– Смотри.
Штампа о браке в паспорте не было. И это подняло настроение. Значит, все в порядке. И потом… надо любимым доверять. Доверять своему сердцу.
– Хорошо, любимый, я тебя буду ждать второго числа.
– Ты так говоришь, словно командировка у меня через двадцать минут, – обиделся Корнеев. – У нас с тобой еще уйма времени, и вся жизнь впереди.
Новый год они отметили двадцать девятого числа в самом роскошном ресторане города. Никогда прежде Маринка не собиралась на праздник так тщательно, так придирчиво не выбирала себе платье, туфли и аксессуары, так трепетно не вглядывалась в зеркало после салона красоты. И никогда еще ее сердце не билось так бешено, когда за ней заехал Корнеев.
Сначала он просто потерял дар речи, а затем начал скидывать с себя пальто, шарф…
– Ты что? – весело рассмеялась Маринка. – Мы никуда не едем?
– Да ну их, эти рестораны, – пробурчал он. – Я лучше… мы лучше тут… вдвоем…
– А как же мама? И ее Евгений Евгеньевич?
Корнеев пригласил в ресторан не только Марину, но и ее маму.
– Одевайся, а вечером… ночью… утром… господи, да когда же мы останемся вдвоем?
Мать и дочь в этот вечер выглядели обворожительно. Мужчины не отходили от своих дам ни на секунду и старались предвосхищать каждое их желание. А как у них горели глаза! У всех! А еще эта музыка! Этот смех! Эта радость, которая бурной волной просто накрыла всех с головой! И подарки! Ну, конечно же, подарки. Маринка подарила маме ее любимые дорогие духи, ее другу – модный одеколон, а Корнееву – телефон.
– Пусть для меня он всегда будет в зоне доступности, – прошептала она.
И Корнеев в долгу не остался. Маринка даже не знала, принимать ли такой дорогой подарок? Из чудесной коробочки, едва ее открыли, вырвался фейерверк искр! Кольцо и серьги изумительно тонкой работы, с бриллиантами…
– Ле-евушка-а… – не выдержала Эмма Витольдовна. – Да как же можно… такие дорогие подарки…
– Не стану же я царице дарить обычный шампунь, – улыбнулся он. – А вам, Эмма Витольдовна и Евгений Евгеньевич, подарок один на двоих.
Это была путевка на неделю в один из лучших санаториев.
– Левушка! Это нам? – воскликнула она. – И… мы должны отбывать… Завтра?
– Да, – подтвердил Корнеев. – Потому что на тридцать первое там запланирован веселый карнавал и парад звезд нашей эстрады.
– Замечательно! – радовалась Эмма Витольдовна. – Евгений, нам сегодня же… Ох ты, куда уж сегодня… нам прямо завтра с утра надо оббежать все магазины! А самолет у нас в девять вечера.
– Парад звезд? – вспыхнули глаза у Маринки. – Это здорово, я бы тоже не отказалась.
– А ты будешь сидеть дома, – произнес Корнеев. – А то уведет какой-нибудь… парадист.
На следующий день просыпаться не хотелось – вернулись-то в семь утра. Но упрямо звонил телефон. Маринка решила, что трубку брать не станет. А будет тупо спать! Все дни до второго января! Но телефон не умолкал.
– Да что ж такое-то? – пробурчала она.
– Мариш, привет! – прощебетала в трубку Наденька. – Ты спишь?
– Сплю, – проворчала Маринка. Но постаралась проснуться и взять себя в руки. В конце концов, люди же не знают, что она Новый год уже встретила. – Ладно, Надюш, не обращай внимания. Это я еще не проснулась.
– Ничего! – засмеялась подруга. – Я тебе вот что хочу сказать – завтра Новый год отмечаем у меня. Никакие отговорки не принимаются, потому что будем обсуждать предстоящую свадьбу и знакомить тебя со свидетелем, ясно?
– Ага… То есть… отвертеться не получится?
– Я тебе отверчусь! Надевай все самое красивое и сверкай вовсю!
– Ну да, благо есть чем, – фыркнула Маринка.
– Да, я давно заметила, как у тебя сияют глаза, – хихикнула Надюша и уточнила: – Значит, завтра к десяти у меня, не опаздывай.
Надо было собраться и отправляться за подарками. Маме она уже подарила, но еще была Жанна, Надюша… Надюшин жених… Жаннин жених…
И все же с подарками не получилось. Через полчаса приехал Корнеев и пробыл до наступления ночи.
– Мариш, это последний Новый год, который я встречаю без тебя, – шептал он, зарываясь губами в ее волосы.
– А говорят, с кем…
– Это не про нас. Люди сами про себя придумали и говорят! Сама подумай, а если бы я встретил Новый год в компании с собаками, а тебя встретил в феврале? То и весь год мне к тебе подходить нельзя было? Нет уж, я придумал новую поговорку: «Кого любишь в Новый год, на том и женись!» Как тебе? Умница я, да?
Ей было жаль отпускать его, но, когда за ним закрылась дверь, Маринка только успела коснуться подушки – и сразу уснула.
А с утра началась беготня. Магазины, магазины, магазины…
– Любимая, я уезжаю, ты не будешь скучать? – звонил ей Корнеев.
– Левушка, мне пока некогда скучать, – жаловалась она. – Еще Наде подарок не купила. Представляешь, всем купила, а ей никак выбрать не могу. Но я непременно буду скучать по тебе сегодня всю ночь. Сяду и стану скучать.
– А я верю! – хихикнул Корнеев. – Так прямо и дадут скучать моей красавице! Но ничего, я буду тебя гипнотизировать на расстоянии. Ты-ы никого не лю-юбишь, только Ле-евушку-у! И с э-этим дя-ядькой танцева-а-ать не ходи-и-и!
– Ну все! Ты уже загипнотизировал! – смеялась Маринка.
Незаметно пролетело время, и надо было уже выезжать к Наде, а Маринка еще не упаковала подарки.
– Марин, ну ты где? Мы тебя ждем, – уже в который раз звонила Надя.
– Выезжаю! – торопливо завязывала бантик Маринка. – Я у тебя в подъезде!
Она прилетела к подруге буквально за двадцать минут до боя курантов. Гостей у Нади было человек восемь, но особенно выделялись хозяйка со своим женихом и их свидетель. Остальным просто не давали раскрыть рта. Хотя… от смеха он у них и не закрывался.
– Успела-а! – захлопала в ладоши Надя. – А я думала, опоздаешь! Мужчины! Наливайте дамам вина, нам нужно успеть познакомиться! Марина, это Петя, наш свидетель.
– Это Петя, наш свидетель, он прекрасней всех на свете! – пропел новый знакомый. – Мариночка, я сочиню для вас поэму. Она будет называться «Руслан и Людмила».
– Ее уже написали, – улыбнулась хозяйка. – Так что не заморачивайся.
– И эту поэму тоже? Ну ничего нельзя написать, сразу в народ, сразу в народ…
– Петька! Открывай шампанское! – кричал Степан.
– Марина! У тебя ручка есть? – вдруг испуганно заметалась Надя. – Надо успеть написать желание, сжечь его и выпить! Тогда исполнится!
– Тогда точно не успеем встретить, – прошептал Петя. – Мариночка, ох уж эти бухгалтеры, им бы все только под запись, а потом все сжечь и замести следы.
