— Постараюсь сделать, что могу.
— Ах да, еще! Выбирайте кинжал с крепкой чашкой, что очень полезно для парирования. Видите этот шрам у меня на левой руке? Я получил его, так как однажды вышел без кинжала. У меня случилась ссора с молодым Талером, и из-за отсутствия кинжала я едва не лишился левой руки.
— А он был ранен? — спросил рассеянно Мержи.
— Я убил его с помощью обета, данного святому Маврикию, моему покровителю. Возьмите также с собой перевязок и корпии — они не помешают. Не всегда бываешь убит наповал. Хорошо бы также положить вам шпагу на алтарь во время обедни… Впрочем, вы — протестант… Еще одно слово… Не считайте, что менять место унижает достоинство; наоборот, заставьте его побегать; у него короткое дыхание; утомите его и, улучив подходящий момент, делайте выпад на славу, и он — конченый человек.
Он долго еще продолжал бы давать такие же прекрасные советы, если бы громкий звук рогов не возвестил, что король сел на лошадь. Двери в апартаменты королевы открылись, и их величества в охотничьих костюмах направились к крыльцу.
Капитан Жорж, только что оставивший свою даму, вернулся к брату и, хлопнув его по плечу, сказал с веселым видом:
— Вот счастливый бездельник! Посмотрите на этого маменькина сынка с кошачьими усиками! Стоило ему появиться, и все женщины сходят с ума по нему. Ты знаешь, что прекрасная графиня говорила со мной о тебе четверть часа? Ну, бодрись! Во время охоты скачи рядом с ней и будь как можно любезнее. Но что с тобой? Можно подумать, что ты болен! У тебя такое вытянутое лицо, будто у гугенотского священника, осужденного на костер. Полно, черт возьми, будь повеселее.
— Мне не очень хочется ехать на охоту, и я хотел бы…
— Если вы не примете участия в охоте, — тихо произнес барон де Водрейль, — Коменж подумает, что вы боитесь с ним встретиться.
— Идем! — сказал Мержи, проводя рукой по пылающему лбу.
Он рассудил, что лучше после окончания охоты рассказать брату о своем приключении. «Какой стыд, — подумал он, — если бы госпожа де Тюржи подумала, что я боюсь… если бы она решила, что мысль о предстоящей дуэли препятствует мне насладиться охотой!»
X. Охота
The very butcher of a silk button a duellist, a duellist; a gentleman of the very first house, of the first and second cause: аh! the immortal passado! the punto reverso!
Shakespeare. Romeo and Juliet, II, 4
Самый подлинный пронзатель шелковых пуговиц! Дуэлист! Дуэлист. Человек из самого что ни на есть первого дома. Вызывает на дуэль по первому и по второму пункту. О бессмертный passado! punto reverso!
Шекспир. Ромео и Джульетта, II, 4
Большое количество всадников и амазонок, богато одетых, суетились во дворе замка. Звук труб, лай собак, громкие шутки всадников — все это создавало шум, прелестный для охотничьего слуха и отвратительный для всякого другого человека.
Мержи машинально последовал за своим братом на двор и, сам не зная как, оказался около прекрасной графини, бывшей уже в маске, верхом на горячей андалусской лошади, которая била ногой о землю и нетерпеливо кусала удила; но даже на этой лошади, которая заняла бы собой всецело внимание обыкновенного всадника, она сидела спокойно, словно на кресле в своей комнате.
Капитан подошел под предлогом подтянуть мундштук у андалузской лошади.
— Вот мой брат, — сказал он амазонке вполголоса, но достаточно громко для того, чтобы Мержи мог слышать. — Обойдитесь с бедным мальчиком поласковей; он сам не свой с того дня, как видел вас в Лувре.
— Я уже забыла его имя, — ответила она довольно резко. — Как его зовут?
— Бернар. Обратите внимание, сударыня, что перевязь его такого же цвета, как ваши ленты.
— Умеет он ездить верхом?
— Вы сами убедитесь в этом.
Он поклонился и поспешил к некой придворной даме из свиты королевы, которой с некоторого времени оказывал знаки внимания. Слегка наклонившись к луке и положив руку на уздечку лошади своей дамы, он вскоре забыл и о брате, и о его прекрасной и гордой спутнице.
— Оказывается, вы знакомы с Коменжем, господин Мержи? — спросила госпожа де Тюржи.
— Я, сударыня?.. Очень мало, — пробормотал тот с запинкой.
— Но вы только что с ним разговаривали.
— Я разговаривал с ним в первый раз.
— Я, кажется, догадываюсь, о чем вы говорили. — И глаза ее из-под маски словно хотели прочесть в душе Мержи.
Какая-то дама, обратясь к графине, прервала их разговор, к большому удовольствию де Мержи, которого страшно смущала начавшаяся беседа. Тем не менее, сам хорошенько не зная почему, он продолжал ехать рядом с графиней: быть может, он этим хотел доставить некоторое неудовольствие Коменжу, издали за ним следившему.
Выехали из замка. Олень был поднят и убегал в чащу, вся охота отправилась вдогонку, и Мержи не без удовольствия обратил внимание, с каким искусством госпожа де Тюржи управляет лошадью и с какой неустрашимостью заставляет ее преодолевать все встречающиеся на пути препятствия. Благодаря отличной берберской лошади, на которой ехал Мержи, он не отставал от своей дамы, но, к большой его досаде, граф де Коменж, у которого лошадь была ничуть не хуже, тоже ехал рядом с графиней и, невзирая на быстроту бешеного галопа, несмотря на исключительную внимательность его к охоте, часто обращался со словами к амазонке, меж тем как Мержи молча завидовал его легкости, беззаботности и особенно способности говорить приятные пустяки, которые, судя по досаде, которую он испытывал, должны были нравиться графине. Впрочем, для обоих соперников, одушевленных благородным соревнованием, не существовало достаточно высоких загородок, достаточно широких рвов, перед которыми они остановились бы, и раз двадцать они рисковали сломать себе шею.
Вдруг графиня, отделившись от общей массы охотников, свернула на лесистую дорогу, идущую под углом к той, по которой направился король и его свита.
— Что вы делаете? — воскликнул Коменж. — Вы собьетесь со следа! Разве вы не слышите, что рожки и лай — с той стороны.
— Так поезжайте другой дорогой. Кто вас держит?
Коменж ничего не ответил и поскакал за ней. Мержи поступил так же, и когда они проскакали вглубь по этой дороге шагов сто, графиня задержала шаг своей лошади.
Коменж справа и Мержи слева последовали ее примеру.
— У вас хороший боевой конь, господин де Мержи, — заметил Коменж, — не видно ни малейшей испарины.
— Это берберская лошадь, брат купил ее у одного испанца. Вот знак от сабельного удара, полученного ею при Монконтуре.
— Вы были на войне? — спросила графиня у Мержи.
— Нет, сударыня.
— Так что вы никогда не получили ни одной ружейной раны?
— Нет, сударыня.
