И осеклась от мужниного хохота. Больше, как ни старалась,
она, к своему стыду, ничего из Пушкина вспомнить не могла. Сан Саныч же
откашлялся и разразился целой главой из «Евгения Онегина» – он-де в школьные
годы на спор выучил роман в стихах наизусть. Надежда разинула рот – муж не
переставал ее удивлять.
Милка, которая выслушала всю их беседу, поскольку Надежда
забыла повесить трубку, сочла Надежду полностью побежденной и сказала, что
скучно ей не будет: с Милкой сговорились ехать две ее приятельницы с работы –
Виктория и Вероника, очень милые женщины, вежливые и общительные.
– Отлично проведешь время, они заводные такие, –
посмеивалась Милка.
– Да мне бы кого посерьезней, моего возраста... –
сдаваясь, пробормотала Надежда.
– Хочешь отодвинуть старость – выбирай подруг моложе на
десять лет! – выдала Милка свежую сентенцию и отключилась.
Наутро муж растолкал Надежду рано-рано, напоил крепким кофе,
всунул в руки заранее собранную сумку, кошелек и паспорт и мигом домчал на
машине до места сбора группы. Но сделал он это на час раньше назначенного
срока, потому что торопился на работу, и Надежда сорок минут топталась на
пустой площади, потому что в такую рань даже кафе были закрыты.
Подали автобус, и к Надежде подошли две Милкины сослуживицы
– довольно разбитные дамочки лет сорока с хвостиком, как определила Надежда.
– Вика, – представилась одна.
– Ника, – тут же добавила вторая. – Мила
рассказывала о вас...
– ...много хорошего, – закончила Вика.
Как потом выяснилось, приятельницы изъяснялись только таким
способом: если одна начинала фразу, вторая ее непременно заканчивала. И если
этой, второй, удавалось сказать хоть одно слово следующего предложения,
закончить его не было у нее никаких шансов.
Обе дамы были одеты в яркие цветастые платья похожего
фасона, только у Вики на голове была белая кепка с длинным козырьком, а Ника
прятала лицо под кокетливой широкополой соломенной шляпой с розовой лентой.
Надежда села сзади, место рядом с ней пустовало, и она
настроилась на приятное путешествие. В самом деле – погода отличная, впереди –
прекрасный заповедник Пушкинские Горы, сказочные места. Она с удовольствием
погуляет, осмотрит дом в Михайловском, где Пушкин провел два года в ссылке и
написал множество стихов, и послушает экскурсовода. Муж прав, Пушкин – это наше
все, а она ни одного стихотворения наизусть не помнит. Стыд какой!
До Луги ехали благополучно, только водитель, молодой
симпатичный парень, хмурился и мрачно сдвигал брови.
Надежда смотрела в окно, где проносились яркие, веселые
домики с красивейшими палисадниками. В каждом дворе непременно красовался
огромный куст пионов, иногда долетал даже аромат цветов.
Ее попутчицы полностью оправдывали данную Милкой
характеристику – заводные и общительные. Всю дорогу Надежда слышала их хохот и
визг. Группа в основном состояла из семейных пар средних лет и женщин старше
шестидесяти. Эти были по двое, по трое, и даже одна большая компания из шести
бодрых старушек, которые твердо настроились получить в поездке свою порцию
культуры и поглядывали на Вику и Нику, неодобрительно поджав губы.
Из одиноких мужчин в группе наличествовал пузатый старичок
во флотском кителе без погон и в фуражке с крабом. Вика и Ника и его прибрали к
рукам, старичок рассказывал анекдоты и первым громко над ними смеялся.
После Луги пошли сложности, водитель останавливался на
заправках, даже на неопытный Надеждин взгляд, слишком часто. Пока пассажиры
радостно устремлялись к туалетам, водитель обходил вокруг автобуса, хмуро
поглядывал на колеса и в лучших традициях пинал ногами шины.
Наконец неприятности пришли. Автобус вильнул на повороте,
накренился, но водитель сумел затормозить. Выяснилось, что прокололи шину. Или
она сама лопнула, что ничуть не лучше. Доехали черепашьим шагом до ближайшего
городка, где была автомастерская. Пассажиров отпустили погулять на час.
– Значит, не меньше трех он провозится! – со знанием
дела заявил один мужчина, но жена дернула его за рукав и приказала молчать,
чтобы не расстраивать людей попусту.
Три не три, но два часа с шиной провозились. За это время
Надежда Николаевна успела съесть мороженое, выпить полбутылки минеральной воды
(без газа, разумеется), потом купила пакет кукурузных чипсов, после чего снова
захотелось мороженого. Можно было бы обозревать окрестности, но совершенно не
хотелось этого делать – на площадке перед мастерской росли три чахлые акации и
стоял заброшенный барак с заколоченными окнами.
Члены группы приуныли. И то сказать – им обещали прибыть в
отель к обеду. А после обеда уже назначена была экскурсия в Святогорский
монастырь на могилу Пушкина. Людям хотелось поесть и отдохнуть, а так, пожалуй,
и все номера приличные в отеле разберут.
Наконец тронулись, теперь даже Вика с Никой утомленно
молчали, только экскурсовод заученно бубнила что-то из биографии Александра
Сергеевича.
Автобус резво бежал по шоссе. Мелькнул указатель на Псков,
но они свернули в сторону. Деревни Псковской области были еще красивее и чище,
чем лужские, Надежда только диву давалась. Ни одной криво сложенной поленницы,
ни одного выбитого стекла, ни одного пепелища или разрушенного дома. Дома
утопали в садах, и всюду цвели пионы – красные, розовые, белые...
Пассажиры понемногу приободрились, только водитель
по-прежнему был мрачен. Снова свернули на заправку, и у Надежды сердце екнуло
от неприятного предчувствия. Пробежала экскурсовод с озабоченным лицом,
поговорила о чем-то с водителем, потом оба принялись терзать мобильные
телефоны.
– Все, приехали... – сказал тот самый мужчина, что
предрекал долгий ремонт шины, – автобусу кердык пришел...
Так и оказалось. Экскурсовод неестественно оживленным
голосом сообщила в микрофон, что автобус не слушается руля и что ехать на такой
машине небезопасно. Поэтому из города уже вызвали другой автобус, он скоро будет,
а пока можно послушать лекцию о творчестве Александра Сергеевича Пушкина.
– Да пошла ты со своим Пушкиным! – заорал мужчина и
отмахнулся от жены, дергавшей его за рукав. – Достала уже своими стихами!
Надежда прислушалась к себе и поняла, что полностью согласна
с предыдущим оратором.
– Безобразие! – кричали пассажиры. – Когда еще
этот автобус будет, у нас время пропадает... Такие деньги дерут за путевки и не
в состоянии обеспечить нормальные условия!
«Нечего сказать, съездила отдохнуть, посетила Пушкинские
Горы, – с горечью сказала самой себе Надежда, – когда я туда
доберусь, самое время будет обратно уезжать... Получается, что повезло-то
Милке... Сидит себе спокойно дома, собачку гладит...»
Тут кто-то тронул ее за рукав. Женщина в цветастом платье и
соломенной шляпе с розовой лентой манила ее за собой и прижимала палец к губам,
призывая помалкивать.
