалуйста, не говорите мне об этом.
Эван положил руку ей на затылок и поцеловал, довольный тем, что Она не ждет большего. Это правда: он не зеленый юнец, неуверенно пробивающий себе путь при первом сексуальном контакте. Однако, против обыкновения, сейчас он не был беспечен, не рвался к удовольствию ради самого удовольствия, как это бывало, когда он развлекался с девками из приморской таверны. Во-первых, он не был пьян, а во-вторых, мисс Стэнтон была полной противоположностью тем особам, с которыми он когда-либо имел дело. И наконец, в-третьих, он не мог быть беспечным с ней, потому что… потому что ему было не все равно.
