Простившись с коллегой, Элла Арнольдовна повернулась к Вике
и Нике:
– Ну, подруги, кончились ваши приключения! Достаточно вы на
свободе побегали! Имейте в виду, теперь я с вас глаз не спущу! У меня не
забалуешь!
Она лично надела на них наручники и поднялась вместе с ними
по трапу самолета. В салоне их усадили рядом, и всю дорогу милиционерша не
спускала с них глаз.
Пассажиры самолета «Псков – Челябинск» проявили закономерный
интерес к странной группе. Среди них курсировали три наиболее распространенные
версии: первая – что в Челябинск для проведения следственного эксперимента
везут основательницу некогда знаменитой финансовой пирамиды «Властилина» и ее
главного бухгалтера; вторая – что две женщины в наручниках – сестра и жена
маньяка и убийцы Чикатило; и третья, самая правдоподобная – что они арестованы
при попытке продать заезжему американскому миллионеру Псковский кремль, а в
Челябинск их везут для обучения приемам современного маркетинга студентов
местного экономического института.
Стюардесса, которой задавали соответствующие вопросы,
отмалчивалась с загадочным видом, чем еще больше подогревала интерес
общественности.
Во время перелета с Эллой Арнольдовной произошла интересная
метаморфоза. Если при посадке в самолет она была всего лишь эффектной женщиной
в милицейской форме, то по мере приближения к родному городу она постепенно
суровела и приобретала монументальность, а когда самолет пошел на посадку,
окончательно превратилась в грозу преступников и непоколебимое милицейское
начальство.
В челябинском аэропорту подполковницу встретила целая группа
ее подчиненных. Поприветствовав начальницу по всем правилам устава внутренней
службы, ее непосредственный заместитель майор Лицевой радостно сообщил:
– А у нас радость, Элла Арнольдовна! Благодаря успешно
проведенной операции нам удалось задержать знаменитых мошенниц и аферисток –
Нинку Клещ и Зинку Гвоздь!
– Кого? – удивленно переспросила подполковница.
– Они же – Нинель Леоновна Корзинкина и Зинаида Ованесовна
Горбушкина! – отчеканил майор. – Они у нас несколько лет в розыске
числились! Думаю, что сотрудникам, участвовавшим в операции, нужно объявить
благодарность в приказе, но без вашей санкции я не решился выйти с этим к
руководству...
– Как?! – воскликнула Элла Арнольдовна, вытолкнув перед
собой Вику и Нику. – Вот же Нинка и Зинка!
– А кого же тогда мы арестовали? – растерянно спросил
майор, уставившись на подруг.
– Вот именно – кого вы арестовали? – повторила за ним
подполковница, грозно нахмурив брови. – На несколько дней вас без
руководства оставить нельзя – непременно дров наломаете!
– Но они соответствуют всем признакам, указанным в
ориентировке, и уже опознаны двумя свидетелями...
– Ты же знаешь, Лицевой, что такое обычный свидетель! Он родную
тещу с трех метров не узнает!
– Так точно... – тоскливо согласился майор. – Но
ориентировка...
– А что – ориентировка! – не унималась
начальница. – Ориентировки тоже люди составляют, а человеку свойственно
ошибаться!
Она сурово насупилась, снова взглянула на арестованных и
опять на майора:
– Ладно, Лицевой, устроим всем четверым очную ставку.
Поглядим, кто из них больше подходит.
– Так точно!.. – оживился майор и повел Вику и Нику к
милицейскому микроавтобусу.
Отделавшись от назойливой городской дамочки, Иван Петрович
Белкин вернулся к воротам имения, где его поджидал забрызганный грязью «газик»
с водителем Николашей за рулем.
– В турбазу «Золотой петушок»! – распорядился капитан.
– Код «ноль один»? – робко поинтересовался водитель.
– Он самый! – с тяжелым вздохом ответил Иван Петрович.
Николаша выжал сцепление и погнал видавшую виды машину в
указанном направлении. Он хотел бы задать шефу еще несколько вопросов – ведь
далеко не каждый день в их тихих краях случаются такие серьезные происшествия,
далеко не каждый день при невыясненных обстоятельствах погибают новые русские.
А код «ноль один» на их условном языке обозначал смерть при подозрительных
обстоятельствах.
Однако Николаша был человек дисциплинированный, а главное –
он очень уважал своего начальника. И сейчас он видел, что его шеф глубоко
задумался, и не хотел мешать неуместными вопросами этому тонкому и важному
процессу.
А Иван Петрович, мрачно уставившись перед собой, обдумывал
обстоятельства дела.
С первого взгляда дело было совсем простое, можно даже
сказать – пустяковое.
Судя по тому, что он знал про Игната Сапрыкина, а также по
рассказу этой городской дамочки, у Сапрыкина был мотив для преступления, а
также была и возможность его совершить.
Мотив был самый простой и распространенный – личная
неприязнь. Возможность также была – Игнат хорошо знал здешние места и, по
словам свидетельницы, неоднократно проникал на территорию имения, чтобы
устроить там скандал.
Кроме мотива и возможности, была еще такая немаловажная
деталь, как склад характера. Игнат Сапрыкин был личностью антиобщественной,
склонной к рукоприкладству и мордобою.
В общем, на первый взгляд все ясно: найти Игната, выяснить,
где он был в момент убийства, и заставить его признаться в содеянном...
Однако в душе капитана Белкина шевелился червячок сомнения.
Причем не просто червячок, а здоровенный червяк, можно сказать – целый уж.
Во-первых, одно дело – мордобой, и совсем другое –
убийство... Что-то говорило капитану, что на убийство Игнат Сапрыкин не пойдет.
Не по моральным соображениям, а исключительно по слабости характера. Проще
сказать – трусоват Игнат для такого дела.
Во-вторых, кроме природной трусости, есть еще одна причина,
по которой Игнат не годился на роль убийцы.
Насколько понял капитан сложившуюся ситуацию, Сапрыкин не
так уж горевал по поводу своей утраченной избушки. Больше он это горе
изображал, чтобы вытянуть из богатого человека денег на выпивку. И самое
удивительное, что это ему до сих пор удавалось.
Так, спрашивается, для какого черта ему убивать того, кого
еще долго можно беспрепятственно доить? Зачем резать гусыню, которая несет
золотые яйца?
Конечно, такие люди, как Игнат Сапрыкин, в большинстве
случаев не задумываются о последствиях своих поступков, не просчитывают
действия на несколько ходов вперед, однако тут ситуация простая, как грабли, и
большого ума не требует: понятно, что, убив Баруздина, больше не получишь с
него ни копейки!
Капитан снова тяжело вздохнул.
И еще одно его беспокоило в обстоятельствах дела.
Больно уж аккуратно ему подносили Игната в качестве
подозреваемого. В двух шагах от места преступления лежал топор с его
инициалами. Прямо, можно сказать, паспорт убийцы оказался на самом видном
месте. Нет, в реальной жизни таких подарков не бывает!
